Микеланджело. Жизнь гения - Мартин Гейфорд

* * *

Лоренцо Медичи (1449–1492) стал символом своей эпохи. Оглядываясь назад, мы можем утверждать, что он воплощал собой идеального человека Ренессанса. Это верно даже в том смысле, в каком мы сегодня весьма расплывчато именуем «человеком эпохи Возрождения» своего современника, талантливого и с одинаковым блеском подвизающегося на многих поприщах. Одна из немалых загадок, связанных с его биографией, заключается в том, что ему удавалось совмещать такое множество обязанностей, склонностей и увлечений: он был банкиром, диктатором, поэтом, крестным отцом некоего объединения, более всего напоминающего мафиозную «семью», музыкантом, дипломатом, неустанным соблазнителем женщин, страстным библиофилом, философом, сватом, покровителем зодчества, растратчиком, арбитром художественного вкуса, по мнению многих итальянских дворов, посредником в разрешении политических конфликтов. Вероятно, Лоренцо не хватало часов в сутках. Его сохранившаяся корреспонденция уже достигла объема шестнадцати томов, и издание ее все продолжается.

Неудивительно, что среди множества советов о том, как надлежит вести себя носителю высокого духовного звания, которые он давал своему среднему сыну Джованни, был и следующий – рано вставать: «Это не только укрепит твое здоровье, но и позволит распределить время и быстро исполнить намеченные дела» [144 - Цит. по: Roscoe, 1822. P. 149. ]. Несомненно, такого обыкновения придерживался сам Лоренцо. Перенял этот обычай и другой юноша, примерно ровесник Джованни Медичи, сделавшийся домочадцем Лоренцо, – Микеланджело Буонарроти, столь же самозабвенно увлеченный самыми разными видами творчества: поэт, зодчий, ваятель, живописец, военный инженер; он мало спал и, как утверждает Кондиви, работал до глубокой ночи.

Вероятно, Микеланджело был представлен Лоренцо Медичи, когда ему исполнилось пятнадцать, скорее всего в апреле 1490 года [145 - Начало 1490 года соответствует хронологии, указанной Кондиви, но возможностей встретиться с Лоренцо у Микеланджело в это время было мало, поскольку Лоренцо с трудом передвигался. В марте этого года у него случился особенно мучительный приступ хронического заболевания (по описанию симптомов напоминающего артрит), от которого он страдал всю жизнь: одна ступня у него чудовищно распухла, фактически обездвижив его. Вероятно, для лечения 26 апреля он уехал из Флоренции принимать горячие ванны в источниках Сан-Филиппо, в Южной Тоскане. Таким образом, более вероятно, что Микеланджело был представлен Лоренцо в начале–середине апреля. О болезни Лоренцо в марте 1490 года см. : Hook, 1984. P. 178. О его отъезде из Флоренции в апреле см. : Tribaldo de’ Rossi. P. 251. ] [146 - По словам Кондиви, Микеланджело было пятнадцать-шестнадцать лет, когда он сделался приближенным Медичи (Condivi / Bull. P. 14), и он пребывал при дворе Лоренцо около двух лет, до самой смерти последнего в апреле 1492 года. ]. Человеку, к которому подвели Микеланджело, был сорок один год, на плечи его ниспадали длинные темные волосы, во всем его облике чувствовалась сила и мощь. В восьмидесятые–девяностые годы XV века подобная внешность вошла в моду в аристократических кругах; культивировали подобную суровую, мужественную небрежность и британские монархи, включая Ричарда III. Никколо Валори, друг Лоренцо, описывал его так: «Выше среднего роста… широкоплечий, атлетически сложенный, мускулистый, весьма проворный, с оливково-смуглым цветом лица». У него был приплюснутый нос и грубый голос. «Но лицо его, отнюдь не пригожее, выражало несомненное достоинство» [147 - Martines, 2003. P. 89. ].

