Мой любимый зверь! - Ольга Гусейнова

Я постоянно невольно отмечала конструктивные особенности этого огромного лайнера – ведущего судна одной из крупнейших компаний мира Аябук, бывшего когда-то земной колонией, но разорвавшей связи с древней метрополией из-за жестокой эксплуатации планетарных и людских ресурсов. С тех пор многое изменилось, но аяки, как называют себя выходцы с Земли, или бывшие земляне, старательно отграничиваются от своих корней. Ревностно защищают свой суверенитет и очень активно развиваются в техническом и экономическом плане. Нам, курсантам академии, аяков преподносят как отщепенцев и предателей. Кто-то верит в это искренне, но не подобные мне отпетые прагматики.

Наверное, уже минут пять я не могла оторваться от кормы «Вселенной радости», прямо-таки с детским восторгом наблюдая, как там, на фоне светящегося нейтронного хвоста, крутятся сверкающие энергетические лопасти вокруг ядра одного из двигателей лайнера. Страшно представить их размер и мощь, а если что-то пойдет не так – будет настолько чудовищный взрыв, что увидят и на Дагаве, хоть мы уже двое суток в пути.

В который раз поймав себя на том, что, видимо, недополученное в детстве сказывается, я успокоилась и приняла «взрослый вид». По привычке вытянувшись стрункой, чувствовала, как в душу заползают холод и одиночество. На фоне темного, ледяного и безмолвного космоса я ощутила себя даже не песчинкой, с которой ассоциировала корабль, а… с фотоном. Вспыхнула и погасла, исчезла, никем не замеченная. Я крепче сжала поручень, невольно обратив внимание на свои руки: тонкие, изящные пальцы, узкие кисти, нежная, бархатистая кожа (благодаря здешнему сервису) с тоненькими венками. Черный широкий браслет на запястье только усиливал их природную хрупкость.

В бассейне Ровена попрощалась с клеранцами и увела меня в каюту, чтобы те не успели пресытиться нами – пусть «жертвы» нагуливают аппетит. В каюте мы пообедали и часок поспали, а затем не менее двух часов нежились в спа. Для меня, совершенно не привыкшей, чтобы кто-то заботился обо мне таким образом, ощущения были фантастические: сияющая увлажненная кожа, расслабленные мышцы, тонкий аромат масел, пропитавших тело.

Даже вечернее платье село на меня по-особенному. Черный корсет, расшитый серебряными нитями, приподнял грудь, подчеркнул тонкую талию, а струящаяся до лодыжек шелковистая ткань немного расклешенной юбки – округлые бедра и красивые ноги. От малейшего движения тонкий шелк скользил по чувствительной коже, посылая по телу возбужденные мурашки. Тяжелое агатовое ожерелье привлекало дополнительное внимание к нежной коже полной груди и соблазнительной ложбинке.

Переступив с ноги на ногу, я ощутила, как пальчики на ногах щекочут нежные лепестки черных шелковистых цветков, украшающих босоножки на высоких шпильках. Эта легкая, изящная обувь каким-то невероятным образом удерживается на ногах парой тонких кожаных ремешков.

Да, если всего три дня назад считала себя просто хорошенькой, то сегодня, в роскошном вечернем наряде, благоухающая и ухоженная до кончиков ногтей, поняла: я – красавица. Причем без всякой лести и после личного придирчивого осмотра. Мастер на все руки Ровена – настоящая волшебница и в искусстве макияжа – постаралась от души. Действительно старшая, наставница, и я жадно внимала ей. Всего лишь пара легких мазков по векам серо-жемчужными тенями придала темно-шоколадным глазам глубины и тайны; чуть подкрутила и так густые черные ресницы; добавила губам яркости розовым блеском – и все. Моя природная красота засияла, словно ограненный бриллиант: гладкая нежная кожа с легким румянцем, крылья носа трепетно дрожали, чувственный рот приоткрылся в удивленном: «Ого, неужели это я? !»

Вдруг я ощутила наполовину обнаженной спиной чей-то взгляд и рефлекторно обернулась. Райо! Он молча наблюдал за волной моих темных блестящих волос, медленно, лениво и немного щекотно стекавшей с плеча на спину. А я смотрела на него, надеюсь, цинично-изучающе, а не восхищенно-придурковато, как некстати могло получиться. Потому что этот супербрутал в уже, кажется, привычном черном костюме с тонким шелковым шарфом вместо галстука, белоснежной рубашке не мог не волновать. Полюбовавшись его великолепной фигурой, я чуть не сделала ему комплимент, но, конечно, не решилась и уже хотела выдать дежурное «доброго времени суток», но он опередил:

– Ты очень красивая, Эрика!

Ровенин трюк с плавным и эффектным перебрасыванием волос мне удался, а вот изобразить уверенную светскую улыбку – нет. Рядом с Райо я терялась, робела и стеснялась. Как глупо! Да что же происходит, в конце концов? Пришлось напомнить о дистанции:

– Благодарю вас, хой Райо! Вы один? Без телохранителя Фалька?

Райо чуть поморщился, отрицая:

– Фальк не телохранитель, он куратор.

– Куратор? – Вот так неожиданность!

– Мы с шир Домаком из одного крула, по-вашему администрации, но политические представители не могут относиться к одному крулу. Как правило, формируется смешанная делегация из разных.

– Чтобы исключить сговор узкого круга? – предположила, а по сути, умничала я.

– Да, наверное, в какой-то мере, – признал Райо, серьезно глядя на меня.

Клеранец сделал последний разделяющий нас шаг, встал почти вплотную, опустил взгляд и коснулся моего запястья, затем его пальцы скользнули вверх, лаская руку, посылая по коже мурашки, замедляясь в особенно чувствительных местах – в ямочке у локтя, на внутренней поверхности руки…

Он видел, все-все видел: как разбегались мурашки по моей коже, как частили жилка на моей шее и пульс на запястье, как ускорялось и становилось поверхностным дыхание. Всего одно его движение – и я горю от желания. Легко обхватив мою ладонь, он поднял наши сцепленные руки и томительно медленно поцеловал каждый пальчик, глядя мне в глаза. И я на все сто уверена: мой страх Райо тоже видел. Отметил, что я боюсь не физической боли, что его резкое движение меня не пугает – я даже не моргнула и не дрогнула, когда он резко поднял вторую руку и, обхватив мой затылок, мягко массировал кожу под волосами. Я боялась за свою душу, за сердце, будущее…

Кроме нас сюда пришли пощекотать себе нервы несколько пассажиров. Кое-кто восторженно ахал-охал, кто-то делился впечатлениями, но, кажется, никому до нас не было дела. Какой космос? Мы любовались друг другом. Игнорируя возможное чужое внимание, я бесстыдно льнула к Райо, тянулась к нему каждой клеточкой своего тела, всей душой. Наслаждалась прикосновениями его губ к моим пальцам и мягким поглаживанием затылка. Хотелось замурлыкать, зажмуриться от удовольствия. Но ведь тогда я не смогу видеть, как все сильнее разгораются его желтые глаза. Я не могла разобраться в нахлынувших чувствах: слишком все ново, необычно, опасно, будто я попала в шторм. А ведь так нельзя.