Одна истинная королева. Книга 2. Созданная из тени - Дженнифер Бенкау

– Надо же! Я увидел Бездонное Ущелье изнутри, – оглянувшись назад, с неверием замечает Натаниель. – И вышел оттуда живым.

– Так это Бездонное Ущелье?

Я нечасто слышала об этом месте и запомнила большей частью из-за Лиама, который использовал его название как ругательство.

– Оно самое. И теперь нас будут воспевать, ибо мы первые, кто смог оттуда вернуться.

– Как жаль, что поблизости нет ни одного слагателя песен.

– Это точно. Расскажем – и нас примут за хвастунов и лжецов. Покажи-ка Церцерис.

Открыв медальон, протягиваю его Натаниелю. Тот кивает.

– Да, я так и думал. Трещина тебе ничего не напоминает?

И тут меня осенило. Я невольно прикрываю рот ладонью.

– Трещина похожа на Бездонное Ущелье.

– Именно. Твоя разорванная Королева наметила на Церцерисе цель. Любой, кто им воспользуется, попадет в Бездонное Ущелье, иначе и быть не может. Пойдем дальше. Если не поторопимся, то уже никому о наших приключениях не расскажем. Темнеет, а зимние ночи суровы.

И не только ночи. Мы двигаемся на юг, и чем дальше от Ущелья, тем ниже опускается температура. Дует пронзительный восточный ветер, в лицо впиваются ледяная крошка и снег. Надвинув капюшон на лоб, я прячу руки в рукавах шубы: иду осторожно, чтобы не поскользнуться на льду. Натаниель обернул шарф вокруг шеи, рта и носа, чтобы легче дышалось, а то воздух слишком холодный. Он прав, одежда из меха и кожи хорошо греет, однако нам нужно постоянно двигаться, чтобы не замерзнуть.

– Здесь поблизости есть деревня? – я почти кричу, чтобы Натаниель меня услышал. Ветер словно сговорился с завывающей метелью.

– Поблизости нет, – отвечает Натаниель и указывает в сторону леса. – Но деревья дадут нам приют на ночь.

Великолепно! Одно дело просто ночевать в лиаскайском лесу. И другое – ночевать в нем во время надвигающейся бури.

– Деревья? А сторожек там нет?

Натаниель бросает поверх своей модной повязки весьма красноречивый взгляд, будто спрашивая, нет ли у меня еще каких пожеланий.

Надув щеки, выпускаю облачко пара. Так теплее.

До леса мы добираемся с наступлением темноты. Смеркается здесь рано и очень быстро. На ветках деревьев висят прихваченные морозом листья. Кажется, будто они забыли опасть осенью и теперь обречены всю зиму висеть так, бросая на лес длинные тени. Скоро совсем стемнеет и придется остановиться. Невольно вздрагиваю – на ветке что-то странное…

– Это? ..

Умолкаю на полуслове: сама вижу, что это птички. Безобидные, маленькие птички, которые уселись на ветки поспать и замерзли. Может, птички умерли от холода, или их сгубил голод, потому что они не смогли оторвать от ветвей крохотные лапки. Мы совершенно беззащитны, а спать в лесу, где птицы замерзают на деревьях… Вот только подумаю об этом, и зубы стучать начинают.

Ища, где устроиться на ночлег, мы собираем хворост. Этого хватит, чтобы развести костер. Наконец, мы примечаем хорошее место, защищенное от ветра вечнозеленым кустарником.

– У меня с собой зажигалка, – с гордостью говорю я.

Она избавит нас от многих хлопот.

Но Натаниель, криво улыбнувшись, достает из сумки спичечный коробок.

– Ой, так некрасиво, – дружески подкалываю его я, довольная, что мы сможем развести огонь.

Хворост сырой, поэтому костер сильно чадит, но пылает ярко.

– Здесь водятся дикие звери, которых стоит опасаться? – я недоверчиво вглядываюсь в окружающую нас тьму. – Или люди?

– Зимой их не так много, – вопреки этим словам Натаниель выглядит озабоченным. – Большинство уходят к южным нивам или на север, в Сэйлен. Там горы защищают от пронизывающих восточных ветров.

– Тогда от чего ждать беды?

– Только от ветров. Зародившись на востоке, они обрушиваются вьюгой на Острова Теней и каждую зиму сметают с лица Земли всех, кто пытается там жить. Затем летят сюда.

Меня пробирает дрожь.

– Но здесь не так уж и холодно…

– Говори тише, – мрачным шепотом предостерегает Натаниель. – Вот услышат ветра тебя, и останется только молить Лиаскай, чтобы она задержала бурю и мы успели отсюда убраться. Восточные ветра так холодны, что легкие с первым же вдохом обращаются в лед.

Прикусив губу, я подбрасываю в костер ветку.

– Ненавижу полагаться на удачу, но боюсь, что Лиаскай не контролирует погоду, как мы не контролируем ток крови.

– Значит, миледи, будем полагаться на удачу. Иначе нам…

– Просто скажи как есть. Иначе нам крышка.

Везло нам еще три дня. Три дня, за которые наши запасы, которые мы старались экономить, подошли к концу. Три ночи, которые мы провели у костров или в пещерах, тесно прижимаясь друг к другу, чтобы уснуть. Три дня, за которые мы прошли совсем ничего: идти по твердой мерзлой земле очень тяжело. Намело такие высокие сугробы, что нам пришлось пробиваться прямо сквозь них.

И все три ночи меня не покидало чувство, что Лиам здесь, совсем рядом. Сны стали такими отчетливыми и пугающими, что я не спала часами, только бы их не видеть. По ночам они все равно приходили ко мне, потому что мы с Лиамом находимся в одном часовом поясе.

На четвертый день после полудня я замечаю куст, на котором висят красные ягоды. Они большие и круглые, похожи на помпельмус: иней лежит на них, словно сахарная пудра.

– Что это за ягоды? – спрашиваю я Натаниеля.

Тот только качает головой и знаком поясняет, что куст лучше обойти. Именно в эту секунду я наступаю на что-то, припорошенное снегом. «Ветка», – подумала я, но, разворошив снег сапогом, увидела… копыто! Будто лошадиное, но больше.

Да-да, понимаю, надо перестать смотреть и продолжить путь, но я не могу отвести взгляд от копыта, длинной ноги, туловища животного… Наклонившись, разгребаю снег и рукой в перчатке касаюсь шерсти. Догадываюсь, где под белым покровом находится голова, и смахиваю снег. Это саблерог! Серебристо-серый саблерог, его глаза закрыты. Какая у него тонкая шея… Если бы не кровь у него на губах, можно было бы подумать, что он мирно спит. Стянув с руки перчатку, я дотрагиваюсь до рога. Он холодный и острый, словно заточенный меч.