Экономика без догм - Владислав Иноземцев

Конечно, пока рано подводить окончательные итоги происшедшего. Кризис продолжается; экономики США и европейских стран находятся лишь на ранних этапах восстановления; безработица остается на уровне, который Европа и Америка не видели со времен Великой депрессии, – однако, учитывая насколько успешными в экономическом отношении были предшествующие кризису годы, можно не сомневаться в том, что проблемы удастся преодолеть даже быстрее, чем в период крупных кризисов 1973–1974-го или 2008–2009 гг. При этом и политикам, и ученым сегодня необходимо определить, чем же обусловлен успех экономической политики первой половины 2020 г. Было ли использование «денежного водопада» единичным эпизодом, а его результативность случайной? Или мы присутствовали при рождении новой глобальной реальности, в которой деньги могут возникать из ниоткуда практически в любом количестве и убивать кризис в зародыше, как лекарства убивают бактерии и вирусы? Не менее важными представляются и некоторые другие вопросы, которые ставились уже давно, но так и не получали ответа.

Финансовые потрясения 2020 г. заставляют задуматься, например, о том, почему страны-эмитенты свободно конвертируемых валют, годами принимавшие дефицитные бюджеты и обремененные постоянно растущим внешним долгом, сегодня противостоят кризису со значительно меньшими потерями (по крайней мере с точки зрения уровня и условий жизни среднего гражданина), чем те, которые по крайней мере последние 20 лет вели исключительно ответственную бюджетную политику и стремились сокращать свои внешние обязательства? Почему страны, накопившие огромные валютные резервы и, казалось бы, обезопасившие собственные денежные единицы от спекулятивных атак, не только не смогли опустить до близких к нулевым значениям учетные ставки, но и вообще задействовать центральные банки для серьезной помощи бюджету? Почему развитые страны смело реагировали на кризис, исходя из потребностей экономики, а развивающиеся были скованы оглядкой на наполненность резервных фондов? И, наконец, главным сейчас является вопрос о том, насколько примененные США и европейскими странами методы борьбы с кризисом могут считаться универсальными и как часто они могут использоваться?

Ситуация, сложившаяся в мировой экономике к середине 2020 г. , очень напоминает ту, что имела место в мировой политике 75 лет назад. 16 июля 1945 г. , менее чем через три месяца после того, как СССР нанес поражение своему самому опасному противнику и стал принимать делегации союзников в пригороде поверженной вражеской столицы, в пустыне, неподалеку от городка Аламогордо, было произведено испытание первой атомной бомбы [21 - См. : Rhodes, Richard. The Making of the Atomic Bomb, New York: Touchstone Books, 1988, pp. 669–678. ], сделавшей Соединенные Штаты – пусть и ненадолго – самой мощной в военном отношении державой, способной безнаказанно нанести непоправимый ущерб любому сопернику. Советскому Союзу потребовалось несколько лет, чтобы благодаря усилиям разведки и талантам ученых и инженеров [22 - См. : Андрюшин И. , Чернышев А. , Юдин Ю. Укрощение ядра: Страницы истории ядерного оружия и ядерной инфраструктуры СССР. – Саров, Саранск: Tипография «Красный Октябрь», 2003. – С. 43–54. ] создать свой ядерный арсенал, после чего несколько десятилетий прошли под знаком беспрецедентной гонки вооружений. Давайте не будем себя обманывать: то, что случилось в 2020 г. , крайне похоже на происшедшее много лет назад. Хотя возгласы «Можем повторить! » в последнее время особенно зычно звучали из Москвы, повторили историю скорее американцы. Если им действительно удалось выйти за рамки давно привычных экономических ограничений и создать условия для безграничной эмиссии, способной в случае необходимости наполнять бюджеты, не порождая при этом инфляционного шока и не вызывая необходимости направлять все большие суммы на обслуживание государственного долга, следует признать, что Соединенные Штаты обрели «финансовую ядерную бомбу», ставящую их в совершенно особое положение по отношению к любым другим игрокам.

