Батыева погибель - Александр Михайловский

Поэтому, как только в горницу ввели женщин, закутанных в сорок одежек так, что они были похожи на каких-то меховых снеговиков, Серегин не сказал им ни слова; увидят, куда попали – сами начнут раздеваться как солдат по команде «сорок секунд отбой». Он лишь приказал амазонкам остановить и не пущать десятка два мамок, нянек и прочих приживалок, тащивших за княгинями и княжнами целые охапки набитых шмотками мешков, баулов и каких-то узлов, сказав, что все необходимое гостьи получат от принимающей стороны.

Как только амазонки, непринужденно сдернув с плеча самозарядки «Мосина» с примкнутыми штыками, оттеснили «провожающих» в угол горницы, Серегин открыл портал, приглашая «отъезжающих» пройти на «ту сторону». При этом по лицам амазонок, угрюмо смотрящих на мамок и нянек, можно было легко прочитать, что этих закормленных тупых ленивых свиноматок они готовы и стрелять, и колоть невзирая ни на какие лица. Исключение было сделано только для пятерых худых и затравленных девочек-подростков, по которым сразу было видно, что это именно они делают здесь всю основную работу, а все прочие мамки и няньки просто отбывают синекуру.

Часть 22

23 декабря 1237 Р. Х. День двенадцатый. 03: 55. Рязанское княжество, река Истья, где-то в районе современного поселка Панинская слобода, пепелище славянской веси, ночная стоянка тумена темника Бурундая

Неласковой была эта декабрьская ночь для монгольского тумена. Очередное славянское селение оказалось брошенным местными жителями. Причем перед уходом его сожгли. Воздух был насыщен запахом гари, а кое-где еще тлели угли. Мелкие отряды «белых мангусов», окружившие тумен, были подобны разъяренным пчелам, что роем окружают покусившегося на их мед медведя. Они не давали монголам развернуться в широкий веер для того чтобы изгоном пройтись по этой земле, собирая полон и запасы фуража с таких вот деревенек. Засады неуловимых отрядов одетых в белое призраков вынудили темника свернуть изгон в общую походную колонну.

Удельный город рязанского княжества Ижеславль, который был назначен его главной целью, также оказался брошенным и сожженным. Лишь ветер гулял на пепелище, да вороны с тоскливыми криками носились над догорающими развалинами. Темник, узрев столь безрадостную картину, поежился от недобрых предчувствий. Поживиться здесь явно было нечем; леса же вокруг вымершего города буквально кишели местными воями и ополченцами, а также злющими «белыми мангусами», с легкостью истребляющими десятки и наносящими тяжелый урон целым сотням. Короткий звук «бздынь» – и несколько десятков болтов, описав стремительную пологую дугу от опушки леса до монгольского разъезда, втыкаются в живые человеческие тела; причем ни панцирь, ни щит не являлись достаточно надежной защитой от их чуть притупленных бронебойных наконечников.

Поиски стрелков в лесной чаще обычно не увенчивались успехом. Выпустив единственный залп из самострелов, те тут же вставали на свои короткие лыжи и растворялись под пологом леса. Как правило, это были местные вои или ополченцы, которым «белые мангусы» давали свое оружие и белые одежды, но бывало, что монгольские разъезды натыкались на группы высоких всадников в белом – и тогда после залпа из самострелов следовала стремительная атака и ожесточенная рубка баш на баш, оставляющая после себя только мертвых и умирающих, после чего мангусы снова исчезали в безвестности, чтобы потом появиться в другом месте.

Из-за этих мелких стычек еще две недели назад полнокровный тумен в десять тысяч всадников понес невосполнимые потери. Более трети его состава было убито в боях или умерло в обозе от тяжелых ран, и при этом тумен не достиг почти ничего. Полона взять не удалось, ибо те урусуты, которых получилось прижать там, где невозможно было скрыться (в основном при сопровождении обозов, вывозящих зерно и фураж), дрались насмерть и живыми в руки монголов не дались. То небольшое количество зерна, овса и сена, что удалось при этом добыть, давно было проедено самим туменом, кони которого теперь были вынуждены глодать древесную кору.

Бурундай, как всякий инициативный и талантливый командир, прекрасно понимал, что продолжать в таких условиях выполнение предыдущего задания бессмысленно, и направил свой тумен на соединение с основными силами. При этом он рассчитывал частично реабилитироваться, проходя через еще не разоренную [34 - Поскольку никакой связи между туменами не было, то о разгроме тумена Субудай-багатура Бурундаю было неизвестно. ] другими темниками часть Рязанской земли. Но он жестоко просчитался. Белые мангусы и присоединившиеся к ним местные не принимали боя на монгольских условиях, заставляя тумен идти по выжженной безлюдной земле. Там монголам не удавалось найти никакой добычи, зато у каждого камня подкарауливала внезапная смерть в виде арбалетного болта, вылетевшего из засады, или наскока неистовых «белых мангусов» и их рязанских союзников, тоже умеющих лихо рубить наотмашь.

Но так как тумен Бурундая до минимума сократил разъезды, высылаемые в стороны и вперед по ходу движения, то была вероятность, что его ядро в целости и сохранности доберется до основных сил Бату-хана. А это Серегин хотел предотвратить любой ценой. Даже того монгольского войска, которое уже осаждало Рязань, было многовато для того, чтобы разделаться с ним одним ударом, а тут еще и Бурундай. Именно поэтому, едва переправив семью рязанского князя в мир Содома, Серегин, Кобра и отец Александр предприняли меры для полного уничтожения тумена.

Для этого было решено использовать доставшуюся Серегину вместе с танковым полком самоходную гаубицу 2С1. К гаубице прилагалось три осколочно-фугасных снаряда, два из которых планировалось использовать для пристрелки, а третьему, с наложенной на него Коброй и отцом Александром печатью Хаос-Порядок, мощностью около двух килотонн в тротиловом эквиваленте, предстояло поставить окончательную точку в существовании этого монгольского войскового соединения. Как уже говорилось, своими зверствами против мирного населения монголы поставили себя вне рамок цивилизованной войны, и даже отец Александр и Анна Струмилина не возражали теперь против применения по ним магического аналога оружия массового поражения.

Чтобы избежать неприятных побочных последствий – таких как риск потери устойчивости печати и ее срабатывания прямо при выстреле – накладывать ее на снаряд было желательно прямо на месте за считанные минуты до применения. Мертвая металлическая болванка, набитая изнутри тротилом – это вам не живой человек, на энергетику которого можно замкнуть подпитку заклинаний, поддерживающих стабильность наложенной на него печати. Именно поэтому никому и в голову не пришло накладывать такие бинарные печати на магические мины, риск самоподрыва которых к исходу первых суток приближался к ста процентам. Один только Хаос или один только Порядок ведут себя намного более предсказуемо, зато и мощность бинарных боеприпасов настолько же выше, насколько хуже их стабильность.