Герой империи. Война за Европу - Александр Михайловский

Как только этот «индукционный линк», будучи приклеенным к моей голове, заработал в полном объеме, я первым делом пристально посмотрел на господина Пекоца и тут же получил удовлетворяющий меня ответ. «Это друг, – услышал я в голове бесплотный голос, – он испытывает к тебе симпатию, ничего от тебя не скрывает и говорит только правду. » Получается, первое предчувствие меня не обмануло, и господин Пекоц, как говорил Маугли, действительно оказался человеком одной со мной крови. А еще я узнал, что он действительно уверен в том, что ради блага Сербии власть в ней необходимо отдать коммунистам, и на это у него имеются вполне веские основания, мне, правда, пока неизвестные.

Потом меня наскоро представили представителям господина Сталина генералу Болдину и господину Громыко. Генерал Болдин был прославлен тем, что под руководством господина Малинина устроил германцам кровавый танец смерти на тыловых дорогах, что сорвало их наступление. Русские войска, которые немецкие генералы считали разбитыми, вдруг накинулись на них в самом уязвимом месте и в мгновение ока превратили их победу в поражение. Сначала я недоумевал: ведь генерал Болдин даже через психосканер совсем не выглядел человеком, способным переиграть прославленных германских генералов. А потом я понял. Идеальный Исполнитель, он сумел ничего не испортить, выполняя команды инопланетных специалистов, для которых вовсе не существовало «тумана войны». Точные и предельно смертоносные решения надо было исполнить, не отклоняясь ни на йоту, что у русского генералитета всегда получалось неважно. Еще я подумал, что, скорее всего, то сражение было пиком его карьеры, и в Сербию Иван Васильевич едет исключительно в роли свадебного генерала.

Господин Громыко при взгляде через психосканер оказался птицей совсем другого полета. Этот совсем еще молодой человек, служащий по дипломатической части, обладал множеством талантов, и через это имел полное доверие своего вождя. Ведь господин Сталин, несомненно, тоже пользовался психосканером и точно знал, кто из его людей чего стоит. В какой-то момент я был даже польщен, что такого молодого и, несомненно, талантливого господина посылают именно к нам в Сербию и это станет первой ступенькой в его карьере. Но размышлять дальше на эту тему я не стал, решив повнимательнее наблюдать за господином Громыко в процессе его работы. Ведь не зря мне дали этот «индукционный линк» – наверняка для того, чтобы я использовал доступ к возможностям космического крейсера на благо родной Сербии.

Последним к нашей компании (под конвоем) присоединился генерал Франц Беме. И хоть на его лице не было видно ни синяков, ни кровоподтеков, вид у него был такой, будто старательная хозяйка долго стирала его в тазу со щелоком, полоскала и выжимала, а потом развешивала на просушку. Как сказал господин Пекоц, этого типа везли в подарок властям молодой Сербской Советской Республики, чтобы они смогли потренироваться на его особе, как правильно судить и казнить военных преступников. Ну и еще требовалось показать всем, в том числе и хорватам, что ни один, даже самый высокопоставленный деятель оккупационного режима, не избежит ответственности за совершенные злодеяния.

Шаттл вылетел в рейс сразу, как только пленный немецкий генерал вместе со своей охраной из людей господина Пекоца оказался на борту. Полет до городка Ужице, где располагалась столица так называемого «партизанского края», продолжался чуть больше часа, и все это время я честно продремал в кресле. В аппарате пришельцев отсутствует такая роскошь как окна, и сон в полете показался мне наилучшим времяпрепровождением.

24 сентября 1941 года, утро. Югославия, партизанская Ужицкая республика, город Ужице, Верховный штаб Народно-освободительных партизанских отрядов Югославии.

Приземление имперского шаттла на площадь перед храмом Святого Георгия вызвало у жителей города фурор не меньший, чем схождение того же святого с небес на землю. Красные звезды на складывающихся плоскостях и хвостовом оперении говорили о том, что этот аппарат прилетел из СССР, а возможность вертикально и абсолютно бесшумно и не поднимая пыли опуститься на землю, свидетельствовала о его инопланетном происхождении (кое-кто из горожан слушал радио Коминтерна и делился информацией со своими соседями). Но когда раскрылся кормовой люк, то оттуда пред взоры затаившей дыхание публики появилось отнюдь не серокожее инопланетное чудовище (как описывала вражеская пропаганда), а вполне обыкновенный мужчина в полевом камуфляже нового (имперского) образца со знаками различия подполковника: три шпалы в малиновых петлицах. Кроме того, он поприветствовал сбегающийся народ на вполне понятном сербском языке: «Здраво другови! » (Здравствуйте, товарищи) – и это было так неожиданно, что люди притихли и лишь изумленно переглядывались между собой.

Конечно же, это был неутомимый зубоскал и изобретательный пакостник (для тех, кто становился объектом приложения его профессиональных талантов) прежде капитан имперских егерей, а ныне подполковник ОСНАЗа РККА Вуйкозар Пекоц. Подчиненного ему егерского батальона, при благоприятствующем к стране Эс-Эс-Эс-Эр настроении в народе, хватит для того, чтобы поставить на уши достаточно большую страну. А если страна небольшая – то и вовсе сменить в ней власть без всякой посторонней помощи. А настроения в сербском, и черногорском народе вполне просоветские. Главное – ничего не испортить, – а это может произойти, если «на хозяйство» поставить не того человека.

Следом из темноты раскрытого люка появился советский старший командир со знаками различия генерал-лейтенанта РККА (Иван Болдин), а за ним – молодой мужчина в штатском костюме (Андрей Громыко).

Товарищ Сталин решил, что командарм из генерала Болдина весьма посредственный, но зато у того имеется солидный опыт зафронтовой работы с формированиями, мало отличающимися от партизанских. К тому же сербские братушки – в какой-то степени большие дети. Их самолюбию должно льстить, что в качестве своего военного представителя Сталин прислал к ним прославленного боевого генерала, героя Слоним-Ивацевичского сражения, сумевшего вдребезги разгромить вторую панцергруппу Гудериана и здорово потрепать четвертую армию генерала фон Клюге. К тому же во время этих своих подвигов генерал Болдин из всех имперских товарищей наиболее тесно взаимодействовал как раз с Вуйкозаром Пекоцем и его егерями, поэтому их сложившейся команде и карты в руки.

Что касается Специального представителя Верховного Главнокомандующего (в ранге Полномочного Посла) Андрея Андреевича Громыко, то ему была поставлена задача легитимировать управляющий Ужицкой республикой Главный народно-освободительный комитет Сербии и превратить его во Временное Югославское Правительство Народного Единства. А то стоит немцам тихо уйти из Белграда (что случится в самое ближайшее время) – и из всех щелей повылезут разные юркие особи с криком: «мы здесь власть! ». Именно ради того, чтобы случайным образом не заполучить на Балканах влезших туда настырных британцев, эвакуация немецких гарнизонов из Греции и Югославии была приостановлена на неопределенный срок. Сначала Южному фронту требуется выбить румынскую пробку, потом нужно уговорить болгарского царя без боя пропустить Красную Армию к Черноморским Проливам, Югославии, Албании и Греции, и только после этого немцы тихо-мирно могут сдавать позиции подошедшим частям РККА, грузиться в поезда и ехать к себе нах фатерлянд… Впрочем, территории, лежащие в стороне от магистральной железной дороги, по которой и будет проводиться эвакуация, предполагалось освободить от немецкого присутствия в ближайшее время – а это опять же требовало формирования легитимных местных органов власти, и именно об этом Андрею Андреевичу предстояло говорить с местными сербскими партийными руководителями…