Ракетчик звездной войны - Валерий Большаков

– Был, – кивнул Кузьмичев. – И в 67-м был, и в 70-м… Каково это…

Ему не пришлось даже напрягать память – события тех лет встали перед ним, словно произошли вчера.

– Наши ракеты стояли на горе близ местечка Фаид, – вспоминал Георгий, – на берегу Большого Горького озера – это сразу за Суэцким каналом. Весь склон горы, помню, изрыт был воронками от НУРСов [14 - НУРС – неуправляемый реактивный снаряд. ] и пятисотфунтовых бомб. Пристрелялись…

* * *

…Снаружи было жарко – настоящее пекло, а в бетонном блиндаже стояла духота. Пустыня…

Скорпионы с фалангами кусаются, а хамсин, самый проклятущий ветер на свете, дует пятьдесят дней в году, забивая песком глаза и легкие, фильтры дизелей и электронные схемы ЗРК.

Капитан Кузьмичев отер пот с лица – сдохнуть можно… Ноги нещадно грызли блохи, над ухом заунывно, как муэдзин, зудел упитанный египетский комар.

Георгий сел, сунул ноги в разношенные «шип-шипы» и вылез из блиндажа – все равно не отдохнешь.

– Кузьмич, сабахуль хейр! – подошел Адель, чернущий араб-ракетчик. – В КаПэ?

Капитан кивнул и надел каску – такая тут была неуставная форма одежды – обувка, трусы и каска. Под рваным тентом маялся лейтенант Кобенко.

– Чего это хабир Юра, – приглушенно спросил Адель, показывая на лейтенанта, – такой смурной?

– Жрать хочет хабир Юра… – буркнул Кузьмичев.

И тут завыла сирена. Куда только девалась вялость – мигом все разбежались по местам.

– Самолеты противника прямо по курсу! – закричал Кобенко.

Георгий развернулся к востоку – в дрожащем мареве ветхозаветных песков Синая шли на бреющем три «Миража».

Израильтяне, испробовав силу русских ракет, приспосабливались – выходили в атаку на предельной скорости, прижимаясь к земле, точно зная, что С-75 не берут низколетящие цели.

Была у ракет и еще одна непростреливаемая зона – по вертикали. С-75 не задирались точно в зенит, и вот этой-то «мертвой воронкой» евреи и пользовались – делали горку и входили в пике.

Арабы, побросав все, дружно спасались.

– Куда? ! – заорал Георгий, преграждая дорогу Аделю. – Мы тут за вас кровь лей, а вы драпать?

– Аллаху акбар! – хрипел Адель. – Аллаху акбар!

Сорвав каску, Кузьмичев с размаху влепил ею по худой арабской морде.

Рев пикирующих «Миражей» вознесся в запределье. С подвесок истребителей сорвались и протянулись к земле дымные векторы ракет. Загрохотали взрывы, перетряхивая пески. Металлические иглы из боеголовок высекали искры и пропахивали глубокие борозды в бетоне.

В клубах дыма и пыли воспарили рваные куски металлических ангаров. Осколок бомбы срезал Аделю голову – курчавая башка, вращаясь и брызгая кровью, ударила Кузьмичеву в спину.

Капитан только сжался и прибавил ходу.

Отбомбившись, первый «Мираж» уваливал прочь крутым разворотом. Сразу две «Шилки» захлестали тяжкими очередями. Есть! Подранили! «Мираж» вильнул, перекашиваясь на левое крыло, за ним потянулся черный хвост. Медленно снижаясь, истребитель со звездой Давида на консолях пропахал пески и взорвался, клубясь оранжевым и копотно-черным. В белесом, изжаренном небе раскрылся белый одуванчик парашюта. А с востока заходили сразу двое…

Георгий ворвался в кабину – там жара, все в касках, трусах и с противогазами.

– Вижу цель! – заорал Кобенко.

Оператор нежно взял ее на автоматическое сопровождение. Оператор ручного сопровождения подслеживал. Психуя, оператор наведения стучал ногой по металлическому полу кабины. Светились зеленым экраны. Звучали краткие доклады и тут же отдавались резкие команды.

Надсадный вой истребителей действовал на нервы, холодок подавленного страха протекал по хребту, в пальцах бегали ледяные иголочки.

– Пуск!

«Миражи» совершили противоракетный маневр – спикировали с разворотом в сторону канала и включили форсаж. Тут-то их и достали «семьдесят пятые» – сначала одного, потом другого. Спаренный рев оборвался двойным взрывом. Огненные шлейфы, клубясь и брызгая, уперлись в пески, и к дымным облакам добавилась туча пыли…

* * *

– …Вот таково оно и было, – договорил Кузьмичев.

– Терпеть не могу скорпионов и тарантулов… – проворчала Наташа.

– Кому что! – хохотнул Переверзев и зажал рукою рот.

Но нет, Алла даже не шевельнулась.

– И сколько ж это будет продолжаться… – вздохнула Мальцева.

– Ефремов, по-моему, в «Часе Быка», – заговорил Марк, – доказывал, что цивилизация, летающая к звездам, не будет агрессивной. Дескать, для того чтобы звездолеты клепать, надо и высшую форму экономики иметь, и высшую форму общества, то бишь коммунизм. А разве можно коммунарам воевать? Ответ отрицательный!

– Товарищ капитан, – спросил его Переверзев со въедливостью, – а вы где? Я «Туманность Андромеды» тоже читывал! Помните, куда там Мвен Мас собирался? На Эпсилон Тукана! Это рядом с нами – налево пройти и свернуть.

– Свернуть… – криво усмехнулся Шматко. – Хотели американцам в спину вдарить и свернули…

– Вот я интересуюсь, товарищ полковник, – сказал Марк, – а в «войну миров» вы верите? В межпланетную войну? Или там межзвездную?

– Что значит «верю ли»? – проворчал Кузьмичев. – При чем тут вера вообще? Тут политика… Разводим мы политику на Земле – и ведем войны, то локальные, то мировые. В какую точку на карте ни ткни – везде горячо. А дорастем до астрополитики – начнем войны межзвездные…

– Да чего в космосе делить? – поразилась Наташа.

– Как что? Планеты! Вот, представь себе – прилетели мы на далекую планету. Хорош мирок – и воздух, и вода. Только начали мы колонию устраивать, как прилетают братья по разуму и заявляют: мотайте, дескать, отсюда, мы ее первыми нашли! И какие будут варианты?

– Ну, если они первые, – неуверенно проговорила Мальцева, – то можно и уйти…

– В том-то и дело, что нельзя, – вздохнул Георгий. – Уйти – это значит показать слабость. Тогда братья по разуму могут нас со всех наших будущих колоний попросить!

– А потом и на Землю явятся, – вступил Марк. – Скажут, что нас тут не стояло.

– Вот именно. Так что придется защищать планету-находку. Не удастся удержать – отступим и попытаемся по новой отвоевать.

– Не понимаю! – сердито сказала Наташа. – Ну, можно ж поделить. Планета же немаленькая!