Важное время - Владимир Привалов

«Книга эта есть плод моих многолетних мыслей и придумок, направленных только на одно – как избавиться от губительной опеки Империи. Давняя история Оловянного острова расскажет каждому, кто имеет глаза и уши и готов увидеть и услышать, что Империя есть лев, убивающий и пожирающий любого, кого он сочтет добычей».

«Нелогично, дедушка, – хмыкнул я. – Только что Империя была мифической мартихорой, а теперь она просто лев. И что за Оловянный остров? » – подумал я.

И вновь наугад перелистнул страницы. Меня немного интриговала такая форма чтения. Как будто гаданием занимался.

«Хродвиг Упрямый силен и крепок в своей ненависти к Империи. При нем законы гор не уступят арнскому престолу. Но он не верит в силу тайных слов и во власть шепота. Он горяч и ослеплен жаждой скинуть Империю немедленно и не умеет ждать. Векс переждет, пересидит и перехитрит его. Хродвиг готов ударить и неизбежно проиграет. Не дать этому свершиться! Отца нужно остановить! »

Прочитав эти строки, я крепко задумался. Сколько лет было Эндиру, когда он их писал? Насколько я понял, Хродвиг обладал крутым нравом, недаром его прозвали Упрямым. Как имперский заложник Эндир собирался остановить отца, находясь в почетном плену у Империи? ..

Я вновь вынырнул из омута размышлений, лишь когда вокруг загомонили друзья. Рассеянно убрал тетрадь в тубус, собрал листки заданий и отнес Либурху. Тот потянулся, чтобы потрепать меня по голове, но сдержался и выпрямился.

– Это занятие было полезным для тебя, ученик? – нейтральным тоном спросил Либурх.

– Я очень благодарен тебе, учитель, – искренне ответил я. Теперь уж старик не сдержался и взлохматил мне волосы. Не беда – местные уже умчались из класса.

На выходе нас ждал Юрка.

– О! Наш герой! – приветствовал я освобожденного. – И как тебе темные подземелья гадких имперцев?

– И вовсе они не темные, – дернул плечом Юркхи. – Там окошко мутное под потолком. Душно только. Дышать нечем.

– А стена-то с глазами? Видал ее? – спросил Кольша. Он храбрился немного – его-то очередь следующая, – но меня обмануть не мог. Парень не трусил отчаянно – но побаивался.

– Никого там нет, – медленно ответил Юрка. – Там паук в углу сидит под потолком. Это он и пялится!

«Странно. Значит, и Юрка почувствовал взгляд. Только решил, упрямец, что во всем виноват паук. Что же, может, и прав наш сын степей».

Я покосился на Бареана. Тот выглядел преувеличенно веселым, шутил невпопад, подтрунивал над Булгуней. Вот только в глазах приятеля виднелись тоска и обреченность. Да что происходит-то? И ведь не ответит – гордый!

Вечером, вернувшись домой, я наблюдал за тем, как братья-охранники едва не валятся с ног. Остах ходил куда-то по своим делам, а затем гонял учеников весь день. Пока наставник отсутствовал, братья учили имперский. В этом им помогал Пелеп. Потом Барат и Йолташ махали тяжеленными деревянными мечами, а затем с учебным ножом должны были выстоять против учителя. Дело это гиблое, заранее обреченное на провал.

Пелепу домочадцы тоже нашли применение. Мало того что пацан делился знанием языка с братьями – его еще и заставили готовить. Он ведь следил за несколькими очагами, когда на Алвина работал, в том числе и за кухонными. Что-то и подсмотрел. К тому же и дядька ему немного подсказал. Вот только без затрещин Остах мог и обойтись. Чем ему Пелеп не угодил? Подумаешь, каша подгорела. И пересолена малость… А вчера бобы несъедобными были… М-да-а… А может, повара нанять?

В общем, когда я вернулся домой, обрадовался один только Кайхур. Он прыгал, лизался и махал коротким хвостиком. Я взял песика на руки и закружился по комнатушке. Барат, Йолташ и Пелеп мирно сопели по углам.

Наигравшись со щенком, я наполнил собачью миску соленой кашей и присел у стола. Отломил большой кусок хлеба и придвинул блюдо с брынзой и оливками. Есть стряпню Пелепа было выше моих сил.

– Наставник! – обратился к Остаху. – Я на занятиях Либурха читаю тетрадь дедушки Эндира…

– И? – коротко и мрачно спросил Остах. О своей находке под потолком библиотеки я уже рассказывал раньше. Дядька полдня пропадал по своим темным делам в городе и был не в духе.

– Послушай. – Я открыл тетрадь. – «Векс переждет и перехитрит его. Хродвиг готов ударить и неизбежно проиграет. Не дать этому свершиться! Отца нужно остановить! » – прочитал я вслух.

– Отнять бы у тебя эту книжицу, – глухо пробурчал Остах. – Жаль, ты по праву победителя ее взял… Сам нашел.

– Дедушка Эндир ее нарочно для меня оставил! – Я прижал тетрадь к груди. – В тайнике!

Остах пробубнил что-то, дернул плечом и вздохнул.

– Оставил бы ты тайны там, где им и положено быть, – во вчерашнем дне. Но ладно, слушай. Хродвиг решил поднять восстание против Империи, но воинов не хватало. Выше Паграбы жили воинственные алайны. Они день и ночь сражались с дикими северянами. И скайды, родичи северян, тоже поджимали. – Дядька тяжело вздохнул и продолжил: – А когда скайдам с северянами удавалось договориться – то и разом нападали. Понимаешь?

– Ага, – кивнул я. – Несладко алайнам приходилось.

– Вот. Так получилось, что в очередной раз скайды с северянами навалились на алайнов сообща. Тут и Хродвиг подоспел, усекаешь?

– Ага, – вновь кивнул я.

– Вот тебе и ага, – передразнил меня Остах. – Ничего ты не понял. Хродвиг так встал войском, что показал алайнам: могу и помочь, а могу и ударить.

– Хитро, – оценил я.

– Хитро! – крикнул наставник. Барат и Йолташ возмущенно всхрапнули. – Да он Столаха за яйца взял: либо под меня иди, либо я тебе в спину ударю!

– А Столах – это кто? – спросил я.

– Это вождь алайнов, – посмурнел Остах. – А на переговоры к нему Хродвиг отправил своего сына, Гимтара.

– Диду! – обрадовался я.

Наставник только тяжело вздохнул.

– Да, Гимтара. Вот только он, как увидел дочь Столаха, воительницу Столхед, остолбенел. И пожелал взять ее в жены. Столах, не будь дурак, согласился. Объединившись, войска алайнов и дорча разогнали всех врагов и заключили договор.

Дядька вздохнул, откупорил бочонок пива и налил себе пенящейся жидкости в глубокую кособокую глиняную плошку.

– В договоре значилось, что после свадьбы наследника дана Дорчариан с дочерью вождя родовые земли алайнов станут Дорчариан. Хродвиг думал после этого усилить свое войско свирепыми и умелыми алайнами и прогнать имперцев из гор.