Бог войны - Дэвид Гилман

По большей части это были юноши лет восемнадцати-девятнадцати, хотя троим или четверым из латников было порядком за двадцать и довелось сражаться в Низинных странах [7 - Т. е. на терр. совр. Бельгии, Нидерландов, Люксембурга (Бенилюкса). ]. Иные юноши дали волю своему хвастливому воодушевлению перед приключениями, ждущими их впереди; ветераны же держались особняком, и сэр Гилберт чаще заговаривал с ними, чем с остальными. Томас чувствовал, что не допущен в круг их братства, но в то же время не разделял утробного восторга остальных юношей, гадая, как защитить брата в неразберихе, которая наверняка последует. Тихие серые будни дома, несмотря на нехватку удобств, давали им своего рода убежище, в которое внешний мир почти не вторгался. Июнь был месяцем сенокоса, двоения пара и стрижки овец. А теперь их жизни глубокой бороздой пропахала война.

В противоположность ему брат ехал совершенно беззаботно. Солнце согревало его, и освежающий юго-западный ветерок овевал лицо. Избавившись от повседневного надрывающего жилы труда в каменоломне, он обрел свободу поездки по меловым холмам, вдыхая эликсир бриза, доносящего дразнящий аромат моря. Его счастливое урчание не вызывало нареканий односельчан, но проезжий рыцарь, хлопнув его по плечу, велел замолчать.

Блэкстоун не знал, как быть. Рыцарь главенствует над ним, и Томас не смеет задирать его, но он чувствовал, что обязан хоть как-то постоять за брата.

– Он не может вас слышать, так что когда вы его бьете, он не понимает, чего вы хотите.

– Тогда, пожалуй, мне надо врезать ему покрепче, чтобы втемяшить потребное разумение. Дабы перестал издавать сие гнусавое хрюканье. Хуже, чем вести свинью на веревке. Но свинья хотя бы служит делу.

Блэкстоун не мог себе позволить настраивать против себя ветерана более высокого звания, и сосущая тревога под ложечкой не дала ему ответить тотчас же. Сэр Гилберт ехал впереди, но обернулся в седле и поглядел на Томаса. Казалось, он ждет, что Блэкстоун осмелится сказать в ответ.

– Его ценность заключается не в глухоте и не в немоте, а в силе его десницы. Он будет весьма сподручен пешему рыцарю, противостоящему тяжелой кавалерии, – помешкав, Блэкстоун уважительно добавил: – Милорд.

Кивнув, сэр Гилберт отвернулся. Должно быть, отец поведал отроку, как английские и валлийские лучники перебили шотландцев, когда рыцари и латники стояли плечом к плечу, будто заурядная инфантерия, в Шотландских войнах, ожидая атаки вражеской кавалерии. Английская армия усвоила урок своих поражений; кровавый опыт научил ее ценить военный лук и стрелы длиною в портняжный ярд с бронебойными шилообразными наконечниками. Именно люди вроде отца Томаса спасали в былых сражениях людей вроде чванливого рыцаря. И им подобные свершат сие снова.

Рыцарь дал коню шенкеля, посылая его вперед.

– Ваши люди едва помнят свое место, Гилберт.

– Я учил их самолично, – отвечал сэр Гилберт.

Осерчавший рыцарь поехал дальше. В этот раз сэр Гилберт высказался за своих людей, постояв за них перед чужаком. Простой урок лидерства. Блэкстоун ощутил всплеск верности обедневшему латнику.

* * *

Когда свет долгого дня начал меркнуть, всадники достигли возвышенности в окрестностях Портсмута. На склонах холмов горели тысячи костров, и ветер подхватывал их дым. Подсвеченная фонарями армада прикорнула под защитой гавани. Томас еще ни разу не видел моря – обширного поля темно-зеленой воды, раскинувшегося до самого горизонта. Последние отблески денницы, отражавшиеся в заливе, показывали черные корпуса сотен кораблей, покачивающихся на волнах. Блэкстоун поравнялся с сэром Гилбертом, остановившим коня.

– Иисусе благий, должно быть, мы отправляемся в Гасконь, – проговорил сэр Гилберт. Томас поглядел на него, не понимая, что это означает. – Это у тебя перед носом, Томас. Должно быть, наш король собирается обезопасить свои земли на юго-западе Франции. Там, наверно, сотен пять кораблей.

Блэкстоун уже мысленно разлиновал гавань, разбив ее на квадраты и определив точные размеры – искусство каменщика, уже ставшее его второй натурой.

– Скорее, восемь сотен, – заявил он, не сообразив, что противоречит сэру Гилберту, обратившему на него пристальный взор.

– Значит, восемь сотен, – подтвердил сэр Гилберт оценку Блэкстоуна, посылая коня вперед, мимо тысяч человек, устраивающихся на ночлег, к одному из знамен среди многих – черно-белому стягу со львом на фоне горностаевого узора с несколькими крестиками на алом поле, принадлежавшему сэру Реджинальду Кобэму.

Перед шатром рыцаря стоял старый оружейник, выбивая своим молотом ровный ритм по нагрудной пластине доспехов на наковальне.

– Господин, как всегда, не дает тебе скучать, Вилфред, – сказал сэр Гилберт оружейнику.

– Истинно, уж таков он, сэр Гилберт. Сколько уж раз я толковал ему, де железо из Уилда, что в Кенте, не такое крепкое, как из Фореста в Дине, но он твердит, что оно ему и так нравится, и не хочет пускаться в лишние траты. Ему дешевле, чтобы я выколачивал его вмятины.

– Куда диковиннее, что хоть кто-то прожил достаточно долго, чтобы приложить клинок к его доспехам. Он внутри?

– Там и есть, – ответил оружейник, возвращаясь к работе. Братья прилегли на истоптанную траву вместе с остальными лучниками из своей команды. От холода с моря к утру они совсем закоченеют, но остудить их дух никакой ветер не в силах. Пока люди лорда Марлдона готовили свою похлебку и ели вяленую рыбу, выданную одним из капитанов сэра Реджинальда, сэр Гилберт жестом велел Блэкстоуну с братом следовать за ним.

– Я должен поговорить с людьми, дабы пресечь возможность, что кто-либо ночью дезертирует. Пообещать, что им заплатят. Предупредить о тех, кто будет сражаться бок о бок с ними.

– Предупредить? – переспросил Томас, поравнявшись с сэром Гилбертом.

– Да, – от дальнейших объяснений тот воздержался.

– Тогда что должны делать мы с братом?

– Ничего. Я хочу, чтобы эти шелудивые увидели, кто вы и с кем вы. Я исполняю распоряжение лорда Марлдона, Блэкстоун, и не смогу нянчиться с вами, когда мы высадимся с кораблей на берег.

Они шагали среди костров, пока не подошли чуть не к самой воде. Обернувшись, сэр Гилберт предстал перед людьми, которым предстояло разделить опасности сражения.

– Я ваш капитан, сэр Гилберт Киллбер. Может, иные из вас знают меня, а кто не знает, пусть спросит соседа.

– Я был с вами в Морле, сэр Гилберт! – раздался голос из группы людей поодаль. – Тогда мы надрали им задницы и вспороли животы!