Ракетчик звездной войны - Валерий Большаков

– Можно, – согласился Кузьмичев. – Только где поделено, там и границы проведены. И очень скоро начнутся пограничные конфликты, борьба за передел мира. Тоже, знаешь, мало хорошего!

– Господи, – вздохнула девушка, – одна война на уме… Вот уж правда – от ума горе!

– Но не навсегда, – улыбнулся полковник. – Не верю я, что сверхцивилизация будет воевать. Обычные, такие как у нас, будут обязательно, потому что, имея силу, хочется и приложить ее. Или побороться с иной силой. А сверхцивилизация – это могущество, настоящее, как у волшебников или этих, демиургов, им-то война ни к чему. Планеты? Да демиурги их запросто сотворят! Надо будет – поменяют светимость звезды или вообще новую зажгут… Но между Человеком – Разумным и Человеком Всемогущим ой-ой-ой сколько лет! Мы до тех времен точно не доживем.

Все помолчали.

– Ну ладно, – вздохнул Кузьмичев. – Пора трогаться. А то потом не успеем вторую ходку сделать… Оставайся, Наташа, мы пока доедем – выспаться успеешь!

– Ага! Я потом ночью не засну…

– Заснешь, заснешь! – уверил ее Переверзев. – Тебе надо отдохнуть, а то кто же нам такой вкусный борщ варить будет?

– Кто о чем, – съязвила Наташа, – а Шурик о своем желудке беспокоится!

Похохатывая, десантники вышли.

– По машинам! – скомандовал Кузьмичев.

Командирская БМД, ворча двигателем, вывернула на осыпь и поднялась к лесу. По ее следам въехали остальные. Переезд начался.

* * *

На плосковерхой Базовой горе нашлось подходящее местечко – под высоченной скалой, как бы на приступке. Балки поставили в круг, и полковник повел БМД обратно в промоину – надо было захватить оставшиеся грузы, что лежали в бочках и ящиках, да служебные балки. Горючего сжигалось уйма, но куда денешься?

Вернулись они часам к пяти. Затянули волокуши внутрь квадрата из балков, и Кузьмичев с удивлением заметил что-то новенькое – на шестах была растянута маскировочная сеть, а под нею рядами стояли стулья и трибуна. На стульях сидел народ, а с трибуны толкал речь сам Луценко.

– Товарищи! – говорил он. – На нас возложена большая ответственность. И оказано большое доверие. И никто пока не отменял главной задачи – создания инопланетной базы для оказания превентивного удара по проклятым империалистам! Да, возникли трудности, но когда это коммунисты отступали перед трудностями? Вы что-то хотите сказать, товарищ комсорг?

Комсорг подскочил с места и бойко заговорил:

– Мы предлагаем назвать эту планету Леонидой, в честь дорогого товарища Леонида Ильича Брежнева! Образовать Леонидянскую АССР и просить Совет Министров СССР и Политбюро ЦК КПСС включить ее в состав РСФСР!

– Запишите в протокол! – важно велел Луценко.

Кузьмичев сбавил шаг.

На него оглядывались Переверзев со своими «голубыми беретами» сидел в последнем ряду и откровенно развлекался. Углядев командира, он кивнул ему и подмигнул.

– Это что еще за малохудожественная самодеятельность? – лениво спросил Георгий, выходя к трибуне. – У вас что, комендант, работы нет? Так я вам ее найду.

– Народ, – внушительно сказал Луценко, – проводит общее собрание. Это важно!

Полковник взял со стола президиума, где восседали Лядов и председатель месткома Арнаутов, листок с повесткой дня.

– «Отчет о проделанной работе»… – прочел он, усмехаясь. – Вы о какой работе толкуете, комендант? Когда это вы трудились? На Земле дурью маялись, языком болтали, а теперь и здесь хотите говорильню развести? Не выйдет.

– А что вы имеете против докладчика? – напыжился Арнаутов.

– Ничего, – хладнокровно сказал Кузьмичев. – Гнать его надо со всех постов. Вы что делать-то умеете, Луценко? У вас же ни ума, ни фантазии, и руки из жопы растут! Кому вы здесь нужны? И что тут, на вашей подтирке, написано? «План мероприятий»! Каких мероприятий? – возвысил он голос. – «Всемерно увеличить, повысить эффективность, обеспечить рост»? Нам дело нужно! Конкретное! Вам, руководство долбаное, не профсоюзные конференции разводить надо, а о зиме думать. Зима катит в глаза! Вот что важно! А вы базу к зиме подготовили? Утеплили стены балков? Заготовили дрова? А печки ставить вы когда думаете? А припасы на зиму копить? А шубы шить, унты, шапки, штаны меховые? Варежки вязать, свитера, шапочки, шарфики? Вы чем, вообще, думаете, «ум, честь и совесть нашей эпохи»? Почему я должен за вас все делать? Почему я должен людей кормить?

– А им зачем? – крикнул с места Переверзев. – Они же весь НЗ заграбастали и жрут тушенку втроем – комендант, помполит и комсорг!

– Клевета! – заревел Луценко.

– Ха! – Переверзев встал и громыхнул грязной авоськой с пустыми консервными банками. – А это что? Эй вы, «проклятые расхитители социалистической собственности»! Вот они – баночки! Их ваш холуй – извините, комсорг! – лично прикопал. Видать, в благодарность за то, что к кормушке допустили!

– Ах вы, сволочи! – закричала Алла. – Это же для больных!

Люди повскакали с мест, и уже не ропот – рев заметался под маскировочной сеткой. Слышались возгласы:

– Опять они жрать будут, а мы голодать!

– Я блокаду пережил, замерзал, хлеб с опилками ел! А эти, со Ждановым своим, икрой обжирались и у теплых печек грелись!

– Долой!

– Да сколько ж можно терпеть это издевательство? !

– Гнать их к чертовой матери!

– Раскулачить – и к стенке!

Кузьмичев спокойно вынул пистолет из кобуры и выстрелил вверх. Мгновенно упала тишина.

– Обойдемся без высшей меры, – спокойно сказал он. – Нас и так мало.

– Так эта ж свинья ничего не умеет! – раздался голос с места. – Верно вы сказали! Званий нахватал, а толку? Чего его зря кормить?

– Зря кормить мы никого не станем, – громко сказал полковник и спрятал пистолет в кобуру. – А насчет неумения… В армии бытует такая поговорка: «Не можешь – научим, не хочешь – заставим! »

Да даже и заставлять мы никого не станем. Пусть действует принцип социализма – «Неработающий – да не ест! » Вот поголодают денек – сами прибегут на работу проситься!

В толпе засмеялись – напряжение спадало.

– Запишите в протокол, – повернулся Кузьмичев к секретарю – бледной дамочке в возрасте. – Назначаются выборы коменданта базы.