Дни Солнца - Андрей Хуснутдинов

– Ну? – спросила она неизвестно у кого.

Ответом был чудовищный грохот, поддернувший землю, словно скатерть. Краем глаза она видела, как в гаснущем воздухе взвешиваются и начинают опадать какие-то пылающие клочья. Ошалев от ужаса, она поползла вглубь сада. На пути ее вырастали дымящиеся куски жести, резины, обломки ветвей. Лужа, которую она не разглядела и в которую влетела впотьмах, разила тиной, имела нежнейшее глинистое дно и, кажется, кипела. Выкарабкавшись наугад к приступке ротонды, Диана влезла в беседку и легла на дощатом полу. Жаркий, глухой, одуряющий свист наполнял пространство. Она зажала уши, но оказалось, из ушей этот свист и расходится по всей земле. Проорав страшное ругательство, она не услышала себя. Воздух был обращен в бурную гущу, которой она могла дышать и которая не пускала звуки. Тогда в каком-то детском исступлении Диана принялась бить ладошкой по полу, бить, лишь бы только расслышать что-то, колотила по доскам до тех пор, пока не уловила отдаленный звук, будто стучали в дверь, и это было последнее, что она помнила перед тем, как доски сначала заходили, а затем поддались, точно положенные на воду.

Глава II

Дворец

Часть I

Уже вторую осень этот запах, прерывчатый дух тлеющей плоти, донимал его на прогулках в саду. Было сыро после дождя, еще протекавшего сквозь губку свода дубовых и каштановых крон, в траве под ногами щелкали желуди, дышалось легко, и ему казалось, что, если бы не эта гнилая струя, он был бы по-настоящему счастлив. Вонь шла прихотливо, как будто зарядами, бог знает откуда. Поначалу он грешил на пруд, где прошлой весной вымерла рыба, но пруд с тех пор чистили дважды, а гнильца – которой, вот тоже загадка, никто больше не чувствовал – не выветривалась; тогда, чтобы помалу разбиравший его интерес к неврологии и к фантомным запахам не вызвал кривотолков при дворе, он решил принять давнее предложение матери и возглавить Больнично-попечительский совет. Потирая кончик носа, он с усмешкой думал о том, что в свои двадцать три года заражен докторской мнительностью, сполна сознает это и не в силах ничего поделать с собой.

На излучине галечной аллеи, ведущей от летней резиденции к балюстрадке по-над прудом, появилась черная тень и, взрывая лапами гальку, тяжелыми прыжками устремилась ему навстречу. Александр приподнял руку и замер. Несколько секунд спустя в ладонь ткнулась горячая морда водолаза Ллойда, облизала пальцы и приветственно, жарко задышала.

– Молодец, Ллойд. Молодец. Сидеть… – Взяв за шкуру в загривке, он притянул к себе пса, тот взвизгнул и плюхнулся ему на ногу. – Говори, кому я понадобился, предатель. Да сойди с меня.

Ллойд ответил скулявым, во всю ширину рябой пасти, зевком, не подумал тронуться с места и, отдуваясь, вывалил парящий язык. Минуту спустя на аллею из-за сосен вынырнули фары электромобиля, и раздался голос капитана августейшей охраны:

– Ваше высо… чво… твою…! – Андрей ахнул, машина вильнула, съехала с дорожки и встала набекрень в кювете. – Черт!

Ллойд сомкнул пасть, склонил набок голову и навострил уши.

Трусцой, но вместе с тем озабоченно, как будто хотел разглядеть что-то вверху, Андрей вернулся на аллею, крикнул: «Да нет же! » – и, подойдя к цесаревичу – что уж совсем некстати пытался сделать чинным, салонным шагом, – сунул в карман пижамы трубку телефона. Ибо он был в пижаме.

– Говори, – улыбнулся Александр.

Тяжело дыша, Андрей невидящим взглядом смотрел в ноги. Внезапным, каким-то электрическим ознобом возбуждение его сообщилось Александру. Еще несколько секунд прошли в молчании, за эти несколько секунд Ллойд, не терпевший машин, скрылся в сосняке и в кармане у Андрея принялся чирикать телефон.

– Что случилось? – спросил Александр.

– Н-ничего. Пока… – Андрей достал телефон, поднес к уху, молча послушал и опять сунул в карман. – Знаешь… у ее величества прием, а этот скотина советник… В общем, какой-то идиот захватил автобус и требует пустить его сюда. Всех, кроме водителя и одного пассажира, он разогнал, но этих ни на шаг.

– Автобус? Здесь? – опешил Александр. – Постой, ничего не пойму.

– Здесь, да. У восточных ворот.

– Ну, а – советник?

– Я же говорю…

– А ее величество?

– Да в том-то и дело! Туда сейчас не пройти, все его люди при ней, а там уже толпа, телевидение.

– Где – там?

– Да у автобуса! У восточных ворот! – Андрей снова выхватил трубку. – А у меня всего пять человек сейчас, да и те охрана, мордовороты. Толку…

«Прогулочка», – подумал Александр, делая шаг вперед – Андрей едва успел отпрянуть, – и на ходу бросил:

– Заводи, гольфмейстер.

* * *

В пункте наблюдения, что в цоколе дворцового крыла, он попросил себе чаю, а Андрей приказал раздеваться гвардейцу дежурной смены, оказавшемуся, на свою рыжую голову, одного сложения с ним.

В комнате, несмотря на включенные кондиционеры, было душно, попахивало казармой. Прихлебывая из неудобной чашки, Александр поглядывал из-за спины оператора за тем, что происходило у восточных ворот. Телевизионная картинка была нечеткая, рябила, к тому же камера находилась чересчур далеко от места происшествия. На мониторе можно было видеть лишь скопление машин вокруг автобуса, проблесковые маячки, фигурки людей и вертолет на обочине. Чай отдавал соломой. Александр поставил чашку на столик и хлопнул оператора по плечу. Тот выгнул спину и, казалось, перестал дышать.

– И долго это продолжается? – спросил Александр.

– Нельзя… – шепнул оператор, не оборачиваясь, – никак нельзя, ваше высочество.

– Нельзя – чего? – удивился Александр.

Вместо ответа солдат взял пустую чашку и вороватым движением сунул ее в полку под столешницей.

– Виноват, ваше высочество.

Чувствуя, что начинает злиться, Александр пощупал лоб.

– Ты не ответил.

– Минут пятнадцать, ваше высочество… Убили кого-то там.

– Убили?

– Заложника вроде.

Александр обернулся к Андрею.

– Слышал?

– Да! Да! – нетерпеливо отозвался Андрей, шурша штаниной и подпрыгивая на одной ноге.

– Есть связь с полицией? – спросил Александр оператора.

– Есть. Только сказали, сами разберутся.

– То есть?

– Ну, всего два заложника осталось. Водитель, девушка и всё.

– И что?

– Не могу знать… – Оператор пошатнулся, как от толчка в спину. – Штурм, ваше высочество!