Шепчущий во тьме - Говард Филлипс Лавкрафт

Бесполезно было и демонстрировать моим оппонентам, что вермонтские мифы по сути мало чем отличаются от всем знакомых легенд, которые персонифицировали силы природы и наполнили древний мир фавнами, дриадами и сатирами, поселили каликандзаров в современной Греции, а дикий Уэльс и Ирландия стали пристанищем для скрытых от человеческих глаз, странных и ужасных карликовых племен троглодитов и прочих сверхъестественных созданий. Бесполезно также было указывать на еще более поразительное сходство с верованиями непальских горных племен в страшных Ми-Го или «жутких снежных людей», таящихся среди ледяных глыб и острых пиков Гималайских гор. Кстати, когда я привел этот аргумент, мои оппоненты, не мешкая, повернули его против меня, заявив, что это как раз и подтверждает реальную историческую основу древних легенд и свидетельствует о реальном существовании некой странной древней расы, вынужденной скрываться после появления и установления на земле человеческого господства, и что эти существа вполне могли жить, хоть и в небольшом количестве, до относительно недавнего времени, а, может, и продолжают существовать даже сегодня.

Чем больше я высмеивал такие теории, тем больше аргументов мои упрямцы-друзья находили в их поддержку. В качестве доводов они также обращали мое внимание на то, что даже без привязки к древним легендам недавние свидетельства очевидцев были слишком последовательными, детальными и разумно-прозаичными в плане повествования, чтобы так вот рубить с плеча и списывать все на бредни суеверной деревенщины. Парочка моих особо фанатичных оппонентов зашли в своих теориях так далеко, что начали ссылаться на легенды древних индейцев, которые предполагали внеземное происхождение этих таинственных существ. Они цитировали мне причудливые книги Чарльза Форта, в которых утверждалось, что пришельцы из космоса и других миров часто посещали Землю. Однако большинство моих собеседников были романтиками, которым просто хотелось привнести в довольно скучную реальную жизнь немного фантастических знаний о сторонящихся людей «карликах», ставших популярными благодаря великолепному мастеру ужасов Артуру Мэкену.

Глава 2

Наши дебаты продолжились в виде оживленной переписки, и естественным развитием событий в данных обстоятельствах стало то, что наша бурная дискуссия была опубликована в журнале «Аркхем Эдвертайзер», причем некоторые наши письма перепечатывали местные газеты тех регионов Вермонта, откуда, собственно, и пришли все эти истории, связанные с наводнением. «Ратленд Геральд» выделила целых полстраницы для отрывков из писем обеих сторон, в то время как газета «Братлборо Реформер» в своей тематической колонке «Острое перо» полностью напечатала один из моих длинных историко-мифологических очерков, добавив к нему свои комментарии, в которых поддержала мои скептические умозаключения. К весне 1928 года я был широко известной личностью в Вермонте, несмотря на то, что я никогда не бывал в этом штате. А затем я начал получать письма от Генри Экли, которые настолько поразили меня, что я в первый (и последний) раз отправился в этот удивительный край поросших густым лесом гор и бесконечных журчащих горных ручьев.

Большая часть сведений о Генри Уэнтворте Экли была получена мной из переписки с местными жителями и его единственным сыном, проживающим в Калифорнии, после того случая в его фермерском доме, находящегося довольно далеко от местных поселений. Я выяснил, что он был последним представителем уважаемого в этих краях древнего рода, которые подарили этому небольшому городишке юристов, администраторов и толковых фермеров. Однако он, в отличие от своей семьи, перешел от практических профессий к чистой науке. Генри учился в Университете Вермонта, и прославился в кампусе своими успехами в математике, астрономии, биологии, антропологии и изучении фольклора. Я никогда раньше не слыхал о нем, да и он не особо рассказывал о себе в своих письмах. Тем не менее, я сразу понял, что это был человек с сильным характером, умный и образованный, несмотря на то, что он был затворником и не очень интересовался обычной мирской жизнью.

Несмотря на то, что Экли говорил о каких-то невообразимых вещах, я почему-то сразу отнесся к нему более серьезно, чем к другим своим оппонентам. С одной стороны, он жил в непосредственной близости к месту произошедших событий – видимых и ощутимых – о которых он так причудливо рассуждал; а с другой стороны, будучи человеком науки, он готов был подвергнуть свои умозаключения и теории испытаниям и проверкам, дабы подтвердить или опровергнуть их. В нем не было предвзятости, главной его целью был поиск истины и он всегда руководствовался лишь вескими доказательствами. Конечно, я сразу же решил, что его выводы ошибочны, но при этом для меня они были «разумно» ошибочными, и я никогда, в отличие от некоторых его знакомых, не списывал его странные идеи и страх перед таинственными «зелеными горами» на психическое расстройство. Мне показалось, что он человек вполне толковый и адекватный, и я понимал, что его сведения и выводы наверняка вызваны действительно странными событиями и обстоятельствами, заслуживающими расследования, но я отнюдь не был согласен, что причины этих событий имели сверхъестественную природу. Позднее я получил от него определенные материальные доказательства, которые перенесли этот вопрос в несколько иную, весьма причудливую и жутковатую плоскость.

Мне не приходит в голову ничего лучше, чем изложить максимально дословно первое письмо от Экли, которое стало важной отправной точкой в моей собственной исследовательской деятельности. У меня больше нет этого письма, но моя память хранит почти каждое слово его удивительного послания. И я еще раз повторюсь, что уверен в здравомыслии человека, написавшего эти строки. Вот он, текст этого письма, написанный не очень разборчивым, старомодным почерком, принадлежащим человеку, который, очевидно, не слишком много контактировал с окружающим его внешним миром в течение своей тихой и уединенной жизни ученого.

Тауншенд, округ Уиндем,

штат Вермонт.

5 мая 1928 г.

Альберту Н. Уилмарту, эсквайру,

118 Салтонсталл-стрит,

Аркхем, штат Массачусетс.

Уважаемый мистер Уилмарт,

Я с большим интересом прочитал перепечатку вашего письма в «Братлборо Реформер» от 23 апреля 1928 г. о странных телах, обнаруженных в ручьях минувшей осенью после потопа, и о любопытных народных легендах, с которыми эти события так хорошо согласуются. Мне вполне понятно, почему вы, как человек, не живущий здесь, заняли такую скептическую позицию, и даже понимаю, почему редакторы газеты с вами солидарны. Такой же точки зрения обычно придерживаются образованные люди как в Вермонте, так и за его пределами. Более того, я и сам по молодости (сейчас мне 57 лет) придерживался такого же мнения, но это было до того, как мои исследования (как общего характера, так и по книгам Давенпорта) привели меня к другим интересным открытиям и последующим углубленным исследованиям, в частности касательно тех гор в нашей округе, от которых местные стараются держаться подальше.