Солдат, который вернулся - Александр Тамоников

В результате через полчаса Николай подошел к Роману и сообщил:

– Ну вот! Все пучком, можем сваливать. В обед придет «ЗИЛ» с лесом. С тебя три с половиной тысячи.

– Мне пойти в бухгалтерию и заплатить?

Гусев посмотрел на Николаева и заявил:

– Сдурел? Какая бухгалтерия? С водилой рассчитаешься на месте.

– Значит, леваком лес привезут?

– Рома, тебе-то какая разница! Был бы кругляш. Так он будет. Кстати, в бухгалтерии за самосвал с тебя взяли бы тысяч пять. Короче, нечего тут больше светиться, валим в село.

– Ладно, – ответил Николаев. – Едем. У вас тут всегда так?

– Как так? По-тихому договариваются?

– Да.

– Почти. С москвичей, которые недалеко дома строят, за лес вдвое дороже берут. Те платят, а чего? У них бабла много, не то что у нас, убогих.

– Понятно. Едем.

– Ты только у магазина перед поворотом на шоссе тормозни, водку возьму. Без допинга я колоть дрова не смогу.

– А с допингом всю машину переколешь?

– А что? Переколю. Не сразу, конечно, но дня за два управлюсь. Бензопилой порежу, остальное ерунда. Был бы допинг.

– А потом Ленка мне выскажет, что спаиваю мужа.

Гусев помрачнел и заявил:

– Запомни, Рома, она права голоса не имеет. Ленка лишилась его за то, что сотворила.

– Ты же простил.

– Это ничего не меняет.

– Ладно.

Николаев остановил машину у магазина. Гусев купил шесть бутылок водки, несколько банок пива.

– Это сейчас чтобы охладить трубы, – сказал он насчет такой роскоши.

– Да пей, если невтерпеж, – отмахнулся Николаев.

– А ты что, в натуре, не похмеляешься?

– Я с утра на спиртное смотреть не могу, не то что пить.

Гусев вздохнул:

– Везет тебе. А меня с утра выворачивает наизнанку и голова на куски раскалывается.

– Выводы надо делать, Коля.

– Рома, поздно, как говорится, пить боржоми, когда почки отвалились.

– А ты пробовал переболеть?

– Так и делаю. За три дня до того, как на работу в Москву ехать. Приходится. Там с этим строго, ни капли. Если только вечерком, в вагончике пару бутылок пива для аппетита.

– Зачем же тогда в селе пьешь? Мог бы и дальше по паре бутылок пива для аппетита.

– Я, Рома, в трезвом виде с Ленкой нормально общаться не могу. Сразу вспоминаю, как она…

Николаев не дал другу договорить:

– Хватит. Не повторяйся. Тебе когда уезжать в Москву?

Гусев усмехнулся и спросил:

– Хочешь к Ленке подвалить? Она не откажет, особенно тебе.

– А как насчет того, чтобы в морду?

– Да шучу я.

– Не надо так шутить.

– Ладно. В понедельник мне ехать, Рома. Смена с тридцатого числа.

Николаев подвел машину к дому. Странно, но на улице не было никого – ни Петровича, ни других соседей.

– А где люди? – спросил Николаев.

– Черт их знает, сам не въеду. Погоди, вон Вовка мой шлындает. Почему не в школе? – Гусев вышел из автомобиля, крикнул сыну: – Вова!

Тот повернулся:

– Отец, чего тебе?

– Ты почему не в школе?

– Уроки кончились пораньше, вот и приехал.

– Мать где?

– Где и все!

– А все где? Чего тупишь-то?

– Я не туплю. Все село, считай, возле магазина собралось.

– Зачем?

– А я знаю? Мне без разницы. Но вроде люди не понимают, почему Катька не открывает его.

– Она тоже там?

– Все там! Пойду я, бать, в туалет приспичило.

– Иди. Будь дома, поможешь мне пилу смазать и заправить.

– Ладно.

Гусев повернулся к Николаеву:

– Слыхал?

– Неглухой. Мы до магазина доедем?

– Нет. По нашей улице твоя иномарка еще кое-как пройдет, а на повороте сядет. Там грязи как в болоте.

– Придется идти пешком.

– Зачем?

– Надо же узнать, по какому поводу собрался народ.

– Наши вернутся – расскажут. Чего зря грязь месить?

– Ты оставайся, я пойду.

– Настырный ты, Рома, до невозможности. Только ходить никуда не надо. Вон от церкви Петрович с теткой Мариной, Катькой и моей Ленкой идут. Кончился, видно, сбор.

– Тогда открывай ворота. Я загоню машину. А лес во дворе свалим?

– Нет, перед домом. Здесь пилить и колоть сподручней.

– Только надо место для выезда оставить. Мало ли что, вдруг потребуется.

– Оставим.

Роман загнал машину во двор, прижал ее к дому, вернулся на улицу. Подошли соседи. Елена, правда, сразу направилась домой.

– Что за сбор у вас был у магазина? – спросил Николаев Петровича.

Ответила Екатерина, вышедшая вперед:

– Ой, Рома, что тут было, как вы с Гусем уехали! Прикатил юрист Говоркова, депутатский помощник Анатолий Березин. Вы его машину не встречали?

– Нет.

– Березин буквально минут через двадцать после вашего отъезда объявился и встал у нашего дома. Отец к нему. Чего, мол, надо? Тот говорит, что я ему нужна. Я вышла. А он мне конверт дает. Здесь, дескать, расчет, пересчитай деньги, и пойдем товар быстро проверим. Я, как пересчитала, так и обомлела. Говорков сорок тысяч передал. Спросила, нет ли тут ошибки. Березин говорит, что все верно. Говорков сколько должен был, столько и заплатил. Трудовую книжку отдал. Там все как положено, принята, уволена в связи с закрытием магазина. Я одна с Березиным побоялась ехать, отца взяла. Товар быстро проверили, да, можно сказать, и не смотрели толком. Юрист только водку и пиво пересчитал, затем закрыл магазин, забрал у меня ключи и заколотил двери. Тут народ подвалил, кто за хлебом, кто за крупой или сигаретами. А Березин людям говорит, что нет больше магазина в Шанино. По крайней мере, до тех пор, пока его не купит кто-нибудь другой. Народ и развопился. Как же без магазина? Спичек, соли, хлеба и то купить будет негде. Юрист все выслушал, сказал, что это теперь господина Говоркова не касается, и уехал. Бабы в сельсовет, звонить в администрацию района. Там сказали, что после обеда автолавка приедет. Так будет каждый день, пока новый владелец не откроет магазин. На этом люди успокоились и разошлись.