Процесс, кульминацию которого мы, вероятно, наблюдаем сегодня, начался в середине 1990-х гг. В эпоху стремительного экономического подъема, вызванного завершением холодной войны, набиравшей темп глобализацией, «пузырящимися» фондовыми рынками и масштабной технологической революцией, в мире быстро формировались опасные дисбалансы. Многие развивающиеся страны восприняли – причем не без оснований – процессы глобализации как «прилив, который поднимает все лодки» [23 - Эти слова, приписываемые Д. Кеннеди, шутливо перефразировал Р. Рейч, министр труда в первой администрации Б. Клинтона: «Прилив поднимает все яхты, но гребным лодкам и шлюпкам приходится туго» (см. : http: //magazine. hrm. ru/db/hrm/Reich_Robert/glossary. html (http: //magazine. hrm. ru/db/hrm/Reich_Robert/glossary. html) (сайт посещен 1 августа 2020 г. ). ]. За несколько лет накопление богатств на мировой периферии приобрело невиданные масштабы. В конце 1996 г. пять из десяти и девять из двадцати самых богатых людей мира впервые представляли незападный мир [24 - См. cписок богатейших людей мира по состоянию на 1 января 1997 г. на сайте Areppim: https: //stats. areppim. com/listes/list_billionairesx96xwor. htm (https: //stats. areppim. com/listes/list_billionairesx96xwor. html) (сайт посещен 1 августа 2020 г. ). ]. На протяжении первой половины 1990-х гг. фондовые рынки выросли в Южной Корее в 1, 75, на Тайване – в 1, 8, в Индонезии – в 2, 3, а в Малайзии – в 2, 5 раза [25 - Рассчитано по базе данных компании Tradingeconomics: https: //tradingeconomics. com/south-korea/stock-market (https: //tradingeconomics. com/south-korea/stock-market), https: //tradingeconomics. com/taiwan/stock-market (https: //tradingeconomics. com/taiwan/stock-market), https: //tradingeconomics. com/indonesia/stock-market (https: //tradingeconomics. com/indonesia/stock-market) и https: //tradingeconomics. com/malaysia/stock-market (https: //tradingeconomics. com/malaysia/stock-market) (сайт посещен 5 августа 2020 г. ). ]. Однако в 1997 г. от процветания не осталось и следа: если в 1996 г. в экономику Южной Кореи, Таиланда, Индонезии, Малайзии и Филиппин иностранные инвесторы вложили рекордные $93 млрд, то итогом следующего года стал нетто-отток капитала в $12, 1 млрд, что означало сокращение инвестиционной позиции на 11 % совокупного ВВП этих стран [26 - См. : Sharma, Shalendra. The Asial Financial Crisis: Crisis, Reform and Recovery, Manchester: Manchester Univ. Press, 2003, p. 12. ]. Международным финансовым институтам пришлось ссудить Южной Корее, Таиланду и Индонезии рекордные в то время $117 млрд [27 - См. : Lacayo, Richard. ‘IMF to the Rescue’ in: Time, 1997, December 8, p. 23. ]. Отголосками кризиса стали дефолты в России в 1998-м и в Аргентине в 2001 г. Серия кризисов была столь масштабной, что правительства периферийных стран сделали из происшедшего радикальные выводы. Долги, наращивание которых было названо одной из главных причин катастрофы [28 - Оценку этого фактора см. : Williamson, John. ‘Implications of the East Asian Crisis for Debt Management’ на сайте Institute for International Economics: https: //www. piie. com/commentary/speeches-papers/implications-east-asian-crisis-debt-management (https: //www. piie. com/commentary/speeches-papers/implications-east-asian-crisis-debt-management) (сайт посещен 5 августа 2020 г. ). ], теперь повсеместно рассматривались как абсолютное зло, а бюджетные и торговые дефициты – как источник повышенной опасности. Однако последовавшие за этим события стали одними из самых загадочных в мировой экономической истории.

Пострадавшие от кризиса страны, воспользовавшись девальвацией своих валют и открытостью западных рынков, начали стремительно наращивать экспорт, стремясь при этом ограничивать импорт и накапливать валютные резервы. Легко предположить, что Соединенные Штаты, куда направлялась большая часть дешевых азиатских товаров, не имели особых причин возражать: удешевление импорта внесло значительный вклад в повышение реальных доходов американских граждан, позволяя ограничивать рост номинальной заработной платы, что вызвало рост корпоративных прибылей и сделало президентство Б. Клинтона самым успешным периодом за всю историю американского фондового рынка [29 - За восемь лет его президентства фондовый рынок вырос на 228, 9 %, достигая на пике 247, 3 % (см. : ‘Stock Market Performance by President’ на сайте Macrotrends: https: //www. macrotrends. net/2481/stock-market-performance-by-president (https: //www. macrotrends. net/2481/stock-market-performance-by-president) (сайт посещен 1 августа 2020 г. ). ]. За 1998–2008 гг. , в период такой «новой экономической политики», Китай, Южная Корея, Россия, Саудовская Аравия, Индонезия, Малайзия и Таиланд произвели – причем вполне добровольно – самый большой трансферт богатства в истории, поставив в США и Европу огромные объемы сырья и промышленных товаров, получив взамен выросшие более чем в 10 раз (с $310 млрд до $3, 3 трлн) валютные резервы [30 - Рассчитано по базе данных Всемирного банка: https: //data. worldbank. org/indicator/FI. RES. TOTL. CD (https: //data. worldbank. org/indicator/FI. RES. TOTL. CD) для указанных стран (сайт посещен 1 августа 2020 г. ). ]. К середине 2000-х гг. процесс привел в замешательство даже американцев, которых начали беспокоить возникающие дисбалансы и легкость финансирования государственного долга, все больше превращавшегося во внешний [31 - Подробнее см. : Wolf, Мartin. Fixing Global Finance, Baltimore (Md. ), London: Johns Hopkins Univ. Press, 2008, рр. 112–134. ] (доля иностранных компаний и финансовых институтов среди держателей американских казначейских облигаций достигла в 2008 г. рекордных 61, 2 % [32 - Рассчитано по: Foreign Portfolio Holdings of U. S. Securities, New York: Federal Reserve Bank of New York, April 2017, exibit 2, p. 6. ]). В самих периферийных странах изменившаяся ситуация вызывала эйфорию, заставляя некоторых политиков задуматься (а порой и говорить вслух) о возможности оспаривания глобальной роли доллара и чуть ли не обрушения его курса через манипуляции на валютном рынке. Если проводить условные аналогии с военной историей, такое поведение немного напоминает радость генералов, собравших большие танковые армии в надежде легко победить с этим арсеналом страну, обладающую как ядерным оружием, так и баллистическими ракетами для его доставки.