Перелётный жених. Книга первая - Стасс Бабицкий

Фойе кинотеатра заполнено до самого потолка густой тишиной. Мертвый штиль. Мало кто сюда забредает в будний день. Лев глядел по сторонам: где же пинбол и видеоигры, где, скажите на милость, автоматы с попкорном или хотя бы картонная Анжелина Джоли? Нет даже афиш с взрывающимся вертолетом во всю стену. Два коротких диванчика в темно-синих тонах и занавес, скрывающий вход в кинозал. Такое впечатление, что зрители приходят сюда лишь чтобы посмотреть фильм: бегом пересекают открытое пространство и поскорее ныряют в полумрак.

Скучающая билетерша зевала без тени стеснения, но увидев человека в дорогом пиджаке, все же попыталась стиснуть зубы и прикрыться приветливой улыбкой. Борьба продолжалась долго и закончилась полным провалом: зевота снова одолела старушку, демонстрируя прогресс местной стоматологии.

– Похожая пасть хотела сожрать Майкла Дугласа в финале «Челюстей», – пробормотал Лев, радуясь, что вокруг чужая страна и в ней не говорят по-русски.

– Что б вы понимали! Там играл Рой Шайдер, – с легким акцентом, но довольно сносно изложила мысль билетерша.

– Простите, я не…

– Захотите нахамить кому-то еще в Хельсинки, выбирайте людей помоложе. Наше поколение еще помнит советский язык.

И опять зевнула.

Лев постыдно сбежал в сторону бара. Тот притулился в маленькой нише, чуть левее кинозала. Тесное местечко. Всего три высокие табуретки и узкая стойка, покрытая россыпью неоттираемых пятен. Или правильнее сказать – разливом?

Он кивнул финке необъятных размеров, невесть каким чудом втиснувшейся в закуток за стойкой. Барменша долго всматривалась в его щетину, бормотала неодобрительно. Но пиво выдала, смахнув стикер и деньги под прилавок: две пол литры в удобной таре. Лев отхлебнул, не отходя от кассы и утопая носом в пене.

К окошку билетерши возвращался с осторожностью, чтобы не расплескать. Да и почву прощупать, может она уже все забыла… Нет, судя по поджатым губам. Старушка молча выдала билет, оторвала контрольную полоску и отвернулась. Обиделась. Подумаешь! Через пару часов он уйдет отсюда и забудет про этот эпизод.

Когда несешь в руках две пол литры, билет держать уже неудобно. Выскользнет из пальцев, придется наклоняться за ним, или в кинозале потребуют предъявить. Лев сунул картонку в рот и слегка прикусил. Ненадолго же, всего три шага шагнуть.

Возле занавески, прикрывающей вход, топтались подростки. Смотрели заискивающе, но не на руссо туристо, а на пиво в его руках.

– Olut [2 - Пиво (финск. )], – заговорщицки прошептал толстый.

Второй, прыщавый и жердеобразный, указал пальцем на табличку, прикрученную к стене у поворота к бару. Местное бла-бла-бла. Судя по цифре 18 у мальчишек не было шансов купить напиток крепче кока-колы.

– Olut? – теперь оба шмыгали носами и протягивали горстки монет.

Лев понимающе хмыкнул и протянул стаканы горячим финским парням. Мелочь себе оставьте: зачем она нужна, в кармане звенеть. Взял в пивном закутке еще пару емкостей и отправился смотреть кино.

Детектив. Про ограбление спичечной фабрики в далекой северной глуши. На незнакомом языке, без переводчика и субтитров. Уже к пятой минуте Лев допил пиво, к одиннадцатой стал клевать носом, а в середине фильма похрапывал на весь зал. Абсолютно пустой.

Мальчишки куда-то исчезли.

Правильно, для тех, кто нарушил закон – выход один: бежать!

Лев Мартынов: -(в замешательстве

4 апреля, 16: 45

Центральный полицейский участок, Хельсинки

Закрытая запись

– Эк тебя угораздило, братиш! – Жуков вышел из машины, на ходу стреляя в небо тугим куполом зонта.

