Память, что зовется империей - Аркади Мартин

– Было интересно с тобой встретиться, Махит, – продолжала она. – Уверена, не в последний раз.

– Уверена.

– Тебе пора вернуться к бдению, верно? Искренне желаю радостного воссоединения с предшественником.

Махит была близка к истерическому смеху.

– И я себе этого желаю, – ответила она. – Вы оказали большую честь Искандру своим присутствием.

На эти слова у Девятнадцать Тесло была какая-то сложная внутренняя реакция. Махит еще недостаточно ознакомилась с выражениями тейкскалаанских лиц, чтобы расшифровать ее.

– Спокойной ночи, Махит, – сказала она. – Асекреты, – развернулась на каблуке и вышла так же неторопливо, как пришла.

Стоило двери за ней закрыться, как Три Саргасс спросила:

– Что из всего этого правда, госпожа посол?

– Кое-что, – иронично ответила Махит. – Концовка, когда она пожелала мне радостного воссоединения, а я согласилась. Это – точно правда. – Она помолчала, мысленно поскрипела зубами и продолжила: – Я благодарна вам за поддержку. Обоим.

– Просто никак не ожидала видеть эзуазуаката в морге, – сказала Три Саргасс. – Особенно ее.

– А лично мне хотелось посмотреть, как ты справишься, – добавил Двенадцать Азалия. – Если бы я перебил, то все бы испортил.

– Я бы могла сказать правду, – ответила Махит. – Вот она я – новенькая в Городе, сбита с пути моей собственной культурной посредницей и придворным авантюристом.

Двенадцать Азалия сложил руки на груди.

– И мы могли бы сказать ей правду, – заметил он. – У ее друга, покойного посла, есть таинственные и наверняка незаконные неврологические имплантаты.

– Как для нас удачно, что все врут, – весело заметила Три Саргасс.

– Культурный обмен через взаимовыгодный обман, – сказала Махит. Пожала одним плечом.

– Ему недолго быть взаимовыгодным, – сказал Двенадцать Азалия, – если мы трое не договоримся продолжать в том же духе. Мне все еще интересно, для чего нужен имплантат, госпожа посол.

– А мне интересно, с чего это мой предшественник дружил с ее превосходительством эзуазуакатом, а заодно и самим императором.

Три Саргасс уперлась обеими руками в стол, по бокам от головы Искандра. Кольца звякнули по металлу.

– Мы можем обменяться не только ложью, но и правдой, – сказала она. – Давайте по одной с каждого, для уговора.

– Вот это точно из Одиннадцать Станка, – сказал Двенадцать Азалия. – Договор о правде между ним и его верным отрядом инопланетян из пятого тома «Депеш с нуминозного фронтира».

Три Саргасс не сконфузилась, хотя Махит и показалось, что повод у нее есть. Аллюзии и отсылки находились во главе угла высокой тейкскалаанской культуры – но можно ли ими оперировать настолько очевидно, чтобы старый друг точно определил источник цитаты? Сама-то она не читала «Депеши с нуминозного фронтира». Этот текст не доходил до станции Лсел. Похоже, он не из тех, что могли пропустить тейкскалаанские цензоры, – они редко пропускали религиозные тексты или те, которые можно истолковать как руководство по госуправлению либо неотредактированные рассказы о дипломатии или военном деле Тейкскалаана.

– Девятнадцать Тесло не ошиблась насчет меня, – ответила Три Саргасс довольно безмятежно. – Одиннадцать Станку это помогло. Поможет и нам.

– По одной правде с каждого, – сказала Махит. – И мы сохраним чужие секреты.

– Ладно, – сказал Двенадцать Азалия. Провел рукой против прилизанных волос, взъерошил. – Ты первая, Травинка.

– Почему это я первая, – возразила Три Саргасс, – если это ты нас сюда втравил.

– Тогда она первая.

Махит покачала головой.

– Я даже не знаю правил договора о правде, – сказала она, – я не гражданка и не имела удовольствия читать Одиннадцать Станка. Так что вам придется показать пример.

– А ты-то и рада, – сказала Три Саргасс, – когда можно сыграть на своей нецивилизованности.

Махит и правда была рада. Это единственный приятный момент во времена, когда ты одна и тебя то очаровывают, то пугают окружающие тейкскалаанцы, которые до сего дня были одновременно и куда менее тревожными, и куда более доступными по той простой причине, что существовали главным образом в литературе. Она пожала плечами в ответ.

– Может ли не повергать в трепет огромная пропасть, отделяющая меня от граждан Тейкскалаана?

– Вот-вот, – сказала Три Саргасс. – Ладно, я первая. Лепесток, спрашивай.

Двенадцать Азалия чуть склонил голову к плечу, как бы в раздумьях. Махит почти не сомневалась, что вопрос он уже придумал, а тянул только ради театральности. Наконец он спросил:

– Почему ты попросилась в культурные посредницы посла Дзмаре?

– Ой, нечестно! – сказала Три Саргасс. – Остроумно и нечестно! Ты стал в этой игре лучше, чем раньше.

– А я и старше, чем раньше, и на меня уже не действуют твои чары. Теперь давай. Выкладывай правду.

Три Саргасс вздохнула.

– Тщеславные личные амбиции, – начала она, отсчитывая причины на пальцах, начиная с большого, – искренний интерес к необычайному взлету бывшего посла в глазах его величества – у тебя, Махит, очень славная станция, но и довольно маленькая, нет никаких вменяемых причин, чтобы рука императора легла на плечи твоего предшественника, пусть и такие красивые, – и, хм-м… – Она помолчала. Пауза была драматической, но Махит подозревала, что при этом и неподдельной. Вся сконфуженность, которая ранее в Три Саргасс отсутствовала, теперь проявилась в положении подбородка, в том, как она прятала глаза ото всех, даже от трупа. – И – мне нравятся пришельцы.

– Нравятся инопланетяне, – в восторге воскликнул Двенадцать Азалия одновременно с тем, как Махит сказала:

– Я не инопланетянка.

– Почти, – сказала Три Саргасс, совершенно пропустив мимо ушей Двенадцать Азалию. – Причем достаточно человечная, чтобы с тобой можно было поговорить, а так даже лучше. Вот теперь – совершенно точно не моя очередь.

Очевидно, Три Саргасс не тянуло признаваться в подобном перед другим сотрудником министерства информации, и Махит почти понимала почему: ей нравятся – то есть она отдает предпочтение – нецивилизованные лица. Это как практически самой признаться в нецивилизованности. (Не говоря уже о суггестивности. Выбранный глагол был пугающе растяжимым. Об этом Махит задумается позже. ) Она решила проявить милосердие, поддержать игру и оставить Три Саргасс в покое.