Тень в комнате с портретом - Натали Доусон

Кэти до сих пор боялась свою мать, но уже давно избавилась от детского восхищения братом и сестрой, красивыми, умными и подающими большие надежды. Которые оправдались, что случается отнюдь не с каждым подающим надежды отпрыском. Особенно ее раздражал Джонатан, избравший духовную стезю не по воле сердца, а из практичных соображений, как источник благ, которыми он умело пользовался. И сейчас, наблюдая за Эммелиной, Кэтрин чувствовала растущий гнев.

После обеда, когда джентльмены еще не появились в гостиной, молодая миссис Хаддон сидела на почетном месте в окружении дам, с которыми приехала из Бата, но они не выглядели ее подругами.

Мисс Беррингтон предложила свою помощь старшей мисс Райдинг и сейчас разливала вместе с ней чай. Остальные дамы не пытались вовлечь Эммелину в общую беседу, впрочем, и они, оказавшись в обществе, уже не казались кружком избранных, как это было в старой гостинице дядюшки Томаса.

Миссис Пропсон уже несколько раз оспорила утверждения мисс Фридделл, и между ними воцарилось холодное молчание. Мисс Лэмбон поддакивала подруге, но ее внимание было сосредоточено на выставленных на чайном столе пирожных и тортах. Миссис Уиллинг явно скучала и поглядывала на дверь в ожидании мужчин.

Еще до обеда тетушка Мэриан слегка подтолкнула племянницу локтем, когда гости миссис Райдинг прогуливались по галерее и беседовали в ожидании приглашения к столу. Подле миссис Уиллинг оказался старший мистер Блантвилл, известный в округе своей слабостью к женскому полу. Несмотря на скандальную семейную историю, дамы из попечительского совета были вынуждены приглашать его на благотворительные обеды и ярмарки, ведь он жертвовал бедным куда более нескромные суммы, нежели те, с которыми готова была расстаться мисс Фридделл или даже сама миссис Райдинг!

Миссис Уиллинг, должно быть, никто не просветил насчет обстоятельств, при которых мистера Блантвилла покинула первая супруга, а о его второй жене, умершей вскоре после родов гувернантке, и вовсе не принято было говорить в приличном обществе Кромберри. И миссис Уиллинг с явным удовольствием беседовала с этим джентльменом приятной наружности, готовым очаровывать ее комплиментами, если только ему удастся вставить несколько слов посреди ее милой болтовни.

Но не эта пара привлекла внимание Кэтрин, хотя она и послушалась тетушку и посмотрела в ту сторону. Куда больше ее заинтересовало поведение младшего сына миссис Райдинг, пользующегося необыкновенной популярностью у молодых леди, Гарольда Райдинга.

Миссис Райдинг встречала гостей во главе своего семейства, и Кэтрин постаралась укрыться от ее требовательного взгляда за спиной миссис Трилл, владелицы самой большой в Кромберри модной лавки. Кэти с привычной досадой наблюдала, как переглядываются дочери и сын миссис Райдинг, разглядывая нарядных горожан, которые не могли похвастаться ни хорошим вкусом, ни происхождением, но отчаянно хотели если не обладать тем и другим, то хотя бы вращаться в одном кругу с теми, кто воспринимал это как данность.

За себя и свою тетушку Кэтрин могла не стыдиться, их туалеты выглядели если не самыми модными, то, по крайней мере, не вульгарными или потрепанными. Но кое-кто вызывал насмешку и у нее самой, что уж говорить о Райдингах! В такие моменты Кэти особенно сильно мучилась угрызениями совести, ведь она осуждала тех, кто думал о ближних своих точно так же, как она, но не утруждал себя, пытаясь это скрывать.

