Страшно близко - Дональд Миллер

Я записался, хотя ехать туда не хотел. Я решился, потому что мое расставание стало в некоторой степени публичным событием, и хотелось, чтобы люди знали, что я работаю над своими проблемами. Это было в стиле той старой части меня, которая любила покрасоваться перед публикой. В какой-то степени я верил, что со временем сам во всем разберусь. В конце концов, я написал бестселлеры, которые помогли людям решить их проблемы. Почему же я не справляюсь со своими собственными?

В то время я исследовал структуру сюжетов, которые делают кино захватывающим.

И я понял простую вещь: во многих успешных фильмах одинаковый сюжет. Главный герой всегда слаб в начале и силен в конце, или придурок в начале и добряк в конце, или трусливый в начале и смелый в конце. Другими словами, в начале герой почти всегда неудачник. Но, чтобы стать настоящим героем, ему необходимо побороть сомнения, встретиться со своими демонами и набраться достаточно сил, чтобы уничтожить «Звезду Смерти».

В то же время, я заметил еще кое-что. Самый сильный персонаж в истории – не герой, а наставник. Йода. Хеймитч. Именно наставник направляет героя в нужное русло. Он дает герою план и воодушевляет его на бой. Наставник уже прошел путь героя, и своим опытом и советами он помогает ему справиться с трудностями и преодолеть врага.

Чем больше я изучал такие истории, тем больше осознавал, что мне нужен наставник.

Поездка на автобусе из аэропорта в Onsite была ужасной. Нас было около сорока человек со всех концов страны, и мы сидели слишком близко друг к другу в неловкой тишине. Пусть мне и было под сорок, но я чувствовал себя подростком, которого отправили на реабилитацию. Я оглянулся и начал строить догадки, зачем приехали другие пассажиры. Я пытался классифицировать их: извращенцы, приставалы, ипохондрики, сторонники теории заговора. Производители безделушек, которые продаются в самолетных каталогах, наверняка разбогатели на этих людях.

Когда мы прибыли, я удивился, насколько там спокойно. Onsite располагался в старом особняке на холме. С большого крыльца практически не было видно других домов или ферм. Рядом бродили лошади, а между пастбищем и соседним холмом протекала небольшая речка. Персонал был дружелюбный – как будто притворялся, что у них нет шкафа, набитого транквилизаторами.

У некоторых из нас были соседи по комнате, в том числе и у меня. Я спросил парня на соседней кровати, как он оказался здесь. Он ответил, что разрушил свой брак и свою компанию, потому что все время лгал. Он не мог понять причины такого поведения, кроме желания произвести впечатление на окружающих. Эта ложь привела его к банкротству, и он приехал в Onsite по совету бывшей жены. Странно, но после этого я сразу начал доверять ему. Я чувствовал, что могу поговорить с ним о чем угодно. Не говорил, конечно, но чувствовал, что могу.

Другой сосед по комнате осведомил нас, что он – мастер каратэ. Он сказал, что может одним движением повалить человека на пол и мгновенно сломать ему шею. Затем он решил раскрыть секрет этого удара, сопровождая свой рассказ свистом. Видимо, именно с таким звуком ломается шея.

На инструктаже персонал Onsite попросил нас сдать мобильные телефоны. Они сказали сделать все необходимые звонки, потому что следующие две недели мы будем оторваны от мира. Все бросились звонить или проверять свои акции. Я просто положил телефон в корзину. Кому я мог позвонить? Бобу? Что он мог мне сказать? Наверное, «Дон, ты прекрасно справляешься с реабилитацией».

Когда мы сдали телефоны, появился парень по имени Билл Локи и поприветствовал нас. Это был человек в джинсах и фланелевой рубашке с легким теннесийским акцентом и густыми седыми волосами, аккуратно зачесанными назад. Он походил на прихорошившегося фолк-певца или на парня, который бросил пить много лет назад и теперь увлекся поэзией.

Мы расселись, и Билл объяснил, что несколько лет назад его первый брак разрушился из-за лжи и эмоциональных измен. Как и мы, он пришел в Onsite, где узнал о созависимости и нездоровом поведении людей, которые пытаются почувствовать себя важными и полноценными. Он сказал, что это был долгий путь, но в конце концов ему удалось решить свою проблему. Через несколько лет после лечения в Onsite Билл стал лицензированным психотерапевтом и вернулся, чтобы руководить программами.

Мой первый большой прорыв произошел, когда мы с Биллом обедали в особняке. Я шутил, и он спросил, откуда взялось мое стремление постоянно развлекать окружающих. Невероятно, как быстро он меня раскусил. Я сказал, что не знаю, но всегда чувствовал потребность быть умным или смешным. Он взял салфетку со стола и нарисовал на ней маленький кружок. Внутри него он написал слово «я» и объяснил, что все рождаются «я». Он сказал, что так родился и я – абсолютно здоровым и счастливым маленьким «я». А потом, по его словам, какое-то событие в моей жизни все изменило.

Он обвел маленький круг кругом побольше. Во втором круге он написал слово «стыд». Билл сказал, что в какой-то момент я осознал, что со мной, возможно, что-то не так. Может, я не соответствовал стандартам своих родителей, или же дети в школе смеялись надо мной, но я пришел к выводу, что я хуже других. Стыд, сказал он, заставил меня спрятаться.

– В этом и заключается проблема, – сказал Билл. – Ведь чем больше мы прячемся от других, тем сложнее им нас понять. А для построения отношений нам необходимо взаимопонимание.

Затем он нарисовал еще один круг вокруг второго и сказал, что этот внешний круг был ложным «я», которое мы создаем, чтобы скрыть свой стыд. Он сказал, что именно в этом кругу мы создаем то, что воспринимаем как собственную личность, своеобразного «персонажа», которого мы привыкаем играть в театре жизни. Билл сказал, что некоторые из нас считают себя значимыми, только если они привлекательны, сильны или в чем-то талантливы. У каждого из нас припрятан свой козырь, который, по нашему мнению, делает нас достойными любви.

Билл даже не успел спросить – слово «юмор» само вырвалось из меня. Он вернулся к салфетке и написал это слово во внешнем круге. Не поворачиваясь ко мне, он продолжил водить ручкой над пустующим пространством во внешнем кольце. Я сказал слово «интеллект», и он записал его туда же.

Я добавил еще несколько слов, и мы остановились. Билл развернул салфетку ко мне, и я почувствовал, будто смотрюсь в зеркало. Я был «собой», покрытым стыдом и скрывающимся за юмором и своей игрой. Конечно, все относительно: нет ничего плохого в том, чтобы быть умным или смешным, и я не думаю, что неправильно получать признание за свой талант. Но Билл говорил о чем-то глубоко затаившемся во мне, что нашептывало эти опасные слова: «Я важен, только если…»