Спас На Зле - Тёма Шумов

– А если держат? Может же быть и так?

– Может. Это будет скверно, буду тогда добиваться от них прощения.

– А если кто-нибудь заявит, что простит тебя, только если поимеет твою девственную анальную дырочку?

– Ну, в разумных пределах. К тому же я уже говорил – мы в первую очередь люди и лишь в последующем все остальные.

– А я тебе говорю, забей на это. Это ты так думаешь. Но думают ли так они. К тому же, что если кто-то из них не сможет простить тебя по той причине, что он уже того? Откинулся? Как Виталик, например. Помнишь Виталика?

2

Сидящие на скамейке бабушки были без ума от него. Это был мальчик с внешностью ангела. Кучерявые светлые волосы, стройный, с большими голубыми глазами и длинными пальцами аристократа. Он жил на втором этаже в соседнем с Сергеем подъезде и престарелые кошелки восторгались всякий раз, когда он проходил мимо них, здороваясь с каждой по имени (Здравствуйте, баба Нюра… Здравствуйте, баба Зина…), с обязательным поклоном, или, когда из раскрытого настежь балкона его квартиры доносилась исполняемая им бетховенская «К Элизе».

И именно за все это, – все то, за что он нравился бабушкам, – Сергей его и ненавидел. Его буквально передергивало, когда он смотрел в эти томные с поволокой глаза, когда видел его тонкие с аккуратными ногтями пальцы и слышал, как он играет.

В младшей школе Сергей с друзьями несколько раз доводил Виталика до слез. Они отбирали его портфель и играли им в футбол, заламывали руки за спину (он при этом так жалостливо ныл, что это распаляло мучителей еще больше) и заставляли есть собачье дерьмо. В средних классах они стали его пинать. Считалось смешным подкараулить мальчишку и пнуть в грудь или в спину, чтобы тот упал в пыль на обочине и заплакал. Им нравилось, когда он рыдал, он делал это как-то по-особенному: как девчонка. И он никогда не защищался. Только убегал, широко расставляя локти и приземляясь на носочки.

– Как хренова балерина, – сравнил как-то Никита.

А в выпускном классе они узнали, что Виталик нетрадиционной ориентации.

Все началось с шутки, с относительно беззлобного пранка – Никита создал фальшивый аккаунт в одной из популярных соцсетей от имени Бориса Муравьева никогда не существовавшего в реальности открытого столичного гея и ЛГБТ активиста. Наполнив профиль фотографиями Ника Андерса, малоизвестного английского певца, они отправили предложение дружбы Виталику.

Тот принял ее и ответил уже через несколько минут, восхитившись тем насколько свободней и цивилизованней Москва по сравнению с глубокой провинцией, в которой его окружают сплошные гомофобы.

Очень тяжело жить среди людей, которые тебя совершенно не понимают. Я не могу признаться в своей ориентации даже матери, – написал он в заключении своего сообщения.

– Ийес! – Никита вскочил со стула, сжав кулаки.

– Черт! Я всегда это чувствовал, – обрадовался своей прозорливости Евгений. – Я знал, это с первого дня как его увидел. Сраный пед учится с нами в одной школе! Спорим, он сосет у учителя физики! ? Мы должны, мы обязаны раскрутить его на большее!

На следующий день, Борис Муравьев сообщил Виталику, что известное модельное агентство проводит кастинг юношей и обещал похлопотать за него если тот пришлет свои фотографии без верхней одежды.

Получив фото обнаженного Виталика, сделанные напротив раздвижных дверей большого зеркального шкафа, они сначала долго смеялись, разглядывая его тощее тело, а затем написали в ответ: «Все классно считай работа у тебя в кармане. Ты очень красивый мальчик. Я бы хотел познакомиться с тобой поближе».

Виталик ответил, ничуть не смутившись: «Я не против. Ты тоже понравился мне сразу».

На следующее утро правду о сексуальной ориентации одного из самых красивых мальчиков школы знали все старшие классы. Сергей лично позаботился о том, чтобы фотографии и текст переписки стали доступны как можно большему числу учащихся. Стоило парню переступить порог класса, как все его одноклассники сразу же начали кричать: «О, пидорас! ». На первой перемене Евгений, остановил его посреди коридора и принялся громко зачитывать отдельные особо понравившиеся места из сообщений подростка.

– Гомофобия затуманила разум этих людей, – читал он. – Впрочем называть их людьми, это слишком оскорбительно для приматов. Это амебы, примитивные одноклеточные твари, живущие в странном плоском мире. Мире суеверий, которые они называют традициями. Мире раболепия и быдлячей покорности, которое они называют духовностью. В мире оков, что они называют скрепами. В опрокинутом мире, где все вывернуто на изнанку. Все доброе и хорошее, объявлено злым и плохим. Все светлое, называется темным. И самое главное, эти микроорганизмы даже понять не способны, что мир вокруг них – он гораздо больше, он не ограничен лишь двумя измерениями на поверхности стекла под микроскопом, в который за ними следит злобный и беспощадный Бог.

Виталик прижался к стене, жалея, что не может как какой-нибудь супергерой пройти сквозь нее или стать невидимым.

– Так ты нас всех тут значит микроорганизмами считаешь, – надвинулся на него Никита. – А самого себя по всей видимости венцом творения?

Мальчик побледнел, не в силах вымолвить ни слова.

– Отвечай! Ты что, вырожденец, возомнил себя нормальным, и на этом основании всех обычных людей тут же причислил к примитивным отсталым инфузориям?

Мимо прошла учительница географии, новенькая в школе. Ей было толи слегка за двадцать, толи слегка под тридцать. Посмотрев в сторону парней, она отвела взгляд.

Трусливая сучка, – захотелось крикнуть Виталику, но он только сжал кулаки и еще сильнее вжался в стену. Над его плечом оказалась рука Никиты.

– Только пикни, пидор, – произнес парень, наклонившись к его уху. – и мы оторвем и скормим тебе твои голубые яйца. Понял?

Виталик сглотнул вязкую слюну. Сердце стучало в висках. На глаза против воли навернулись слезы. Он ненавидел себя за это, понимал, насколько жалко выглядит, но ни что не мог с собой поделать. Эти дурацкие слезы и истерика портили все, именно из-за них его бесконечно изводили такие типы, как эти три жлоба.

– Ой, – усмехнулся Евгений, – глянь наша дамочка сейчас расплачется.

Никита коротко хохотнул.

За географичкой прошли две девятиклассницы. Виталику показалось, что обступившие его подростки отвлеклись, провожая липкими взглядами их обтянутые джинсами ягодицы и поднырнул под руку Никиты, издав истерический девчачий вопль.