Этюд в тонах Шарлотты - Бриттани Кавалларо

– Или душа, – прощебетал другой голос, абсолютно обычный, и две девушки, сидящие перед нами, засмеялись.

Том повернулся ко мне с ухмылкой:

– Это Лена. А вот та – Шарлотта Холмс.

Первым, что я увидел, были ее волосы до плеч, прямые, черные и блестящие. Она склонилась над карточным столом, чтобы сгрести стопку фишек, и разглядеть лица я не мог. Не такое уж большое дело, сказал я себе. Не страшно, если я ей не понравлюсь. Ну и что, что когда-то, лет сто с лишним назад, на другом берегу Атлантики какие-то другие Ватсон и Холмс стали лучшими друзьями. Люди постоянно заводят друзей. Лучших друзей, даже здесь, в нашей школе. Десятками. Сотнями.

Ну и что, что у меня нет ни одного.

Внезапно она выпрямилась и зловеще улыбнулась. Черные тонкие брови ярко выделялись на бледном лице, подчеркивая серые глаза и прямой нос. Она выглядела одновременно строго, неброско, но при этом красиво. Не так, как обычно красивы девушки, но скорее как сверкающее лезвие, к которому хочется прикоснуться.

– Дилером становится Лена, – сказала она, отворачиваясь от меня, и только в этот момент я заметил акцент.

Я вспомнил, что она тоже из Лондона, как и я. На секунду мне так захотелось домой, что я был готов позорно бухнуться перед ней на колени и умолять почитать мне вслух – что угодно, хоть телефонную книгу, лишь бы этим экстравагантным голосом, который так не вязался с ее тонкой и угловатой девической фигурой.

Том сел, кинул пять фишек на стол (при ближайшем рассмотрении они оказались медными пуговицами с его форменного пиджака) и театрально потер руки.

Другой бы на моем месте сказал что-то остроумное. Что-то странное, забавное и еще немного мрачное, что-то, что можно произнести шепотом, опускаясь на стул рядом. Что-то, что заставит ее резко поднять глаза и подумать: «Хочу узнать его поближе».

Мне сказать было нечего.

Я поджал хвост и слинял.

Том явился домой несколькими часами позже, без денег, но довольный.

– Она меня обчистила, – засмеялся он. – В следующий раз отыграюсь.

Так я узнал, что Шарлотта устраивает покер каждую неделю с тех самых пор, как приехала сюда год назад. Конечно же, водка от Лены заметно прибавила этому мероприятию популярности.

– Ну а Шарлотте – денег, – заметил Том.

Шли недели. Каждое утро, выключая будильник, я тщетно надеялся, что хотя бы сегодня неумолимая жизнь оставит меня в покое. Хуже всего был французский. Он шел первой парой, а вел его мсье Канн, деспот с красными подтяжками, чьи напомаженные усы выглядели как образец работы таксидермиста. Почти все тут учились в Шеррингфорде с первого курса, и в такую несусветную рань каждому хотелось только одного – обсудить прошлый вечер с друзьями. Я ничьим другом не был. В тот день я сел за пустую парту и попытался не заснуть до начала занятия.

– Я слышала, она вчера подняла баксов пятьсот, – сказала сидящая передо мной девушка, затягивая рыжие волосы в тугой хвост. – Наверняка тренируется онлайн. Так нечестно. Как будто у нее денег мало. Их семья явно не бедная.

– Закрой глаза. – Соседка легонько дунула рыжей в лицо. – Ресничка выпала. Да, я тоже это слышала. Ее мама герцогиня или что-то вроде. Но не важно. Видно, все ее денежки уходят Шарлотте в нос.

Рыжая оживилась.

– А я слышала, что в вену.

– Может, познакомит меня со своим дилером.

Прозвенел звонок, мсье Канн крикнул: «Bonjour, mes petites» [4 - «Доброе утро, крошки мои». ], и в этот момент я понял, что впервые за многие недели мне совершенно расхотелось спать на первой паре.

Все оставшееся утро я думал об этом разговоре и о том, что все это значит. Шарлотта Холмс. Ни о ком другом они говорить не могли. С этой навязчивой мыслью я бродил по двору в обед, стараясь ни с кем не столкнуться. В сквере было полно народу, так что в общем-то нет ничего удивительного в том, что девушка, о которой я думал, будто выросла из-под земли прямо у меня перед носом.

Я не налетел на нее – уж не настолько я неуклюжий. Сначала мы оба замерли, после чего начались эти бестолковые телодвижения: шаг влево – шаг вправо – ты проходи – нет ты. Наконец я сдался. К черту все, подумал я упрямо, колледж маленький, и я не могу прятаться вечно, так что самое время рискнуть и…

Я протянул ей руку.

– Прости, мы вроде не знакомы. Я Джеймс. Новенький.

Она нахмурилась и посмотрела на мою руку с таким видом, будто я предлагаю ей сырую рыбину или даже гранату. Был жаркий солнечный день, последний кусочек лета в начале октября, так что все разгуливали, небрежно закинув пиджак на плечо или сунув под мышку. Свой я убрал в сумку, к тому же, идя по дорожке, ослабил галстук, но Шарлотта Холмс была одета безукоризненно, будто собралась читать лекцию по этикету. Вместо плиссированной юбки, как у большинства девушек, на ней были обтягивающие темно-синие брюки. Белая оксфордская рубашка застегнута на все пуговицы, а галстук выглядит так, словно его отпарили. Вместо духов от нее пахло мылом – я стоял достаточно близко, чтобы уловить аромат, – а на лице не было ни капли макияжа, будто она только что умылась.

Всю жизнь я пытался представить себе подобный образ и мог бы смотреть на эту девушку часами – не щурься она с явным подозрением. Наверное, я сделал что-то не так.

– Я Холмс, – произнесла она наконец своим удивительным шершавым голосом. – Но ты ведь и так знаешь.

Она явно не собиралась жать мне руку, так что я спрятал обе в карманы.

– Ну да, – признался я. – Значит, и ты меня знаешь. Это, конечно, немного странно, но я подумал…

– Кто подкинул тебе идею? – Ее лицо еле заметно смягчилось. – Добсон?

– Ли Добсон? – Удивившись, я отрицательно покачал головой. – Нет. Какую идею? Конечно, я знал, что ты будешь здесь. В Шеррингфорде. Моя мама сказала, что Холмсы отправили тебя сюда; она общается с твоей тетей Араминтой. Они познакомились на каком-то благотворительном ужине. Так? Подписывали рукопись «Его прощального поклона». Ее отправили потом больным лейкемией или кому-то там еще, и теперь они регулярно переписываются. Ты на моем курсе? Я так и не понял. А, нет, вижу у тебя учебник по биологии, так что ты, наверное, на втором. Дедукция, ага. Впрочем, не суть.