Смех + грех = Успех - Александр Каневский

ВРАЧ. Хорошо. Для вашего успокоения я прослушаю его ещё раз.

ХИЛЬДА. Вы – наш спаситель!

КАРЛ. Пойдёмте же, не будем мешать доктору.

ВАЛЬТЕР (вполголоса). По-моему, ты рискуешь.

КАРЛ. Риск – это моя профессия. Было бы грешно не воспользоваться таким случаем.

ВАЛЬТЕР. И ты оставишь их вдвоём?

КАРЛ. А кто тебе сказал, что они будут вдвоём?

ХИЛЬДА (врачу). Мы вам очень хорошо заплатим.

КАРЛ (врачу). О, эти женщины! .. Мы верим в вас, как в Бога.

Уходят. Врач садится в кресло возле дивана. Берёт Хуго за руку, проверяет пульс.

ХУГО (проснувшись). Доктор, я буду жить?

ВРАЧ. Задача со многими неизвестными. Тот, кто прошёл через ад, должен благодарить судьбу за каждый прожитый день.

ХУГО. Но это не смертельно?

ВРАЧ. Раскройте, пожалуйста, рот. Человеку кажется, что весь ужас уже позади, но вдруг звоночек, и открываются клапаны, и концлагерь из прошлого втыкает нож в спину.

ХУГО. Что вы плетёте? При чём тут лагерь?

ВРАЧ. Так, язык в порядке… Тот, кто видел смерть каждый день, каждую минуту, узнает её по походке и встречает, как близкую знакомую. Ложитесь, ложитесь…

ХУГО. Зачем вы говорите это мне? Именно мне?

ВРАЧ. В каком лагере вы сидели, герр Хуго?

ХУГО. Кто вам сказал?

ВРАЧ. Тот, кто привёз меня сюда.

ХУГО. Он вам так сказал?

ВРАЧ. Иначе бы я сюда не приехал.

ХУГО. Понятно. Я просто предпочитаю никому не болтать об этом. Ничего приятного.

ВРАЧ. Я вас понимаю. Но это не выбросишь из памяти, так же, как не вычеркнешь из жизни. (Прощупывает живот. ) Болит? ХУГО. Да. Нет. Не знаю.

ВРАЧ. Иногда стоит вспоминать. Обо всём. Чтобы люди знали. В Майданеке я, как врач, работал в ревире. Считалось, что мне повезло. Но если бы я не снял шапку перед лагерэльтестером или если бы пронюхали, что я кое-кого укрываю от работ, я бы превратился в пепел. А как выжили вы?

ХУГО. Не знаю. Кошмарный сон. Треблинка, лом, носилки. Я был худой, как гвоздь. Каждую неделю я проделывал в поясе новую дырку.

ВРАЧ. И вас не убили на месте?

ХУГО. За что?

ВРАЧ. За пояс. В концлагере их не было.

ХУГО. Конечно. Это прошлое. Я слаб.

ВРАЧ. В Треблинке были только поляки и евреи.

ХУГО. По-вашему, я лгу?

ВРАЧ. Там были не только узники. Капо, блокфюреры, группен-фюреры. И были провокаторы. Даже у нас в ревире. Мне самому пришлось убрать четверых.

ХУГО. Любопытно. Каким же образом?

ВРАЧ. Это малоприятные истории. Навряд ли они увлекут вас в вашем состоянии. Сядьте, пожалуйста, и дышите.

ХУГО. Что вы делаете в нашем посёлке, доктор?

ВРАЧ. Пока присматриваюсь, подходит ли мне здешний климат.

ХУГО. Климат волшебный, дышишь полной грудью, ведь так?

ВРАЧ. У меня нет одного лёгкого. Я удивляюсь, как я вообще дышу.

ХУГО. А сами вы из…

ВРАЧ. Щецина, или, если угодно, Штеттина.

ХУГО. Жена, дети?

ВРАЧ. В печке, друг мой, в печке.

ХУГО. Тоже Майданек?

ВРАЧ. Нет, Аушвиц. Шесть тысяч в сутки. Отличная организация.

ХУГО (плачет). Это ужасно. Я вас понимаю. Одиночество – страшная штука.

ВРАЧ. Вы этого, к счастью, избежали. У вас хорошая семья.

ХУГО (оживившись). Да. В этом смысле мне повезло. Сегодня у нас был большой праздник. Годовщина свадьбы. Дочка притащила жениха, а сын попугая.

ВРАЧ. Ваш сын так убивался, когда узнал о случившемся.

ХУГО. Не может быть! Вот видите! Хотите послушать старика?

ВРАЧ. Я весь внимание.

ХУГО. Не прячьте ваше горе в себе. Идите к людям и забудете свою боль. Надо жить с открытым сердцем, с открытыми дверьми… ВРАЧ. Да-да. Возможно, вы правы. Только в этом местечке очень мало открытых дверей. А у некоторых ворот даже вооружённая охрана… Можете лечь.

ХУГО. Ха-ха-ха. Я понял, что вы имеете в виду. Чужая страна. Свои обычаи. Много непонятного. Что вы делаете?

ВРАЧ. Я поправил вам подушку.

ХУГО. Доктор, я буду жить? Сердце у меня крепкое, правда? Я просто объелся.

ВРАЧ. Не в этом дело. Вас отравили.

ХУГО. Невероятно! Каким образом?

ВРАЧ. Тут была одна девушка. Она призналась, что это дело её рук.

ХУГО. Идиотка! За что? Что я ей сделал плохого?

ВРАЧ. Не знаю. Она и мне чуть не вцепилась в горло.

ХУГО. Вот видите! Маньячка!

ВРАЧ. Я бы не сказал. Маньяки обычно приписывают себе имена и поступки знаменитых людей. А она приписала это вам. Позвольте руку. (Закатывает рукав пижамы. ) Имя, которое она произнесла, страшно.

ХУГО. И вы поверили? И вы подумали, что это возможно?

ВРАЧ. Кто вам делал пластическую операцию?

ХУГО. Какую операцию?

ВРАЧ. Отличная работа. Вам его свели начисто.

ХУГО. Кого свели? Что вы ищете?

ВРАЧ. Лагерный номер. Вот такой.

Закатывает свой рукав, показывает номер. Пауза. Врач протирает спиртом руку Хуго.

ХУГО. Что вы задумали? Говорите!

ВРАЧ. Укол. Всего-навсего укол.

ХУГО. Нет, не надо!

ВРАЧ. Вам станет легче, вы успокоитесь.

ХУГО. Я не хочу! Есть логика. Он погиб. Сгорел. Очевидцы, фото, документы…

ВРАЧ. Документы пишут люди… И очевидцы – люди. А мёртвые часто возвращаются. Вот пока мы говорили с вами, тут побывали моя жена, дети, друзья по лагерю…

ХУГО. Чему вы улыбаетесь?

ВРАЧ. Я подумал, что, если бы они все прошли через вашу комнату, мы с вами принимали бы этот парад несколько месяцев.

Набирает в шприц жидкость из ампулы.

ХУГО. Вы не имеете права! Я не он! Клянусь! Я вам всё скажу. (Шёпотом. ) Я – Шпильгаген.

ВРАЧ. Ну и что?