Черт, и тут муми-тролли! Они бесили с тех самых пор, как ушла Оля, любовь всей жизни. Два года назад, получается, да? Тогда депутат выиграл очередные выборы в далеком аграрном регионе. Лев вернулся домой из долгой командировки и обнаружил на холодильнике послание. Обычное такое, глуповато-женское: цветочек без солнышка вянет, мне не хватает внимания, я устала, я ухожу… Записку удерживал магнит с муми-троллем и его фрекен, сидящими на облачке. Хотел выбросить, но не стал. Прилепил обратно на холодильник, пусть мозолит глаза и напоминает, что не стоит заводить серьезных отношений. Девушек вокруг много, а сердце внутри одно. На всех не хватит. И вот попал в город, где веселые бегемотики буквально на каждом шагу. Даже на зонт к солидному чиновнику пробрались. Лев стоял на крыльце полицейского участка и с нескрываемым злорадством наблюдал, как по разноцветным рожицам бьют крупные капли дождя.

Хотя «солидный»…

Это он погорячился, конечно. Жук – мелкий бес, хитрый, вертлявый и скользкий, уже чуть за сорок, а все по-прежнему называют его Сашкой. Да и улыбочка у него мелкая, противная. Такому незнакомые люди велосипед на улице посторожить не доверят, а знакомые тем более. Но другого союзника не найти.

– Представляешь, сходил в кино! Угостил юнцов пивом, а им поплохело. Прямо в фойе. Билетерша с расспросами: откуда? Эти валенки мигом раскололись. А старая грымза полицию вызвала, прямо из зрительного зала меня забрали, – Лев говорил, сунув руки в карманы брюк, слегка покачиваясь, переступая с пятки на носок и обратно: вся его поза должна была излучать беспечность, но временами скрытая истерика проклевывалась и левый глаз взрывался нервным тиком. – Настигли, думаю, а сам молчу в тряпочку. Они же вопросы задают по-фински. Видят, нет контакта. Поволокли к машине, привезли в участок. Здесь уже пожилой служивый снизошел до русской речи: оказалось, меня обвиняют в продаже пива несовершеннолетним. Ерунда! А скажи, в Хельсинки и вправду только старики по-нашему говорят?

Дипломат зашикал на него и поскорее свел с крыльца. Отошли к служебному автомобилю, но садиться не стали.

– Тут почти все по-русски понимают, просто молодежь принципиально не разговаривает на языке Большого Соседа, – ответил Сашка, растягивая слова. – А насчет пива ты зря так радуешься, братиш. Финны дико переживают за здоровье нации и спаивание молодежи – серьезное преступление. Если бы ты голый прыгал перед этими мальчишками, нацепив красный носок на свой urososan [3 - Причиндал (финск. )], да склонял бы их к крепкой мужской любви… Толерантные европейцы сказали бы: каждый имеет право на свободу сексуального самовыражения. Но пиво – это диверсия. Удар по будущему. Сколько стрясли?

– Штраф 92 евро. И это потому, что я с мальцов денег не взял. А то бы за торговлю без лицензии добавили, – улыбнулся пивной диверсант.

– Везучий! – Жуков открыл дверцу машины, приглашая гостя на заднее сиденье и вдруг остановил, вцепившись ему в плечо. – Постой! А паспорт? Ты ведь не мог оплатить штраф без паспорта!

Лев улыбнулся еще шире.

– Соврал им, что забыл документы в гостинице. Вспомнил название, которое видел на рекламе во время прогулки. Китаяночка или что-то похожее. Предложили проехать за паспортом, но я сделал грустное лицо и сказал: там жена ждет, злющая из-за того, что я от нее сбежал пиво пить. Пьяный приеду – убьет. Попросил завтра навестить, в любое удобное время, а я, дескать, дождусь пока супруга уснет и проберусь в номер тихонечко. Эти лопухи посмеялись и сказали: ок, завтра.

Сашка поменял вектор и стал активно заталкивать приятеля в салон.

– Балда ты! Дубина занозистая, – приговаривал он. – Смеялись они потому, что в этой ситуации и вправду много юмора. Катаянокка – это бывшая тюрьма, которую перестроили в современный отель. Выбрал ты удачно, видимо инстинктивно потянуло в застенок. А с финской полицией нельзя договориться, сплошь параноики. Никому не доверяют. Уверен, что уже названивают в гостиницу и проверяют у портье, в каком номере остановился мистер…

– Иванов, – подсказал Лев.

– А, ну конечно! Сам мистер Иванов! А ты знаешь, что у Ивановых обычно не бывает лишних денег на заграничную турпоездку. Эта фамилия встречается в загранпаспортах гораздо реже, чем, к примеру, Бабаян, уж поверь канцелярской крысе. Молись, чтобы эти, – Жуков дернул головой в сторону крыльца и захлопнул дверь машины, – не поспешили тебя проверить.