Огни небес - Роберт Джордан

Вид у Нима и у его супружницы был в равной мере обескураженный, но язык они держали за зубами – ясно, что большего от Брина им не получить. Мин почувствовала, как где-то глубоко в ее душе начинает зарождаться надежда.

Опершись локтями о столешницу, Брин посмотрел на девушку и ее подруг. От его неторопливых, веских слов у Мин сжалось сердце.

– Вы же трое будете работать у меня, за обычную плату. Будете исполнять все, что вам велят, пока до последнего пенни не возместите того, что я заплачу за вас. И не рассчитывайте на мою снисходительность. Если дадите клятву, которая удовлетворит меня, сторожить вас не станут и вы будете работать в моем поместье, в моем доме. Иначе вас отошлют на поля, там вы будете под неусыпным надзором. За работу на полях плата меньше. Решайте сами.

Мин лихорадочно принялась искать в закоулках памяти самую слабую из клятв, которая подошла бы для этого случая. Так или иначе, ей не хотелось бы нарушать данного слова. Однако она собиралась убежать, как только подвернется возможность, поэтому не желала отягощать совесть излишне серьезным клятвопреступлением.

Лиане тоже искала что-то попроще, но Суан колебалась лишь миг, а потом опустилась на колени и приложила ладони к сердцу. Она не сводила взора с Брина, и прежний вызов читался в ее глазах.

– Светом и надеждой моей на спасение и возрождение клянусь я служить вам, как будет вам угодно, и столь долго, как вы потребуете, или же пусть Создатель отвернет от меня свой лик, и да поглотит тогда тьма мою душу.

Говорила Суан еле слышным шепотом, но от слов ее воцарилась мертвая тишина. Не было клятвы строже – не считая той, что давала женщина, становясь Айз Седай, но ведь тогда Клятвенный жезл скреплял обет, запечатлевая его навечно в разуме и теле.

Лиане ошеломленно воззрилась на Суан, а потом и сама опустилась на колени:

– Светом и надеждой моей на спасение и возрождение…

Разум Мин безнадежно барахтался, отыскивая хоть какой-нибудь выход из тупика. Дашь клятву меньшую, чем они, и наверняка окажешься на поле, где кто-то ежеминутно будет следить за тобой, но такая клятва… Ее всегда учили: нарушить эту клятву все равно что человека убить. Но выхода не было. Либо поклясться, либо неизвестно сколько лет днем трудиться на поле, а ночи, вероятно, сидеть под замком. Встав на колени возле двух других женщин, Мин пробормотала слова обета, но мысленно она выла в полный голос. «Суан, безрассудней и глупее ты ничего не придумала! Во что ты меня втянула? Я не могу тут торчать! Мне нужно к Ранду! О Свет, помоги мне! »

– Что ж, я такого и не ожидал, – тихо вымолвил Брин, когда прозвучало последнее слово клятвы. – Но этого вполне достаточно. Каралин, будь добра, отведи мастера Нима куда-нибудь и расспроси его об убытках. Хорошо? И попроси всех уйти. Пусть останутся только эти трое. И распорядись еще, чтобы их после отвезли в поместье. В сложившихся обстоятельствах, думаю, их нет нужды стеречь.

Стройная женщина кинула на лорда обеспокоенный взгляд, но коротким приказанием велела всем уходить. У дверей сразу возникла толчея. Адмер Ним с братьями держался подле Каралин, от жадности лицо фермера аж пятнами пошло. Женщин Нимового семейства тоже обуревала алчность, но они еще успевали бросать злобные взгляды на троицу, стоящую на коленях в центре пустеющей комнаты. Мин не верилось, что сейчас она сумеет удержаться на ногах. Слова клятвы раз за разом повторялись в ее мыслях. «Ох, Суан, почему? Мне нельзя тут оставаться! Я не могу! »

– У нас здесь уже было несколько беженцев, – заметил Брин, когда гостиницу покинул последний из местных жителей. Лорд, откинувшись на спинку стула, разглядывал трех женщин. – Но таких необычных, как вы, не видали. Доманийка. А ты из Тира? – (Суан коротко кивнула. Она и Лиане встали; стройная меднокожая женщина принялась тщательно отряхивать платье, Суан просто стояла. Мин с трудом поднялась, ноги у нее подгибались. ) – И ты, Серенла. – По губам его при этом имени вновь скользнула еле заметная улыбка. – Если я не ошибся в твоем выговоре, ты откуда-то с запада Андора.

– Из Байрлона, – тихо пробормотала девушка, спохватилась, но поздно. Слово – не воробей. А ведь кто-то мог знать, что Мин из Байрлона.

– Не слышал, чтобы на западе появились беженцы. Там вроде бы ничего не было? – с вопросительной ноткой произнес он. Девушка молчала, и вопросов Брин задавать не стал. – Когда отработаете свой долг, вас с радостью примут ко мне на службу. К оставшимся без крова жизнь бывает сурова, и даже топчан прислуги лучше, чем ночлег под кустом.

– Благодарю вас, милорд, – ласковым тоном произнесла Лиане, склоняясь в столь грациозном реверансе, что даже в своем грубом дорожном платье выглядела точно на балу во дворце. Мин слабым голосом вторила ей, но на реверанс не отважилась – боялась, подведут колени. А Суан просто стояла, глядя на Брина, и ни слова не вымолвила.

– Очень жаль, что ваш спутник увел с собой ваших лошадей. Четыре лошади скостили бы часть долга.

– Он – чужак и злодей, – сказала ему Лиане голосом, более подходящим для интимной беседы. – Лично я бесконечно счастлива, что вместо него теперь наш защитник – вы, милорд.

Брин оглядел Лиане, как показалось Мин, оценивающе, но сказал лишь:

– В поместье вам нечего опасаться Нимов.

Никто не ответил. Мин, по чести сказать, не видела особой разницы, где мыть полы: в поместье Брина или на ферме Нима. «Как же я выберусь из всего этого? О Свет, как? !»

Воцарившуюся тишину нарушал лишь тихий стук – Брин барабанил пальцами по столу. Можно было подумать, он не знает, что еще сказать, но Мин сомневалась, чтобы лорда что-нибудь выбило из колеи. Скорей всего, Брин недоволен тем, что лишь одна Лиане как будто выказала ему благодарность; девушка опасалась, что, по его мнению, приговор мог быть куда жестче. Видимо, до какой-то степени возымели действие и жаркие взгляды Лиане, и ее обволакивающий голос, но Мин не возражала бы, чтобы та вела себя как прежде, как день назад, как неделю назад. Хуже случившегося ничего не придумать, даже оказаться подвешенной за руки на деревенской площади и то было бы лучше.