Лжедмитрий. Царская плаха - Александр Тамоников

– Как это жив? Шуйский и его помощники своими глазами труп видели.

– А что, если это был труп не Дмитрия?

– Кого же?

– Это еще обдумать надо. Но вот пойдут разговоры, дескать, людишки Годунова по его приказу извели не царевича, а другого мальчика, очень похожего на Дмитрия?

– Но Андрюша твой рассказал, что царевич погиб случайно.

– Так и было. Но то быль, а то слухи. И разнесут их люди быстро. Повсюду только об этом и будут говорить.

Харламов задумался ненадолго, потом сказал:

– А ведь поверят в сказку, Иван Петрович.

– Еще как, Иван Дмитриевич, поверят. Такой у нас народ. Люди встрепенутся. Мол, а где же настоящий Дмитрий Иванович, наследник престола? Как от гибели ушел, кто спрятал его? Ответы на эти вопросы придумать нетрудно. И Годунов ничего поделать не сможет. Понятное дело, он пошлет своих псов искать, откуда у слухов ноги растут, да не найдут они ничего.

– А смысл во всем этом?

– Смысл же, Иван Дмитриевич, в том, чтобы пошатнуть положение Годунова. Сейчас у него только Романовы на пути к престолу, сила немалая, но открытая, уязвимая. Долго ли кого-то из них объявить изменником да весь род извести? Так, я уверен, Борис и собирается сделать, считает, что других соперников у него нет. А тут вдруг слухи о Дмитрии, а потом и он сам!

– Ну ты и закружил, Иван Петрович!

– Может, говорю сбивчиво. Обдумать все надо. Не случайно Андрюшке подвернулся юноша как две капли воды похожий на убиенного царевича. Его нам сам Господь послал.

– Да, слухи распустить нетрудно. А вот как потом этого поддельного Дмитрия открыто выставить? Сейчас он еще мал, для борьбы с Годуновым за трон слабоват.

– Я знаю, как вывести против Годунова этого сына стрелецкого сотника, убитого в кабаке. Даже если Борис возьмет трон, то просидит на нем недолго. Тут поддельный Дмитрий сыграет немаловажную роль, а то и сам на царство взойдет.

– Ты его к себе забрать хочешь?

– Нет, сейчас это делать нельзя. А вот надзор за ним установить надо. Но это дело Андрюши. По-моему, у него в Галиче какие-то родственники живут. А нет, так я его там пристрою.

– Не посчитай назойливым, Иван Петрович, но коли можешь, то скажи, как собираешься выставлять в свет этого вот ложного Дмитрия?

– Мария Федоровна желала покинуть Россию вместе с царевичем, просила меня о помощи в том, ненапрасно опасалась за жизнь Дмитрия. Она, конечно, надеялась на излечение царевича от падучей немочи, но главное – защита и поддержка короля польского, шведского с недавнего времени и великого князя литовского Сигизмунда Третьего Вазы. Он достойно принял бы Дмитрия. Нагие получили бы надежду на то, что Дмитрий по смерти Федора Ивановича займет российский престол. Конечно, Речь Посполитая взамен потребует многое. Но обещать можно что угодно. Лишь бы трон занять да избавиться от ненавистного Годунова. А тогда и аппетиты Сигизмунда поубавить. Мало ли, что обещано. На то рассчитывала Мария Федоровна. Но царевич погиб, и все замыслы Нагих рухнули. А тут появляется юноша, схожий с царевичем. Так почему бы не объявить его Дмитрием, выжившим по Божьему соизволению? Тогда позиции Годунова ослабятся настолько, что ему даже мечтать о троне и о каком-то влиянии в государстве не придется. Лучше забрать жену и детей и бежать из Москвы, пока вороги не достали. А их Борис нажил немало. Значит, пока посмотрим за сыном стрелецкого сотника, чем заниматься будет, пойдет ли по пути правильному или опустится до голи кабацкой. Коли все хорошо пойдет, то займемся им всерьез. Для этого и люди есть тут и в Польше, и деньги найдутся. На такое дело их не жалко. Вернутся сторицей.

– Это да, – проговорил Харламов.

– А скажи мне, Иван Дмитриевич, возможно ли побольше, чем Андрюша, узнать о роде Отрепьева?

– Вполне возможно. Попросить дьяка Посольского приказа Афанасия Ронжина, он всю родословную Отрепьевых выложит.

– Посольский приказ этим не занимается.

– Да, но у дьяка много знакомых людей и в других приказах.

– А не болтлив ли этот Афанасий Ронжин?

– До чего же ты, Иван Петрович, дотошен. Правильно, приветствую. А дьяк язык за зубами держать умеет и работать будет рьяно, если получит за это достойно.

– Об этом не беспокойся.

– Я не беспокоюсь, могу и сам оплатить. Ты только потом товарища старого не забудь, как должности при дворе нового царя делить будут.

– Никто ничего не забудет, Иван Дмитриевич, ни хорошего, ни плохого. Как быстро можно узнать об Отрепьевых?

– Да сегодня и можно. Надо встретиться с дьяком, обговорить то, что нас интересует, заплатить. К вечеру все, что нужно, у нас будет.

– Сколько надо заплатить дьяку?

– Рубля четыре довольно будет.

– Столько получает рядовой стрелец за год.

– За молчание платят и больше.

– На дыбе никто молчать не будет.

– Это так, но умные люди не допускают попадания под подозрения. Работают аккуратно, осторожно. Таков дьяк Ронжин.

– И как встретиться с ним?

– Пошлю в приказ холопа, попрошу Афанасия Мартыновича срочно зайти.

– Он все бросит и придет?

– Придет, Иван Петрович. Знаешь, иногда очень полезно платить людям деньги.

– Хочешь сказать, что дьяк у тебя на содержании?

– Не только он. Ну что, посылать холопа?

– Да. Деньги дам.

– Сочтемся.

– Но дьяк не должен видеть меня.

– Само собой.

Харламов вызвал холопа, дал ему поручение. Тот ушел.

Через час с небольшим слуга доложил о прибытии дьяка Посольского приказа Афанасия Мартыновича Ронжина.

– Проси, – сказал князь.

Мужчина средних лет с каким-то унылым видом, прыщавым лицом, но умными, хитрыми глазками поклонился Харламову.

– Доброго здравия, князь!

– И тебе, Афанасий.

– По какой надобности звал?

– Тебе прозвище Отрепьев о чем-нибудь говорит?

– Недавно стрелецкого сотника Богдана Отрепьева на Немецкой слободе зарезали.

– Вот. А кто он был? Родственники? Где жил до службы? Какие связи?

– Чтобы это узнать, требуется время.