На фреске работы Гирландайо в капелле Сассетти церкви Санта-Тринита справа и слева от Лоренцо изображены его товарищи и союзники: Франческо Сассетти со своим маленьким сыном – с одной стороны и зять Сассетти – с другой. Это сторонники Медичи, и им льстит присутствие Лоренцо. Гирландайо искусно, посредством одних намеков подчеркивает ведущую роль Лоренцо в этой группе и в самой Флоренции, главная площадь и правительственная резиденция которой виднеются на заднем плане.

Однако на фреске не показаны вооруженные стражники, со времен заговора Пацци, то есть с 1478 года, повсюду сопровождавшие Лоренцо, где бы он ни появился. Этот небольшой отряд состоял из арбалетчиков с такими прозвищами, как Сальвалальо (Salvalaglio, Чесночник), Мартино Неро (Martino Nero, Черный Мартин) и Андреа Мальфатто (Andrea Malfatto, Кособокий Андреа) [148 - Ibid. P. 233. ]. Подобно современному политику или лидеру организованной преступности, Лоренцо, которого по роду занятий можно сравнить и с тем и с другим, требовалась постоянная охрана.

По примеру своего отца Пьеро и деда Козимо Лоренцо не имел никаких официальных титулов, не величал себя герцогом или принцем. Он вошел в историю под своим довольно неопределенным почетным прозвищем, которое и прежде, и потом носили многие знаменитые личности, но под которым запомнился он один – несомненно, по той причине, что это прозвище как нельзя более ему подходило: Иль Маньифико (Il Magnifico), Великолепный.

Официально Флоренция оставалась тем же, чем была на протяжении веков: республикой, подчинявшейся довольно запутанной конституции, в которой власть распределялась среди состоятельной прослойки граждан мужского пола. Формально на наиболее важные административные должности кандидаты отбирались посредством тщательного контроля, так чтобы ни одна фракция, ни одна семья не могла править в городе безраздельно. Имена кандидатов записывали на листках бумаги, эти листки опускали в суму, а затем не глядя, наугад извлекали [149 - Hale, 1977. P. 16–19. ].

Впрочем, подобно тому как Великий Гэтсби в романе Фрэнсиса Скотта Фицджеральда нашел не совсем законный способ добиться желаемых результатов ежегодного чемпионата США по бейсболу, Медичи разработали свои способы повлиять на флорентийскую конституцию. В числе прочих они выбирали чиновников, аккоппьятори (accoppiatori), которые составляли списки имен, записываемых на листках и отправляемых в суму. В результате рычаги правления чаще всего находились в руках тех, кто тайно получал приказы от Медичи. К 1490 году режим Медичи, несмотря на непрекращающиеся попытки его свергнуть, просуществовал около шестидесяти лет.

Трудно дать однозначный ответ на вопрос, кем был Лоренцо: выдающейся личностью, заслуженно вписавшей свое имя в анналы культуры, или продажным, порочным и отягощенным множеством недостатков политиком. Даже в отзывах современников, близко его знавших, он предстает человеком, характер которого нелегко определить в нескольких словах. Самое знаменитое мнение оставил о нем Никколо Макиавелли, который сказал, что, наблюдая за Лоренцо, вы видите двоих совершенно разных людей, «непостижимым образом слившихся воедино» [150 - Kent, 2007. P. 4. ]. Это как будто верно, хотя Лоренцо, вполне возможно, объединял в себе черты и не двух личностей, а более.

Герой или негодяй, мудрый или безрассудный, благочестивый или либертен, несравненный интеллектуал или обманщик и притворщик, в большей степени создание «имиджмейкеров», нежели поистине яркая и оригинальная фигура, – споры не утихают до сих пор. Как выразился историк Лауро Мартинес, Лоренцо был «чрезвычайно сложным, ускользающим от определений и противоречивым человеком» [151 - Martines, 2003. P. 248. ]. Однако мало кто подвергал сомнению таланты и дарования Лоренцо. Флорентийский историк и политик Гвиччардини (1483–1540) замечал, что «никто, даже среди его противников и тех, кто порочил его и чернил, не отрицал, что ему свойственны великие, выдающиеся способности» [152 - Guicciardini. Storie Florentine // The Portable Renaissance Reader. P. 271. ].