Огни небес - Роберт Джордан

Наконец вернулась, что-то ворча, Каралин. Она стала докладывать Брину, ничуть не скрывая раздражения:

– Чтобы выбить честные ответы из этих Нимов, нужен не один день, лорд Гарет. Послушай я Адмера, так у него появилось бы пять новых сараев и пятьдесят коров. По крайней мере, думаю, кошелек у него все-таки был, но вот сколько там денег… – Она покачала головой, вздохнула. – Со временем я обо всем узнаю. Джони готов отвезти этих девушек в усадьбу, если вы закончили с ними.

– Забирай их, Каралин, – сказал Брин, вставая. – Как отправишь, зайди за мной. Я буду на кирпичном заводе. – Голос у него опять звучал устало. – Тэд Харен говорит: чтобы продолжать делать кирпичи, ему нужно больше воды, и одному Свету ведомо, где я должен сыскать для него воду.

Широким шагом он вышел из общего зала, будто совсем забыв о трех женщинах, только что поклявшихся служить ему.

Джони оказался тем самым широкоплечим лысеющим мужчиной, который явился за девушками в сарай. Теперь он поджидал их перед гостиницей, возле повозки с высокими колесами и с парусиновым верхом на полукруглых рамах. В подводу была впряжена худая гнедая лошадка. Несколько деревенских жителей стояли и наблюдали за отправлением пленниц, но большинство селян, скорей всего, вернулись к своим делам или просто попрятались от зноя. Гарет Брин виднелся уже в дальнем конце улицы.

– Джони позаботится, чтобы вы благополучно добрались до поместья, – сказала Каралин. – Делайте, что велят, и жизнь не покажется вам тяжелой.

Несколько секунд она внимательно разглядывала трех женщин, ее темные глаза были пронзительны, как у Суан; потом Каралин кивнула, будто удовлетворившись осмотром, и заспешила следом за Брином.

Джони придержал полог повозки, но забраться женщинам не помог и предоставил им рассаживаться самим. Соломки подстелить в повозке оказалось всего с охапку, тяжелая парусина нагрелась, и внутри было жарко. Джони не сказал ни слова. Когда он забирался на сиденье возницы, невидимое за парусиной, повозка качнулась. Потом Мин услышала, как он цокнул языком, и повозка, переваливаясь, покатила вперед, поскрипывающие колеса подскакивали на рытвинах.

Через щель в пологе Мин смотрела, как уменьшалась позади деревня, потом ее скрыли длинные полосы перелесков, потянулись огороженные поля. У потрясенной случившимся девушки не осталось сил на пустую болтовню. Великому деянию Суан суждено кончиться отскребанием котлов и мытьем полов. Не нужно было ей помогать Суан, даже близко подходить не стоило. Надо было при первой же возможности во весь опор гнать в Тир.

– Ну вот, – вдруг сказала Лиане, – сработало вовсе не плохо. – Она вновь говорила своим прежним живым голосом, но в нем проскальзывало возбуждение – поверить невозможно! Вдобавок на щеках у нее играл румянец. – Могло выйти и лучше, но немного практики – и все пойдет на лад. – Раздалось приглушенное хихиканье. – Никогда не думала, что это настолько забавно. Когда я и в самом деле почувствовала, как у него участился пульс… – Она повторила движение, которым коснулась запястья Брина. – По-моему, никогда еще я не ощущала такой полноты жизни, не была такой чувствующей, чуткой ко всему. Тетушка Рисара говорила, что мужчины – забава получше соколов, но до нынешнего дня я не понимала ее правоты.

Бедная Мин, которую нещадно мотало в повозке, изумленно вытаращила глаза. Наконец она вымолвила:

– Ты сошла с ума! Сколько лет у нас отняла эта клятва? Два года? Пять лет? Видно, ты надеешься, что Гарет Брин все эти годы станет нежить тебя на коленях? Ладно, надеюсь, он тебя на них разложит и отшлепает! И так каждый день! – Судя по выражению лица, Лиане была весьма озадачена, но Мин ничуть не смягчилась. Неужели она считает, будто Мин воспримет все с таким спокойствием, как сама Лиане? Но вообще-то, Мин злилась вовсе не на нее. Девушка вывернула шею и покосилась на Суан. – А ты! Когда решаешь отступить, то уж сразу по-крупному. Просто сдалась, как овечка на бойне. Зачем было давать такую клятву? Света ради, зачем?

– Потому что, – ответила Суан, – это единственная известная мне клятва, после которой я была уверена, что он не приставит к нам соглядатаев.

Полулежа на грубых досках повозки, Суан говорила таким тоном, будто разъясняла самую очевидную вещь в мире. И Лиане, как видно, с ней соглашалась.

– Ты хочешь нарушить клятву, – потрясенно прошептала Мин, потом встревоженно глянула в щель парусинового полога, на козлы. Вряд ли Джони что слышал.

– Я сделаю то, что должна, – твердо, но так же тихо заявила Суан. – Два-три дня, пока я не удостоверюсь, что за нами не особенно приглядывают, – и мы уйдем. К сожалению, поскольку лошадей у нас нет, придется взять чужих. У Брина наверняка хорошие конюшни. Об этом поступке я буду сожалеть.

И Лиане сидела точно кошка с усами в сметане. Она, видно, все поняла с самого начала, потому-то и не замешкалась, а сразу дала клятву.

– Ты будешь сожалеть о краже лошадей? – хрипло произнесла Мин. – Решила нарушить клятву, которую одни приспешники Темного смеют нарушать, и сожалеешь о краже лошадей? Ни одной из вас я больше не верю. И знать вас не желаю!

– Ты и в самом деле хочешь остаться и отскребать грязные котлы? – сказала Лиане так же тихо, как и Мин с Суан. – Ранда здесь нет, а ведь сердце твое украл он.

Мин только сердито глазами зыркала. Как бы ей хотелось, чтобы они никогда не узнали, что она влюблена в Ранда ал’Тора. Порой ей хотелось и самой об этом не знать. Влюбиться в мужчину, который едва ли знает, что она жива, влюбиться в такого мужчину! .. Но кто он такой, казалось теперь Мин совсем не таким важным по сравнению с тем, что он на нее почти не обращал внимания; все это, по правде говоря, одно и то же. Мин хотела сказать, что она-то слово сдержит, а о Ранде забудет, отрабатывая свой долг, сколько бы это ни отняло времени. Только вот губ разлепить ей никак не удавалось. «Чтоб ему сгореть! Не встреть я его, не угодила бы в такую передрягу! »

Когда молчание, нарушаемое лишь ритмичным поскрипом колес и глухим стуком копыт, слишком уж затянулось – по мнению Мин, – заговорила Суан: