Не мамкай! - Маша Трауб

– Мам, в морозилке есть мороженое, – советует Вася, видя, как я мечусь по кухне, не зная, что еще вкусное и полезное затолкать в ребенка – ребенок решительно ничего не хочет.

Убили еще пятнадцать минут.

Переоделись, помылись, поменяли памперс, съели яблоко, разбросали яблоко по кухне. Попили чай, разлили чай. Размазали по столу чай ложкой. Поиграли в мячики. Хвала небесам, что дети любят мячики. Начали собираться на выход – за старшими девочками. Пока обувались, решили остаться навсегда и не уходить. Освоились. Улыбнулись. Попрыгали на кровати. Покакали. Поменяли памперс, порыдав в незнакомой ванной. Опять порыдали, желая вернуться в ванную. Решили прорваться в комнату к страшному дяде. По дороге почитали книжку. Одевались в страшной спешке. Забыли шапку. Вернулись за шапкой. Забыли сумку со всеми документами. Вернулись за сумкой. Захотели пить. Попили. Захотели есть. Ели в лифте творожок и банан. В результате неслись галопом, чтобы вовремя забрать девочек с тренировки. Девочек на двадцать минут задержали тренеры. Выдохнули от счастья. Успели! И все это – за два неполных часа. Что там у меня было? Тоска накрыла? Ну да…

Я хочу, чтобы дети меня уважали. За труд, достижения, работоспособность. За то, что мама – не просто мама, а человек. Красивый и успешный. Да, они меня любят, ценят, берегут, жалеют, целуют. Но самые удивительные эмоции, самые ценные – когда ребенок, особенно маленький, смотрит на тебя с гордостью. И всем говорит: «Это моя мама». Потому что мама связала крючком цветочек. Или испекла самый вкусный торт в детский сад. Неважно. Но хотя бы раз поймайте этот детский взгляд, и вы свернете горы.

Сын никогда меня не стеснялся, даже когда был подростком. Хотя нет, был один случай. Когда мы всей семьей пошли на его школьный выпускной и вручение аттестатов. Красивые и нарядные.

– Мам, сейчас никто уже так не ходит, – бурчал Василий, – ну что такого? Не свадьба же.

– Скажи спасибо, что мы еще бабушку с собой не взяли. У Альберта и бабушка наверняка придет.

Альберт – Васин друг с первого класса. И на все школьные праздники, линейки и прочие мероприятия наши семьи приходили в полном составе.

– Ну вот, иди поздоровайся! – обрадовалась я, увидев бабушку Альберта на лавочке. В школе было душно и суетно. Потом Альберт с Васей покорно фотографировались на школьном дворе со всеми родственниками вместе и по отдельности. Если порывались сбежать, или я, или мама Альберта кричали, что еще пять минут они могут провести с семьей, а уже потом отправляться во взрослую жизнь. Мальчики терпели тисканья, поцелуи и причитания. И мне показалось, что дети, пришедшие на выпускной одни, без бабушек, тетушек, младших и старших братьев, мам и пап, им завидовали. Одна девушка в роскошном платье, которое ей явно не нравилось и было неудобным, все время оглядывалась. И успокоилась только в зале, увидев наконец опоздавшую маму.

Сима же сейчас зудит, что я пропустила две недели тренировок, и не дает мне есть хлеб. Да что там хлеб! Мне приходится прятать чипсы в комнате сына! Я равнодушна к сладкому, булкам и плюшкам. Но за пакетик чипсов, которые раньше назывались не чипсами, а хрустящим картофелем, или «картошкой с девочкой», готова жизнь отдать. Эти чипсы «с девочкой» и кольцо с орешками – лакомства моего детства. Когда мама возвращала меня в Москву от бабушки, я всегда просила картошку «с девочкой» и пирожное-кольцо.

Сейчас я иногда прошу мужа или сына купить мне эти чипсы. Маленькую упаковку. И прячу ее в ящик прикроватной тумбочки сына, куда заглядываю с опаской. У него там не пойми что хранится. Но стоит мне спрятать чипсы и жить с мечтой, что вечером, когда дочь уснет, заберу их и наконец съем, оказывается, что сын уже все слопал.

– Вась, как ты мог? Я же два дня о них мечтала! – возмутилась я.

– Прячь чипсы в своей комнате, а не в моей, – посоветовал сын, – тем более что ты потом все равно будешь страдать и причитать, зачем ты их съела.

– Между прочим, ты тоже ешь всякую гадость, – заметила я. – Вот что это? Козинаки? Знаешь, сколько в них калорий? А в этих батончиках? Они должны называться «расти, расти попа! ». А это что? Попкорн? С карамелью? Кошмар.

– Мам, ты сейчас просто пробуешь ради проверки калорийности или решила съесть все запасы, чтобы спасти меня от ожирения? – хохотнул сын, глядя, как я тянусь за попкорном, еще не прожевав батончик.

– Просто в следующий раз не ешь мои чипсы. Я знаю, что они лежат в твоей тумбочке, и мне от этого хорошо. Может, я их вообще не стану есть, но буду знать, что они меня ждут!

Залог прекрасной фигуры – дети. Главный рецепт огромных глаз в пол-лица – дети. ЗОЖ (здоровый образ жизни) и ПП (правильное питание) – ничто по сравнению со спортивной диетой дочки-гимнастки. Интервальное голодание? Ерунда. Дети вам устроят такое интервальное голодание, что вообще забудете, когда в последний раз ели, и ели ли вообще. Как итог – прекрасные скулы и блеск в глазах. От голода.

Папа в декрете

Спустя восемь лет после рождения сына, во время второй беременности, я панически боялась «упустить рабочий процесс», не представляла, как «сяду дома». Муж, напротив, переживал кризис на работе и собирался увольняться. Ему хотелось сидеть дома, читать, разбирать шкафы с рукописями и семейный фотоархив, а не решать двести пятьдесят рабочих вопросов в минуту. Он устал от коллег, ежедневного общения, офиса. Мне же требовалась бурная общественная и светская жизнь.

– Давай я уйду в декрет вместо тебя, – пошутил как-то муж. Я была месяце на шестом.

– Ага, отличная идея, – раздраженно буркнула я, собираясь на рабочую встречу. – Уже и в эти джинсы не влезаю.

На седьмом месяце я ходила быстрым спортивным шагом по парку, потом ехала на встречи и вечером бежала на день рождения подруги. Сил хватало на все. Я успевала и готовить, и убирать, и делать с сыном «домашку».

Очень хорошо помню, как моя мама, скорбно поджав губы, спросила:

– Ты что, теперь год работать не будешь?

Она всегда боялась, что я стану домохозяйкой. Просто панический страх какой-то. Сейчас шутят, что «горе матери – сын-бариста», а моя мама считала личным горем дочь-домохозяйку.