Черная Гончая - Влада Ольховская

Нет, само по себе это не уникально, сейчас не так сложно стать звездой в семнадцать лет, если ты на это заточен. Вопрос в том, что Сергей Речин делал в моей голове. Несмотря на всю эту ситуацию с пеплом и пропавшими синяками, я была склонна верить, что мне просто приснился страшный сон. Но почему такой? Мама ошиблась, я никогда не была фанаткой Сергея Речина, я его видела просто потому, что его смазливую мордашку повсюду использовали, тут хочешь-не хочешь, а увидишь.

Но вот именно он оказался в самом уникальном, пожалуй, сне, который у меня был. ПОЧЕМУ? !

От мамы помощи не добьешься. Я видела, что ей сейчас рядом со мной тяжко (больше, чем обычно), и все ее надежды связаны только с помощью профессионала. Поэтому в положенное время я безропотно пошла к психологине и даже сделала вид, что мне это нравится.

Я устала, я была напугана случившимся, поэтому для разнообразия я решила изменить себе и поверить, что эта робкая тетка способна мне помочь. Я спросила:

– Скажите, а от падения с лестницы бывают галлюцинации?

Ничего лучше я не придумала. В этом хоть какой-то смысл есть! Самые большие странности начались после того, как я колбаской скатилась в подвал. Врачи вроде как обследовали мою многострадальную голову и ничего подозрительного не нашли. Но вдруг они ошиблись? А передо мной, вот, доктор сидит, все стены ее дипломами увешаны. Должна же она что-то знать!

Психологиня, увы, адекватнее не стала. Когда я заговорила о галлюцинациях, она чуть яйцо под себя не снесла.

– Галлюцинации? Ульяна, у тебя галлюцинации начались? !

И по ее переполошенному виду сразу было ясно: стоит мне рассказать про мой сон и пепел на руках, как она посоветует родителям закрыть меня далеко и надолго. Шатуна такая возможность порадует!

Щас, разбежалась. Они так просто от меня не отделаются.

– Нет у меня никаких галлюцинаций, – жизнерадостно соврала я. – Я просто прочитала в интернете, что – теоретически! – бывает после падения с лестницы!

Психологиня облегченно выдохнула.

– Ой, не смотри ты этот интернет! Ничего путного там не пишут, пользы точно не будет.

Можно подумать, она меня прям спасла! Но – ладно, если я решила играть по правилам, буду играть по правилам. Понятное дело, я была немного придавлена всей этой историей, связанной с Сергеем Речиным. Однако не настолько, чтобы совсем уж забыться. Я еще вчера продумала, что нужно говорить этой тетке, чтобы она поскорее от меня отстала. Вот теперь я начала излагать свои предполагаемые проблемы в школе – половину я вычитала в учебнике психологии, половину беззастенчиво сперла из американского сериала.

Психологиня сериал не смотрела, да и учебник вряд ли читала. Она торжествовала, потому что мои слова стали простыми и понятными, теперь меня наконец-то можно было «вылечить». Когда я закончила изливать душу (по ее версии), она разразилась лекцией, состоящей преимущественно из ошибок и банальностей. «Будь проще и люди к тебе потянутся», «люди обижают тех, кого боятся» и прочая муть. Я слушала ее без интереса, просто от скуки, а смотрела все больше на часы, ожидая, пока эта мозгомойка закончится.

Но часы не желали мне подыгрывать. Часы вдруг пошли назад.

Часы в кабинете были большие, круглые, керамика с перламутром. Стрелки три: часовая и минутная, черные, украшенные какими-то мелкими камушками, и белая, секундная. Я следила за секундной, потому что это придавало визиту к психологине хоть какую-то динамику. Долгое время часы вели себя так, как и положено (прям как я). Но вдруг секундная стрелка странно дернулась и сделала несколько резких, быстрых шажков назад.

Потом она, словно опомнившись, вернулась к прежнему ходу, и у меня не было никаких доказательств, что это действительно произошло. Я продолжила наблюдать – и не зря! Не прошло и десяти минут, как часы снова начало глючить! Сломались, что ли?

Но это ведь были не единственные часы в комнате! Я стала смотреть то на круглые, настенные, то на стильные металлические часики на руке психологини. Она, увлеченная своей речью, даже не замечала этого. А я ее уже не слушала, все мое внимание было поглощено часовыми стрелками.

Глюк повторился. Когда секундная стрелка на больших часах снова начала пятиться, ее примеру последовала и стрелка на часах психологини. А потом они вместе скакнули на три минуты вперед! Я чуть не заорала от изумления, посмотрела на психологиню, а этой – как с гуся вода. Сидит, вещает себе что-то… Так не пойдет! Раньше всякая фигня мне виделась только во снах, а теперь-то происходящее реально! Мне нужно было больше доказательств, чтобы начать паниковать.

Судьба решила не отказывать мне, и доказательства я получила. Третьими часами, которые изменили привычный ход, стали часы на моем мобильном. Там секундной стрелки не было, цифры просто менялись, начинался обратный отсчет!

Теперь уже сомнений не осталось: с самим временем творилась какая-то чертовщина. Как бы невероятно это ни звучало.

– Вы что, не замечаете? – не выдержала я.

Психологиня замечала только то, как она крута, и моей реплики явно не ожидала. Она напоминала утку, которой внезапно загнали в не самое приятное место апельсин.

– Чего не замечаю? – спросила она.

– Вот, смотрите!

Я указала на часы. По закону подлости им теперь полагалось работать исправно, выставляя меня полной дурой. Но нет, через пару минут стрелка снова начала свои танцы – и не только там, на наручных часах и на мобильном тоже! Я не удержалась, радостно пискнула. Психологиня должна была это видеть, она не отрывала взгляд от часов!

Но после моего писка она лишь перевела на меня озадаченный взгляд.

– Что тебя так развеселило, Ульяна?

– Вы не видели? ..

– Не видела чего?

Мне не нужно было уточнять, я уже поняла, что – облом. Она действительно ничего не видела! А если я скажу ей, что меня насторожило, какой будет итог? Правильно, чемодан – вокзал – психушка. В другом городе, а желательно – на другой планете, потому что у Шатуна найдутся связи и там. Когда начинает твориться неведомая ерунда, мало кто кому верит. А если тебе меньше восемнадцати, не верит никто.

Поэтому, как бы стремно мне сейчас ни было, я нацепила уже отрепетированную дурацкую улыбку.