Как стать астронавтом? Все, что вам следует знать, прежде чем вы покинете Землю - Терри Вёртс

Можно провести много параллелей между поездками, которые организует NOLS, и фактическими полетами в космос. Но упаковка вещей и запоминание того, где что находится, – это первое и главное, с чем я боролся всю свою жизнь. Где ключи? Где мой кошелек? Где фотоаппарат? Где мои ботинки? Потеря вещей на Земле – это неприятность, которая может надолго испортить настроение в любой туристической поездке, но космический полет она сделает совершенно невыносимым, особенно когда вы вынуждены тратить время на поиски необходимого. Складывание и хранение вещей в рюкзаках, карманах курток или пакетах Ziploc – это навык, который я перенес из диких просторов Аляски в невесомость «Индевора» и МКС.

Морской каякинг сам по себе был сложной задачей. Руководство группой каждый день переходило от астронавта к астронавту. Обычная дневная задача заключалась в том, чтобы проплыть с одного острова на другой по открытому океану несколько миль, а затем разбить там новый лагерь. Переходы в открытом море были сопряжены с высокой степенью риска, потому что мы находились в нескольких милях от ближайшего берега, и непредсказуемая погода могла быстро сделать условия чрезвычайно опасными для небольших лодок. Лидер дня собирал группу, изучал сводку погоды, выбирал место нашего следующего лагеря, планировал маршрут и проводил опрос членов группы, чтобы выяснить, согласны ли они с утвержденным им маршрутом. Если все были согласны, мы быстро завтракали, сворачивали лагерь, грузили на каяки наше снаряжение и выходили в море. Спустить на воду каяки просто и изящно не получалось. Сначала приходилось бороться с волнами, которые затрудняли процесс спуска. Помимо этого, каяки довольно нестабильны, их легко перевернуть. Это как плыть по морю, сидя верхом на телеграфном столбе. Мы сталкивали каяк в воду, чтобы он наполовину находился в ней, а хвостовая часть оставалась на песке, таким образом стабилизируя его. Затем быстро толкали его вперед, прицепляли закрепленную на поясе резиновую юбку к каяку, чтобы создать водонепроницаемую защиту для ягодиц и ног. Мне очень повезло, что мой каяк ни разу не перевернулся, но не все члены команды могли бы сказать то же самое. Каякинг сам по себе был настолько непрост, что инструкторы в первый день провели с нами специальную подготовительную тренировку, дабы обучить навыкам эвакуации. Задача состояла в том, чтобы быстро выбраться из каяка, если он перевернется. Тренировались мы в море, когда оно было спокойным. Плотно привязав себя к сиденью, мы перевернули лодку на 180 градусов, чтобы полностью оказаться в воде, затем дернули за аварийную веревку, чтобы освободиться от резиновой юбки, и выскользнули из каяка. Когда моя голова наконец-то показалась над водой, я попытался было закричать, но не смог, потому что был в шоке от того, насколько приятной оказалась аляскинская вода. На самом деле рядом с нами плыл айсберг! Когда прошел первоначальный шок, у нас появилась следующая задача: вернуться на борт каяка. Потому что, произойди такое в действительности, посередине пролива, в нескольких километрах от берега, у нас не было бы возможности вплавь добраться до берега. Самой большой проблемой было перевернуть телеграфный столб (он же каяк) в вертикальное положение, а затем залезть в него с боковой стороны. Окунувшись в арктическую морскую воду, мы вернулись на берег, настало время высохнуть и обогреться. Для этого упражнения – купания в морской воде – мы надевали на себя резиновые комбинезоны, предназначенные для того, чтобы членам экипажа было сухо и тепло в ледяной воде, и, к сожалению, получившие прозвище «дерьмовые костюмы». Мало того, что они были старые, так в них было полно дыр, через которые внутрь проникала ледяная вода, не вытекающая обратно. Поэтому к тому моменту, когда мы добирались до берега, мы уже были готовы обсушиться и выпить какой-нибудь горячий напиток, чтобы согреться.

Обучение покиданию каяка было веселым и немного странным действием, которое тем не менее создавало в группе дух товарищества и давало так необходимую нам уверенность в том, что мы сможем справиться с этими шаткими суденышками в открытом море.

Но лучшей частью поездок, организованных NOLS, была дикая природа Аляски. Первое, что следует знать любому, кто захочет побывать в этих диких местах, – здесь можно встретить медведя. Какие медведи встречаются на Аляске: черные, белые или бурые? К счастью, мы были на юге, а это территория обитания черного медведя. Бурые медведи, или гризли, – это совершенно другая игра, с иным набором правил и повышенным риском. Проще говоря, они нападают на людей и даже питаются ими. И часто. Мне говорили, что при встрече с черным медведем следует попытаться испугать его, а если это не сработает – прикинуться мертвым, тогда вполне возможно, он оставит человека в покое. В случае, если нападет гризли, придется отбиваться, потому что он не уйдет просто так. Конечно, сражаясь с гигантским зверем с громадными когтями и острыми зубами… Ну, что же, хорошая новость заключается в том, что не придется долго мучиться.

Белые медведи еще хуже. Они настолько велики и могущественны, что, столкнись вы с белым медведем в дикой природе, будучи совершенно к этому неподготовленным, опасность была бы стопроцентной. Один из моих норвежских друзей рассказал, что в их стране запрещено находиться без оружия в местности, где можно встретиться с белым медведем. У вас обязательно должно быть с собой ружье. Но по иронии судьбы отстрел белых медведей запрещен. Я догадываюсь, что придется либо погибнуть, либо попасть в тюрьму. Полагаю, что норвежские тюрьмы не столь плохи по сравнению с тем, что тебя будут есть заживо, но все-таки, думаю, лучше всего избегать таких ситуаций!

В первую неделю пребывания в заливе Принс-Уильям мы постоянно наталкивались на следы медведей – экскременты, царапины на деревьях и множество недоеденных лососей, у некоторых пик нерестового сезона приходится на конец августа. Однажды мы увидели черного медведя, топавшего по тропе в нескольких сотнях метров от места, мимо которого мы проплывали. Это меня просто поразило: я увидел медведя в условиях дикой природы, просто идущего по тропе, и никакого человеческого присутствия рядом. Примерно через день мы разбили новый лагерь. Мы заметили небольшие стайки лососей, которые плескались на мелководье в течение нескольких дней. Тысячи, а может быть, даже миллионы рыб приплыли на этот берег, чтобы завершить на нем свой путь. Я никогда не видел ничего подобного. Они приплыли в устье реки, место своего рождения; они бились и трепыхались из последних сил, оставшихся в их телах после того, как они, толкаясь, добирались вверх по течению до места, где им предстоит отложить икру и умереть. Некоторые из них были просто отвратительны: кожа облезла, они выглядели ужасно и пахли еще хуже. Место, куда они стремились из последних сил, чтобы засеять его семенами своих будущих поколений, стало для них могильником. Это был древний обряд, повторяющийся на протяжении тысячелетий. Было ни с чем не сравнимым счастьем видеть природу в ее девственном виде. Жизнь, смерть, возрождение – все в одном месте.