Герой империи. Битва за время - Александр Михайловский

Тут уже Гудериану было не до размышлений: молотили большевистские артиллеристы на совесть, и запросто можно было остаться под руинами горящей хаты или, успев выскочить из нее, попасть под разрыв шального снаряда. Надо либо залечь в каком-нибудь укрытии, которое позволит переждать артобстрел, или постараться как можно скорее покинуть обстреливаемый квадрат. Последнее исключалось. Выглянув в выбитое взрывной волной окно, Гудериан увидел, что его командирская «тройка» (на самом деле имитация танка с макетом пушки вместо орудия), припаркованная поблизости, повреждена близким разрывом гаубичного снаряда. По крайней мере, перекошенный на противоположный борт корпус и нездоровый дымок над моторным отсеком говорили о том, что данный агрегат в ближайшее время никуда не поедет. К тому же механик-водитель командирской машины, сраженный осколками того же снаряда, не шевелясь лежит в луже крови возле передней части ее корпуса – он так и не успел занять свое место.

Убегать на своих двоих, рискуя попасть под шальной разрыв, командующий второй танковой группой не считал возможным, поэтому, напялив китель прямо на голое тело и криво нахлобучив фуражку, пригнувшись, метнулся к отрытой в десятке шагов от хаты противовоздушной щели. С тех пор как в небесах воцарились белые демоны, сопровождающие большевистские бомбардировщики к месту работы и обратно будто барышень на танцы, воздушный налет на расположение штаба не исключался. Поэтому таких маленьких узеньких окопчиков для укрытия драгоценных генеральских и офицерских тел немецкие солдаты нарыли по всем Чемелам в достаточном количестве.

Едва Гудериан в несколько прыжков пересек расстояние, отделявшее его от спасения, и умостил свою тушку в означенной противовоздушной щели, очередной снаряд угодил точнехонько в ту избу, которую он только что покинул. Теперь местное жилище представляло собой груду деревянного хлама; однако это была та судьба, от которой не уйдешь. Кому суждено попасть в плен, тот выживет под любым обстрелом.

А ведь там, на «Полярном Лисе», Гудериана хотели именно в плен и не иначе, потому что один из самых гениальных тактиков хумансов представляет собой высокую ценность хотя бы в качестве генетического материала для возможного размножения. Правда, в настоящий момент под рукой у Иртаз Далер и Ватилы Бе не было пригодных для осеменения лишних горхинь и темных эйджел (от тактиков предпочтительно получать гибриды боевого назначения), но это дело наживное. Набег «Полярного Лиса» на территорию кланов эйджел в ближайшем будущем представлялся почти неизбежным, потому что с одними хумансами полноценную Империю не построить. Кроме того, Ватила Бе считала, что если сейчас в Галактике и в самом деле идет доимперская эпоха, то разведывательно-ударный крейсер типа «Гончий Пес» будет если не самым сильным, то самым быстрым и малозаметным боевым кораблем – то есть идеальным капером, способным захватить плохо вооруженный приз с ценным грузом и с легкостью скрыться от погони. И никому в голову не придет, что его база здесь, на окраине запретной зоны, еще во времена Древних закрытой для посещения кораблями эйджел. Но это будет потом, а сейчас важно помочь стране Эс-Эс-Эс-Эр победить страну Германия, что станет первым шагом на пути ее преобразования в новую Империю.

Именно поэтому, в то время пока бронегруппа под общим командованием генерала Мостовенко (изрядно обалдевшего от событий последних дней) лязгала гусеницами по дороге от места переправы через Гривду к перекрестку с Московско-Варшавским шоссе, на Чемелы обрушился десант роты штурмовой пехоты. Это был тот самый момент, когда рациональнее использовать тяжеловооруженных воительниц не для того, чтобы они гонялись за разбегающимися дейчами, а чтобы полностью обезглавить крупное подвижное соединение врага, уничтожив собравшиеся в кучу штабы различного уровня. Главной задачей, поставленной как перед рядовыми бойцыцами, так и перед командиршами участвующей в операции роты, был захват в плен или нейтрализация высшего командно-тактического состава дейчей, находящегося в некотором отрыве от своих войск. В то же время задачей бронегруппы генерала Мостовенко являлся разворот на перекрестке на девяносто градусов в западном направлении и удар в тыл оборонительным позициям войск второй танковой группы…

Дальнейшее очень легко представить. Прикрытые защитные полями советские танки, и без того слывущие неуязвимыми, внезапно врываются на огневые позиции артиллерийских батарей, развернутых в противоположную сторону. Следует нежданный удар с тылу по оборонительным рубежам и исходным позициям сосредоточения подвижных бронегрупп дейчей, предназначенных для активного парирования вклинений вражеских войск. Ярость и хаос. Непрерывный гром выстрелов пушек и пулеметов, скрежет сминаемого металла, яростные кличи атакующих, крики паники и отчаяния застигнутых врасплох… В такой ситуации обычно везет тому, кто успел сбежать с позиции и потеряться в ближайшем лесном массиве, и то лишь потому, что советским войскам и их союзникам сейчас отнюдь не до ловли одиночек. Особой ярости атакующим советским танкистам добавляло то, что они сейчас вымещали на своих врагах все пережитое в течение последних десяти дней, боль от поражения в приграничном сражении и унизительную горечь отступления, в то время как враг торжествует победу. Сейчас, получив преимущество внезапности удара и абсолютной защиты, они делали все возможное для полного уничтожения вражеских войск, и так понесших тяжелые потери в схватке с войсками группировки генерала Борзилова. Кроме прочего, разгром боевого ядра второй танковой группы открывал возможность поэтапного отступления по тому же Московско-Варшавскому шоссе на Слуцк-Бобруйск вместо отхода в Пинские леса с предварительным уничтожением тяжелого вооружения, как предполагалось первоначально. Наступление на правом фланге группы армий «Центр» в любом случае сорвалось, и теперь можно было озаботиться сохранением личного состава и хотя бы части танков, автопарка и артиллерии.

Впрочем, в Чемелах в это время тоже было весьма интересно. На деревню перестали падать снаряды, прогремел последний взрыв и наступила тишина – это позволило «Быстроходному Гейнцу», уже уставшему от вздрагивающей под ногами земли, грохота разрывов и посвистывания осколков, поднять голову над бруствером и оглядеться. От избы, где он ночевал, осталась только бесформенная груда мусора, его командирский танк пылал; и вообще, в поле зрения подобных костров хватало. В этот момент все и случилось. Прямо над головой раздался оглушительный хлопок, потом громкий свист – и задравший голову Гудериан увидел, что чуть ли не прямо на него опускается тяжелая бронированная фигура, похожая на средневекового рыцаря. Причем этот «рыцарь» опускался на деревню не в одиночестве; их было много, слишком много для того, чтобы понадеяться остаться в живых. До этого Гудериан уже слышал о такой разновидности демонов-воинов, покровительствующих большевикам. Когда они участвовали в рукопашных схватках, спасения для немецких солдат не было. Сила этих демонов-богатырей позволяла им буквально разрывать людей на части голыми руками – и это притом, что они были прекрасно вооружены.