Книга аэда - Гаянэ Степанян

Агнеда колебался. Незнакомец устремил на него пронзительный альгирдовый взгляд:

– Еще и вправду не поздно отказаться, господин Руквола. Но тогда забудьте про Ксантию. Ее течение продолжит свой ток уже без вас. Спросите у нее, она подтвердит! – кивнул он на Лисантэ.

– Со мной обычно никто не решается играть: я могу чаровать, не открывая рта. – Агнеда в последний раз попытался вырваться из иррационального потока дхарм, в который погружался.

– Чаруйте сколько угодно, хоть с открытым ртом, хоть с закрытым! Ставка?

– Тысяча талерионов.

– А вы на разгон, как я погляжу, вообще времени не тратите? ! – Незнакомец уверенным движением встряхнул в зажатых ладонях кости.

Сердце обычно рассудительного и спокойного Орубы Матара заныло от режущего предчувствия, но он зачарованно следил за правой рукой незнакомца: на указательном пальце в неровном свете свечей поблескивал перстень. «Какой зеленый камень, – подумал Матар, – словно альгирдовый… Ерунда, нет, конечно. Может, и не камень вовсе, а шутка ювелира, отполировавшего бутылочное стекло? »

Игра накалялась. Деньги переходили из рук в руки, ставки росли. Вокруг играющих собирались любопытствующие. Удача все чаще отворачивалась от аэда. Он проиграл уже сбережения, дом и библиотеку, которую собирал всю жизнь…

– Мне больше нечего ставить. У меня есть только это, – Агнеда указал на увесистую папку с проектом археологических исследований.

– Шесть нуждаются не в бумагах, а в жертве, господин Руквола. Вы отказались от их дара – и теперь должны заплатить.

– О чем вы?

– Ну подумайте сами! От кого вы отказались? Ради кого? Вы же знаете, как нарушили ток дхарм и, следовательно, что нужно делать, чтоб его восстановить. Если вы устремлены в Ксантию, конечно…

– Лисантэ? – сам не до конца понимая значения слов, спросил Агнеда. – Я… Мне ЕЕ поставить?

– Ставка принята, – торжествующе ухмыльнулся незнакомец. – Ну, посмотрим, примут ли ее Шесть… – И по зеленому сукну покатились брошенные им восьмигранники, мелькая чертами рун Шести…

Подобного еще не случалось в почтенном игорном доме «Удача в кармане». Подобного вообще не случалось ни в одном игорном доме Сайтэрры с тех пор, как в Антарионе отменили рабство.

– Вы оба не в себе! Ставка незаконная, просто невозможная ставка! Остановитесь, или я вызову Саргат! – Растеряв всякую рассудительность, Оруба, как умел, скрывал переполнявшую его иррациональную жуть.

– А я полагаю, – невозмутимо ответил незнакомец, – это должна решать дама. Если она согласна, то на что вам жаловаться?

Лисантэ хоть стала бледнее, чем обычно, но оставалась как будто спокойна.

– Я согласна, – шепнула она.

– Лис? ! – возразил было Оруба.

– Не смей вмешиваться, – и в ее голосе прозвучало нечто, заставившее Орубу отступиться.

В зале столпились уже все посетители игорного дома из всех корпусов: не только аэды, но и логики, и универсалы. Никогда столько людей не собиралось в корпусе аэдов. И никогда не стояло такой тишины. Удар об стол падающих костей…

– Вы проиграли, господин Агнеда, – улыбнулся незнакомец, – теперь вам и в самом деле нечего ставить. Госпожа Лисантэ? !

Он встал и в мертвой тишине направился к выходу. И хотя Оруба очень плохо осознавал происходящее, ему показалось странным, что шаги незнакомца совсем не слышны. Лисантэ вышла вслед.

Шесть сказали свое слово.

Агнеда не знал, сколько прошло часов или дней. Опустевший дом уже не принадлежал ему, но новый хозяин не объявлялся. Кураж прошел – и Агнеда уже и сам себе не мог объяснить, что за блажь ударила ему в голову призывать Шесть. С кем он пытался встать вровень, кому и зачем бросал вызов?

Всех, кто ему был дорог, он потерял. Даже Оруба наотрез отказался иметь с ним что-то общее и искал подходящие вакансии в других университетах. Лисантэ ушла с человеком, имени которого он не знал.

Короткий звон дверного колокольчика прервал безрадостные размышления Агнеды. Аэд бросился к входной двери, не помня себя от надежды: неужели она решила вернуться? !

На пороге и в самом деле стояла Лисантэ. Он впился взглядом в знакомые черты, тщась прочитать ее мысли, пытаясь понять, какими словами затронуть дхармы ее души… Но лицо любимой женщины, как маска, было безучастным и отрешенным, ни тени чувства не лежало на нем.

– Отправляйся в Ханшеллу. Раскопки предполагаемой Ксантии оплачены, формальности улажены, тебе не о чем беспокоиться. Дом по-прежнему твой, и деньги твои ему не нужны. – Голос ее звучал так чуждо, как будто говорил другой человек, незнакомый и равнодушный, словно не она страстно любила Агнеду, словно не он поставил ее на кон …

– Лис, мне не нужна Ксантия такой ценой, мне ничего не нужно от него! – и уже мысленно добавил, заговаривая ее, как руну: «Просто вернись ко мне, потому что ночи и дни без тебя исполнены тоски и холода, потому что, хотя смыслом жизни моей любовь никогда не была, она была светом, смысл озаряющим, и без нее мрак покрывает часы и дни моего существования…»

– Уже ничего не исправить. Но! – Ее лицо стремительно приблизилось к его, и на несколько мгновений он узнал свою Лис. – Сделай так, чтобы не напрасно! Найди Ксантию! И да направит тебя в твоем пути Вальдерас! Свет порождает Тени, но не Тени – Свет! Не перепутай их! Это самое важное! – И лицо ее стало снова безжизненной копией прежней Лисантэ. – Мне пора.

– Куда? Зачем ты уходишь?

– Чтобы ты нашел Ксантию.

Она уходила, не оборачиваясь, легким беззвучным шагом по опавшим листьям, безжалостно и навсегда, как уходит женщина, единственно дорогая во всех возможных вселенных.

Тайны дома Биард

Первая лекция Рукволы была самой короткой и самой бредовой в моей жизни. Я учился на первом курсе. Госпожа Дорран еще не уехала в Ярмион и читала «Введение в аэдическое мастерство». Но за пару дней до случившегося в «Удаче в кармане» она заболела, и ее заменял Руквола. Он вошел в аудиторию, чудной, взъерошенный, и начал говорить. Вот мой конспект:

– С эпохи Вальдераса аэды нас учат, что мир состоит из потоков дхарм, которыми правят сильные сердцем. С эпохи Аверунны логики нас уверяют, что мы можем объяснить природу каждого потока. Отлично! Но кто есть мы сами? ! Кто мы? ! Кто я? ! Без внятного ответа на этот вопрос мы остаемся лишь потоками дхарм, подчиняющихся глобальному току. Каждый из нас лишь играет в спектакле одной из возможных вселенных, но не живет в ней! Здесь нет живых! Вас нет! И меня – тоже нет! Никого нет! Только потоки дхарм, текущие по предопределенным не нами законам!