Искупление кровью - Карин Жибель

Она хотела было протестовать, но сдержалась. С другой стороны, что тут скажешь? Даниэль бросил на нее суровый взгляд, перед тем как уйти.

– Не забудь о договоре, Марианна… Спокойной ночи, дамы!

Дверь клацнула, привидение вздрогнуло. Марианна, стоя перед незнакомкой и уперев руки в бока, мерила ее взглядом: так лев глядит на антилопу перед финальным прыжком. Значит, это и есть зверь в человеческом обличье? Этот призрак, рискующий рассыпаться на части от малейшего дуновения? Марианна сделала всего один шаг вперед, и новенькая отступила на дрожащих ногах.

– Послушай меня хорошенько! Мне прекрасно жилось тут одной, и я не в восторге, что ты сюда притащилась!

Не было никакой причины прямо сейчас нападать на нее, но у Марианны просто чесались кулаки. Уже хотелось ударить. Просто потому, что она имелась в наличии, вторгалась на ее, Марианны, территорию. Незаконное проникновение.

– Ты занимаешь верхнюю койку! И чтобы ни звука! Слышать не хочу твой паршивый голосок! И никакого здесь телевизора, тем более радио! В твоих интересах не храпеть, иначе я тебя задушу подушкой… Эй! Слышишь, что тебе говорят? ..

Никакой отчетливой реакции. Только ужас в расширившихся зрачках.

– Ты глухая, немая или дебильная? .. Откуда ты такая взялась? .. Эй! Я с тобой говорю, кретинка! Ты откуда взялась?

– Из… Из больницы…

– Гениально, оно еще и говорить умеет! Из дурки, да? ! В тюрьме уже сидела?

Фантом отрицательно замотал головой.

– Оно и видно! Первая ночь на киче! Тогда я тебе объясню, какие тут порядки! Если ты, конечно, не слишком тупая, чтобы понять! Ты имеешь право на один ящик, один-единственный! Не хочу, чтобы твое шмотье перемешивалось с моим, до моих вещей вообще не смей дотрагиваться! Даже пялиться на них не смей! Если напачкаешь, уберешь за собой! Да и вообще, уборка теперь на тебе!

Марианна придвинулась еще ближе. Новенькая распласталась по двери.

– И если ты меня разозлишь чем бы то ни было, я разобью твою поганую морду так, что родная мать тебя в морге не опознает. Усекла?

Марианна наконец умолкла, видя, что новенькая расплакалась. Прерывистые рыдания как-то смешно сотрясали ее.

– Хватит нюнить, как ссыкуха малолетняя! Залезай в свою нору, чтобы я не видела больше твоей кладбищенской рожи!

Мадам Фантом оставила вещи и полезла на верхнюю койку. Марианна вздохнула, гнев ее несколько поутих. Она выключила свет и тоже легла. Я заткнула ей пасть! Не так-то это было трудно, положим… В конечном итоге Марианна не слишком гордилась собой. Но следовало непременно заявить о своем праве первенства. Закон джунглей – закон сильнейшего. Приготовить оружие еще до того, как противнику придет в голову сама мысль о битве. Она вдруг услышала сдавленный плач. Со всей силы ударила ногой по верхней койке, рискуя обрушить ее себе на голову.

– Прекрати нытье! – крикнула она. – Чтобы ни звука!

Мадам Фантом снова затихла. Марианна представила себе, как она кусает подушку, чтобы заглушить рыдания. Это причинило легкую боль, какую-то отдаленную. Так иногда старый шрам начинает чуть-чуть кровить. Ее первая ночь в тюрьме. Тогда она выплакала все слезы.

Глухая ночь. Дождь припустил сильнее. Марианна дремала под одеялом. Вдруг койка задрожала. Открыв глаза, она увидела, как мадам Фантом спускается по лесенке. Сжала кулаки, готовая бить наотмашь, если та нападет. Но истощенная тень удалилась, наткнулась на стол, потом на стул, и, наконец, нашла дверцу в туалет. Марианна шумно задышала, в прескверном настроении, будто соседка пробудила ее от глубокого сна.

Тут же она услышала, как ту выворачивает наизнанку, и ее саму затошнило.

Шумно спустила воду, высморкалась. Сущий ад!

Надо от нее побыстрее отделаться. Лучше всего прямо завтра. Пусть уж будут наручники, чем такое терпеть!

Марианна прошагала к выключателю, нажала на кнопку в тот самый момент, как Эмманюэль вышла из сортира. Та застыла на месте, глаза наполнились каким-то гротескным страхом.

– Ты собираешься каждую ночь меня вот так изводить?

– Простите, я себя неважно чувствую…

– Ах, вот оно что? Может, ты собираешься снова прилечь? Ты возьмешь жавелевую воду и вычистишь нужник. Живо!

Эмманюэль вернулась в туалет, Марианна пошла за ней по пятам, убедиться, что та в точности исполнит приказ. Встав на колени перед горшком, она молча трудилась. Ее костлявые руки беспрерывно дрожали. Барщина, крепостное право: вся во власти госпожи.

Как она может не возмутиться? Наверняка попробует нанести удар исподтишка! Ну, давай, попытайся! Уж я задам тебе трепку! Но Эмманюэль только все протерла на совесть и поднялась с колен. Собиралась еще поспать, но Марианна преградила ей путь.

– В конце концов я решила, что ты будешь дрыхнуть здесь! – сказала она с жестокой улыбкой. – Чтобы не будила меня каждые пять минут, когда тебе нужно в сортир!

Эмманюэль наконец открыла рот, но не успела произнести ни слова. Марианна схватила ее за горло, прижав к перегородке:

– Тебе есть что сказать, паскуда? Ты спишь здесь и держишь пасть на замке. Иначе порву. Ясно?

Мадам Фантом кивнула. Марианна выпустила добычу.

– Мой тебе совет: больше меня не буди. Или ты труп.

Она пошла назад, прихватив по дороге сигарету, которой спокойно насладилась в своей койке. Закрыла глаза, торжествуя победу. Полную победу.

Вот только мертвенно-бледное лицо Эмманюэль запечатлелось в душе, даже в снах преследуя Марианну.

Среда, 25 мая, 6: 00

Перед глазами сырой и серый рассвет.

Дождь, пока она спала, прошел, но ветер нес на себе его отпечаток: память о запахе, сильном и сладком. Посреди преисподней такие мелочи, малозаметные, приобретают чрезвычайное, даже чрезмерное значение.

Сидя на койке, Марианна растягивалась – методично, не забывая ни единую группу мышц. Приступ кашля сотряс ее. Смолы и никотин поднимаются на поверхность, легкие бунтуют, принимая вертикальное положение. Марианна протянула руку за пачкой «кэмел», лежавшей на столе. Поморщилась, вспомнив кошмарный сон, который ей приснился ночью. Ей пригрезилось, что…

Брошенный пакет попался на глаза. Марианна поперхнулась дымом. Новый приступ кашля. Она здесь не одна… Мадам Фантом! Неудержимый гнев заполнил каждую клеточку тела, от макушки до пяток. Нет, не какой-то там безобидный сон: другая – здесь, в ее, Марианны, собственной камере! Будто опасный паразит завелся в доме. Быстро, словно фильм в ускоренном показе, она прокрутила события, и к горлу подступила тошнота. Но кто тошнотворней: насекомое или тот, кто давит его, просто наступая пяткой? Не важно. Она толкнула створку и обнаружила сокамерницу свернувшейся клубочком возле унитаза. Окоченевшей от холода, с глазами, опухшими после целой ночи слез.