Планета повелителя зверей - Андрэ Нортон

В посылке и вправду прятались ароматы – нет, это не игра воображения! .. Вещи были завернуты в грубое, плотное шерстяное покрывало. Хостин жадно вдыхал запахи родного дома: жесткие складки пахли овцами, пылью и песком, навевая воспоминания о хогане – индейском жилище. Желая закрыть глаза, Сторм все же смотрел на красные, белые и иссиня-черные полосы одеяла, перемежающиеся с зигзагообразными концентрическими узорами.

Развернув покрывало, он, как и ожидал, увидел блеск металла: потускневшее серебряное ожерелье с бирюзой, браслет кето, ремень конча – старинные церемониальные украшения воинов дине, настоящие произведения искусства, отмеченные печатью времени, сотворенные предками задолго до его рождения.

Догадки Сторма оправдались: похоже, дед предвидел собственную смерть (или даже гибель всего мира) и нашел в себе силы простить внука, познавшего чужие порядки. На-Та-Хей стремился вернуть Хостина к истокам: этим прощальным жестом, передавая в дар древние украшения, завещал Сторму – последнему, в ком текла его кровь, – хранить память о родине, о великом прошлом – память, которую старик защищал столь ревностно, тщательно оберегая от течения времени и влияния извне.

И откуда в арзорской ночи вдруг взялись звуки ритмичного напева, наделявшего воинов силой?

        Мчись дорогой Зверобоя,

        Мокасины путь укажут,

        Зверобой врага заманит,

        Туго тетиву натянет.

Хостин не оставил Ларкину посылку. Он взял украшения, погладил холодное серебро, пробежал пальцами по бирюзовым кругляшкам… Ожерелье под рубахой студило грудь, кето туго сжимал запястье. Ремень конча Сторм свернул и убрал в походную сумку, а затем встал, сложил одеяло и перекинул его через плечо. Хостин никогда не носил накидки вождя; теплая, тяжелая и какая-то удивительно знакомая, она напоминала о дине – будто давно забытые руки, соткавшие ее, ласково прикасались к Хостину Сторму, изгою на чужой планете, навеки потерявшему дом.

Навеки! Повелитель зверей безмолвно взглянул на восток, на вершины гор вдали. Бросил шляпу на свернутую постель, подставил голову порыву ветра, налетевшего с высоких холмов, и отправился в ночь, освещенную двумя крошечными лунами. Поднялся на небольшое возвышение (которое и холмом-то не назовешь), а затем сел, скрестив ноги.

Дине всегда были тесно связаны со своей землей; в самые суровые времена они выбирали голодную смерть, но никогда не покидали родных круч и пустынь – их мира.

Он не смеет вспоминать! Сторм с размаху ударил себя кулаками по коленям, почти не чувствуя боли: все заглушала щемящая тоска. Вечный изгнанник, навсегда проклятый, пока не исполнит долг, который и привел его на эту планету. И все равно землянин колебался. Сам того не осознавая, Хостин обратился к древним поверьям: похоже, он утратил связь с магическими силами, защищающими воина. И пока не обретет ее вновь, пока опять не станет собой, пока не вооружится старинными ритуалами, он не встретится с Куэйдом. Время еще не пришло.

Сторм не знал, сколько просидел так. На лиловом небе уже проступили красно-оранжевые полосы рассвета. И пусть солнце здесь не напоминало земное, с его лучами пришло ощущение, что он принял правильное решение.

Хостин повернул лицо навстречу разгорающейся заре, вскинул руки, сжав в кулаках нож и станнер, – так воин получал благословление светила, – а затем прикоснулся оружием к земле, из которой Далекие боги когда-то сотворили его народ. Он не был шаманом и не имел права обращаться к высшим силам, пусть и верил, что они существовали. Возможно, боги не услышат его, слишком уж далеко он сейчас от родины. Но что-то в душе подсказывало: непременно услышат!

        Красота вокруг – в красоте пребываю,

        Добро вокруг – в красоте пребываю.

Не исключено, что он перепутал строки; может быть, нельзя читать заклинания вместо жреца, но…

«Ничего, Далекие боги поймут», – подумал Сторм.

Глава 6

Ветер, привлекший Сторма на небольшой холмик, постепенно стих. Сурра с тихим ласковым мурлыканьем прижалась к его ноге и потерлась головой о руку, больше не сжимавшую рукоять ножа. В траве шуршали сурикаты. Изящный темный силуэт Баку вырисовывался в рассветном небе: орлица встречала новый день. Хостин глубоко вздохнул. Боль утраты и чувство одиночества немного притупились, и он вернулся в лагерь, чтобы проститься.

Присоединившись к Исследователям, Сторм по достоинству оценил их приготовления к экспедиции: группа была снаряжена не хуже погонщиков Ларкина. Команда состояла из Соренсона, колониста Мака Фойла, занимавшегося всеми хозяйственными вопросами, и трех норби, среди которых землянин без особого удивления узнал Горгола. Он поприветствовал юного охотника и поставил в общий строй свою кобылу.

Фойл ошарашенно разглядывал новых членов экспедиции: на мешках с вещами восседали сурикаты, кобыла тащила на спине самодельный насест для Баку, а Сурра трусила рядом, без труда поспевая за иноходью вьючной лошади.

– Ой, чудны? е какие наездники! – Фойл кивнул в сторону Хо и Хинг. – Это кто же, обезьянки? Я слыхал про обезьян, но вот видеть ни разу не доводилось.

– Нет, это сурикаты, – пояснил повелитель зверей.

– С Земли, значит? – Фойл одобрительно осмотрел упряжь, проверил, как закреплен груз, а затем привел свою верховую лошадь. – Шустрые малыши, а что они делают?

– В основном копают, – усмехнулся Сторм. – Видишь, какие когти здоровые? Если нужно, выроют яму, и глазом моргнуть не успеешь. Иногда приносят всякий хлам. Воришки, так сказать. – Он щелкнул пальцами: Хо и Хинг тут же уставились на землянина.

– Ты же Сторм, верно? В городе про тебя всякое болтают… Дескать, вырубил одного из погонщиков Горланда, просто хлопнув парня по башке!

– Ну да, использовал особый прием. – Хостин улыбнулся. – Мужик, видать, хорошенько надрался и решил размяться, только не на того нарвался.

Фойл осмотрел повелителя зверей с головы до ног и бесхитростно заявил:

– Думаю, ребята не сильно-то преувеличивали, рассказывая о твоих подвигах! Вроде с виду ты не шибко крупный, но такие вот быстрые, как молния, куда опаснее. Ох, хотел бы я поглядеть на ту заварушку!

Фойл дернул за повод вьючной лошади, и она послушно встала к остальным.

Группа двинулась вниз по склону холма. На берегу реки Сурра заартачилась, шипя от возмущения, что придется лезть в воду и мочить шерсть. Хостин как мог успокоил ее; с недовольным мяуканьем кошка вцепилась зубами в протянутый конец веревки и поплыла рядом с лошадьми. Так они пересекли Иравади и полями направились к восточным горам, над которыми нависало бледно-лавандовое небо.