Однако же внезапно с лица Гарри Райдинга исчезла усмешка, умело приправленная толикой истинной любезности, и он чуть выдвинулся вперед и широко, искренне улыбнулся. В это время миссис Райдинг уже сердечно поприветствовала миссис Роуленд и ее брата, за ними настала очередь леди из Бата. И среди них, Кэтрин ничуть не была этому удивлена, Гарольд тотчас приметил мисс Беррингтон. Отдохнувшая после долгого путешествия Агнес выглядела сегодня еще прелестнее, чем накануне. Она казалась феей в чудесном нежно-сиреневом платье, расшитом крошечными листьями и ягодами ежевики. Едва увидев ее в этом платье в холле миссис Райдинг, Кэти подумала, что никогда не встречала девушку красивее.

Гарри Райдинг задержал мисс Беррингтон возле себя какими-то ничего не значащими приветственными словами, и следовавшим за ней двум подругам мисс Фридделл пришлось остановиться. Миссис Райдинг обернулась, чтобы узнать, из-за чего в равномерном шествии гостей образовался затор, и повнимательнее взглянула на Агнес, которую сперва, должно быть, плохо разглядела среди других, более полных, леди в пышных туалетах.

Опытный взгляд этой дамы мгновенно отметил и красоту девушки, и ее элегантное платье, и, конечно же, от нее не ускользнуло, как загорелись глаза Гарри при виде мисс Беррингтон. Она нахмурилась, давая сыну понять, что он нарушает предписанный ход вещей, и Гарольд тотчас извиняюще улыбнулся мисс Беррингтон и приветствовал других дам почти с той же сердечностью.

Агнес прошла следом за Эммелиной и другими дамами в гостиную, а Кэтрин поспешила следом, надеясь поскорее увидеться с миссис Дримлейн. Старая леди была уже здесь, и Кэти с удовольствием наблюдала за тем, как она в веселом удивлении подняла брови, разглядывая дам из Бата, столь разительно отличавшихся от членов попечительского комитета Кромберри.

Кэтрин не осмелилась подойти к миссис Дримлейн, сидевшей на диване в компании столь же почтенных леди. Рядом с ними в кресле расположился судья Хоуксли, с которым миссис Дримлейн была дружна уже много лет и которому не раз оказывала помощь своими острыми суждениями. Судья приветливо кивнул мисс Хаддон и вновь вернулся к беседе.

До обеда Кэти провела время в обществе нескольких дам и девиц из городских семей, так или иначе причастных к благотворительной деятельности мисс Фридделл и ее попечительского совета. По неписаной традиции представители родовитых семейств держались особняком от горожан, и лишь старания мисс Фридделл, викария и еще нескольких леди и джентльменов, снующих от одного кружка к другому, должны были отчасти размыть эти границы.

За обедом Кэтрин и ее тетушка разлучились со своими гостьями. Они сидели на дальнем конце огромного стола и лишь с трудом могли разобрать, что говорит миссис Райдинг, то и дело обращавшаяся к кому-нибудь из гостей с вопросом или очередным напоминанием о завтрашней лекции миссис Роуленд.

После обеда дамы заняли две сообщающиеся друг с другом парадные гостиные, и миссис Райдинг откомандировала дочерей развлекать молодых женщин и юных девушек, а сама устроилась в кресле у одного из каминов и завела беседу с будущей невесткой и ее матерью.

«Как будто других гостей не существует! » – думала Кэтрин. Ей было скучно. Она уже успела разглядеть всех дам и их туалеты, и больше всего ее мучило отсутствие в руках альбома и карандаша. Тетушка Мэриан устроилась у чайного стола поближе к мисс Лэмбон и старалась участвовать в беседе миссис Пропсон и миссис Роуленд, а Кэтрин, как ни хотелось ей подсесть к Эммелине, не осмелилась сделать это. Она задавалась вопросом, обратил ли кто-нибудь внимание на их общую фамилию. Кэтрин не была уверена, что родство с племянницей владельцев гостиницы не повредит Эммелине в глазах этих самоуверенных дам.