Та самая другая дочь - Давид Кон

Глава 2

С Верочкой Марк встретился на тель-авивской набережной около гостиницы «Дан». Она открыла дверцу «Мерседеса» и взглянула на него ясными голубыми глазами.

– Как дела, милый?

Это «милый» больно царапнуло по сердцу. Он даже не понял почему. Но пока Верочка усаживалась в машину (по всем правилам великосветской этики, предусмотренным для женщин, сначала уложила на сиденье свой круглый зад, затем втянула стройные ножки), сообразил: из-за разницы в возрасте. Все-таки ей 31, ему – 63. Какой он ей «милый»? «А вот здесь ты не прав, – усмехнулся Марк, пытаясь отогнать мрачные мысли. – Вот если бы она сказала: «Как дела, дедуля? » – мог бы морщиться».

Видимо, женская интуиция что-то подсказала Верочке и она, захлопнув дверцу, тряхнула тщательно уложенной челкой, положила свою прохладную ладонь на руку Марка, сжимавшую руль, и заглянула в глаза.

– Что с тобой? Что-нибудь случилось? У тебя взгляд какой-то напряженный.

На этот раз слово «милый» не прозвучало. Неужели эта кукла что-то поняла по тени, мелькнувшей на его лице? Скажите, пожалуйста, какая чуткость! Впрочем, ему наплевать. Ему нет никакого дела ни до ее чуткости, ни до ее подлинного отношения к нему. Он не собирается ни делать ей предложение, ни становиться ее другом на вечные времена. Здесь все просто – «цели определены, задачи поставлены, за работу, товарищи! ».

С Верочкой он познакомился на пикнике по случаю дня рождения все того же Амирама Брука. Верочка попала на пикник случайно, страстно мечтала найти себя в театре и кино и ради своей мечты была готова на все. Узнав, что Марк – директор театра «Шер», она так растрогалась, что он мог овладеть ею прямо там, в лесу под огромной сосной, у подножия которой они беседовали о системе Станиславского. Прекрасные глаза новоявленной актрисы сверкали, грудь вздымалась в унисон дыханию, а полное бедро въезжало в бок Марка с такой страстью, что он едва держался на ногах. Верочка доказывала, что она может не только украсить любой фильм и любую сцену, но и победить на всеизраильском конкурсе красоты, в финансировании которого тоже участвовал Брук. Марк соглашался и поддакивал отчасти из вежливости, отчасти из-за весомости таких аргументов, как полное бедро и высокая грудь, придвигавшихся к нему все ближе и ближе. В какой-то момент Марку показалось, что он не выдержит напора ее доказательств. Правая рука потянулась к подолу ее платья, а левая – к вырезу кофточки, но в последнюю секунду он почувствовал, что съел слишком много жареного мяса, а переедание в его возрасте не способствует страсти, и решил перенести процесс овладения будущей звездой сцены и победительницей конкурса красоты на другой день. Ограничившись отеческим поцелуем, он вручил Верочке визитку, предложил звонить в любое время и увел к гостям, в очередной раз кричащим «ура! » в честь именинника.

Разумеется, она позвонила. На следующий же день. Он назначил ей свидание, посчитав это выполнением сразу двух предписаний врача – по поводу любовницы и по поводу отдыха.

– Я решил пригласить режиссера для «Отелло», – сказал он, тронув с места «Мерседес» и косясь на стройные ножки спутницы. Это была ловушка, в которую Верочка с ходу угодила.

– Наконец-то! Представляю, какой будет ажиотаж. «Шер» станет самым модным театром Тель-Авива. А кто будет играть роль Дездемоны?

Марк улыбнулся и, захлопывая ловушку, тихо произнес:

– Трудно сказать. Окончательно решит худсовет. Но… – он помолчал и добавил, – мне бы хотелось, чтобы Дездемону сыграла ты.

Все! Теперь она никуда не денется. Верочка подтвердила его уверенность нежным поцелуем в щеку и многообещающим обзором ложбинки между роскошными грудями.

– Конечно, этот вопрос еще предстоит решать. Все только начинается… И многое зависит от режиссера…

Марк оставил себе путь к отступлению. На самом деле вероятность получения Верочкой роли Дездемоны равна вероятности постановки пьесы «Отелло» на сцене театра «Шер» после прекращения его финансирования. Но Марк врал без угрызений совести. Если театр продолжит жить, он честно организует ей встречу с режиссером и пробы на роль. Ну а если «Шер» закроется… Какие же к нему претензии? Столь отдаленное будущее его занимало незначительно. Гораздо интереснее было думать о сегодняшнем вечере, который должен пройти по простой и понятной схеме – легкий ужин, во время которого ему лучше не переедать, затем поездка по ночному Тель-Авиву с плавным заездом в его ставшую холостяцкой квартиру.

Верочка откинулась на спинку кресла. На ее лице читалось такое блаженство, словно сам Джек Николсон вез ее по голливудской набережной на вручение приза «Оскар». Судя по всему, она не сомневалась, что роль Дездемоны у нее в кармане, и понимала, что теперь ей только предстоит отработать этот билет в царство процветания, богатства и успеха.

– Куда мы едем?

– Поужинаем где-нибудь.

Он никак не мог сообразить, куда ему лучше отправиться – в «Черный бык» или в «Гонолулу». «Черный бык», конечно, подальше, но тамошняя публика, несомненно, произведет на Верочку неизгладимое впечатление, покажет ей, в какое общество она может влиться благодаря его связям. Кроме того, местные проститутки с ногами от ушей способны сбить спесь с любой женщины, заставить ее думать, зачем, в принципе, она нужна этому обеспеченному и уверенному в себе мужчине, если рядом есть такие красотки – роскошные и доступные. В «Гонолулу» все проще. Отдельные кабинеты дают возможность начать любовные ласки прямо за ужином. Так что переезд в его квартиру будет рассматриваться как естественное продолжение вечера. Правда, вести даму в «Гонолулу» и начинать приставать к ней прямо за столом при первом свидании Марк считал дурным тоном. Возможно, это старческое чистоплюйство, но он приберегал «Гонолулу» для последующих встреч. Однако можно и попробовать…

– У меня к тебе просьба, милый.

Опять этот «милый». Нет, она ничего не поняла, эта крашеная кукла. Он тешил себя напрасными надеждами. Плевать. Пусть называет его как хочет. В конце концов, ее глупость поможет ему избавиться от последних угрызений совести, когда он затащит ее в свою постель.

– Просьба? Какая просьба, дорогая? Слушаю тебя. – Марк увеличил скорость, продолжая размышлять, в какую сторону направиться.

– Если ты не очень голоден, мы могли бы заменить ужин другим мероприятием…

– Другим мероприятием? – что-то неприятное шевельнулось в душе. Неужели его ловушка не сработала, и эта ненормальная не намерена сражаться за роль Дездемоны в его постели? – Каким еще мероприятием?