Темные искусства - Оскар де Мюриэл

Вскоре Холт вошел в гостиную, и, когда следом вошла цыганка, все присутствующие оцепенели. Они молча рассматривали женщину, и даже полковнику пришлось признать, что было в ней что-то устрашающее.

Она была приземиста, плотно сбита, закутана в бесчисленные цветастые шали, платки и вуали. Лица ее было не разглядеть за темной вуалеткой, украшенной дешевыми кулонами, которые тихо позвякивали при каждом ее движении. От множества слоев ткани исходил острый аромат трав, перебивавший запах дымки в гостиной. На руках у нее были черные митенки, из которых виднелись лишь кончики ее толстых бледных пальцев. Каждый из них заканчивался изогнутым ногтем – она медленно перебирала ими, будто постукивая по невидимому столу.

Леонора вскочила и бросилась к женщине, схватив ее за одну из этих пугающих рук.

– Мадам Катерина, какая честь! Я знала, что вы придете.

– Я всегда прихожу к тем, кто во мне нуждается, – ответила та хриплым, чужеземным голосом.

– Или к тем, кто вам платит, – процедил полковник сквозь зубы.

Леонора повернулась к нему, собираясь возразить, но цыганка стиснула ее запястье.

– Оставь это, дитя. В этой комнате и так уже неспокойно.

– О, но я провела очищение, как вы велели, мадам! Прямо как бабушка Элис.

Полковник шагнул к Холту и рявкнул:

– Где тебя носило?

Не успел Холт раскрыть рот, как цыганка ответила за него.

– Меня задержало другое дело.

Полковник издал звучное «ха! », на что цыганка никак не отреагировала. Она стянула одну из митенок, положила ладонь на стену и медленно провела ею по дубовой обшивке. Ее длинные ногти, выкрашенные в черный, мерцали в свете свечей. Она повернулась к Леоноре.

– У тебя получилось, детка. Этого едва хватит, но мы сможем провести здесь обряд. – Она подошла к столу со свечами, и свет их проник под тонкую вуаль. Ее лукавые глаза блестели, переходя с одного гостя на другого. Только изучив их всех, она заговорила снова: – Да, едва-едва. Слишком многих здесь терзает чувство вины.

При этих словах некоторые нервно сглотнули.

– Стулья, Бертран! – гаркнул мистер Уилберг, и тот вздрогнул и начал перетаскивать стулья из соседней столовой. Скрежет дерева по полу причинял старому мистеру Шоу невыносимые мучения, и внучке пришлось подойти к нему и взять его за руку.

Леонора подвела мадам Катерину к небольшому круглому столу.

– Мы отослали слуг, мэм. Они ушли еще до заката, как вы и просили.

Оглядев стол, женщина с одобрением кивнула.

Бертран принес седьмой стул, и Леонора с почтительностью, достойной королевы Виктории, предложила цыганке сесть. Пока женщина располагалась на своем месте, Бертран принес и неуклюже установил возле окна треногу.

– Для чего это? – спросила она. – Для фотографического аппарата?

Леонора села рядом с ней, ее глаза сияли восторгом.

– О, пожалуйста, пожалуйста, сделайте мне одолжение, мэм. Я хочу иметь карточки с этого сеанса. Я читала, что духи иногда проявляются на пластинах.

Цыганка молчала, лицо ее было непроницаемо.

– Ничего подобного я не слышала.

– Предпочитаете не оставлять улик? – произнес полковник, сидевший рядом с цыганкой. С надменным видом он раскуривал сигару.

Цыганка положила руки на стол, как делала всегда, когда хотела продемонстрировать, что она здесь главная.

– Так же как и ты, человечишка.

Полковник вскочил, уронив сигару на пол. Рука мистера Уилберга усадила его обратно.

– Угомонись уже, Гренвиль! Из всех присутствующих только ты…

– Заткнись, Пит!

Миссис Гренвиль сидела рядом с мужем, но хранила молчание. Она знала, что любая попытка успокоить его только сильнее его разъярит.

– У вас есть подношение? – спросила цыганка.

– Конечно, – ответила Леонора, направившись к шкафчику у стены. Она достала оттуда хрустальный графин, от вида которого Холта передернуло. В нем, похоже, была кровь.

Словно почувствовав смятение Холта, ясновидица повернула голову в его сторону:

– Он должен уйти.

Полковник раздраженно вздохнул, поднялся и вывел Холта из гостиной. Немолодой камердинер был этому только рад.

– Держи, – сказал полковник, вытаскивая из кармана внушительную пачку банкнот. – Здесь больше, чем я тебе обещал. Если собираешься потратить их на пиво или женщин, отложи эти планы на другой день. Ты понадобишься мне утром.

– Конечно, сэр, – ответил Холт, едва сдерживая желание пересчитать деньги. – К какому часу мне вернуться?

– На рассвете, – ответил полковник, после чего схватил Холта за воротничок. – И ни минутой позже. Чем скорее эти паразиты уберутся из моего дома, тем лучше.

Холт всегда испытывал желание плюнуть ему в лицо, но полковник слишком хорошо платил, так что он ограничился поклоном.

– Я не подведу вас, сэр.

Полковник Гренвиль оправил пиджак, бросив на Холта грозный взгляд, и вернулся в гостиную.

Пока дверь за господином закрывалась, Холт в последний раз мельком увидел юную Леонору, которая устанавливала фотографический аппарат. А также нервные лица собравшихся за столом и графин с темной жидкостью, стоявший посреди свечей.

Холт сунул деньги в карман и направился к повозке. Выехав из ворот сада, он еще раз взглянул на дом. В окне гостиной сверкнул яркий всполох света, явно от магниевой вспышки аппарата, после чего в комнате стало темно, как в могиле – как и в остальных комнатах этого пустого дома. Холту показалось, что из гостиной донесся хриплый низкий рев, и его пробрал озноб.

Полковник не рассказывал ему подробностей о сегодняшнем сборище, но Холт слишком хорошо знал эту семью. В этой комнате вот-вот случится нечто чудовищное. Нечто настолько ужасное, что лучше не говорить об этом вслух.

Чем меньше он знает, тем лучше.

Часть 1

Преступление

Вырезка из газеты «Скотсмен»

Суббота, 14 сентября 1889 года,

вечерний выпуск

ТРАГЕДИЯ В МОРНИНГСАЙДЕ:

ШЕСТЕРО МЕРТВЫ

Чистый ужас охватил благородных жителей Морнингсайда, когда стало известно, какую чудовищную картину застал мистер Александр Холт, личный камердинер уважаемого полковника Джеймса Р. Гренвиля, в доме своего господина.

В главной гостиной лежало шесть трупов, одним из них был и хозяин дома. Сие зрелище мистер Холт обнаружил приблизительно в 7 часов 45 минут утра, когда приехал выполнить утренние поручения господина.