Седьмое море - Наталья Андреева

Развязка наступила неожиданно. Как-то Голицын вернулся с теннисного корта в приподнятом настроении. Глаза его горели.

– Димон, я с такой девушкой познакомился! Папа – полковник! Мать в министерстве работает! Трехкомнатная хата в центре Москвы! А сама девчонка просто красавица! А какие у нее шмотки! Я еще не видел, чтобы девчонка так шикарно одевалась. Мы с Анжеликой месяц назад встретились на корте. Играет она паршиво, ну я ее и потренировал – усмехнулся он. – Теперь она приходит каждый день. Думаю, уже не из-за тенниса, а из-за меня.

– А как же Даша? – в упор посмотрел на него Сажин.

– Мне нравится Анжелика. – На этот раз Дан был тверд. – Нравится настолько, что я готов на ней жениться. Я хочу стать москвичом. Меня в Анжелике все устраивает, но, главное, ее родители обеспечат мне прописку и карьеру. Что касается Даши, твое условие я выполнил. Хотя сто раз уже мог бы с ней переспать. Да и учиться осталось всего год. Не думаю, что меня вышибут. Так что с Дашей мы расстаемся.

– Дурак ты, Дан – спокойно сказал Сажин. – Ты принадлежишь к тому типу дураков, которые никогда не думают о том, что жизнь кончается не завтра. Но я не буду тебя лечить. Женись на своей полковничьей дочке… Ты тогда всерьез это сказал?

– Что именно?

– Будто женщине всегда нужен хозяин. Даша, мол, поплачет денек-другой и, если я ее приласкаю, кинется мне на шею.

– Так и будет. Еще спасибо мне скажешь.

– Что ж… Тогда дай мне слово. С того момента, как вы расстаетесь по твоей инициативе, ты в ее сторону больше не смотришь. Что бы она ни делала и ни говорила, ты – скала. На всю жизнь, потому что я собираюсь на ней жениться. И если только ты посмеешь…

– Я понял, понял – торопливо сказал Дан. В тот момент он думал только о том, что Димка Сажин отпускает его на свободу.

– Тогда по рукам?

И они пожали руки, скрепив договор.

…Голицын обманул. Даша вовсе не плакала. Она молчала. Под глазами у нее опять залегли глубокие тени. Дима смотрел на нее с жалостью, но помочь ничем не мог. Дан женился на Анжелике и переехал к ее родителям, в шикарную московскую квартиру. Даша встречалась с Димой лишь затем, чтобы задать ему неизменный вопрос:

– Ну, как у них?

Он молча пожимал плечами:

– Я-то откуда знаю?

– Но ведь он тебе звонит? – настаивала Даша. – Вы наверняка встречаетесь? Она богатая, но страшная, да? Он ведь ее не любит?

– Она красавица – мягко сказал как-то Сажин. – Я могу показать тебе свадебные фото.

– Ну, разумеется! Ты же был у Дана свидетелем! Предатель!

– Ты должна понять, что у них семья.

– Да не хочу я ничего понимать! Я люблю его!

Так прошел год. Вопреки предсказаниям Голицына, Даша вовсе не бросилась Диме на шею. И не собиралась этого делать. Он постепенно приходил в отчаяние, а время неумолимо летело, еще немного, и они расстанутся навсегда. У обоих заканчивается лимитная прописка, Диме, скорее всего, ехать в родной город, Даше по распределению. Письма присылать она вряд ли будет. Даша молча страдала и собиралась на всю жизнь остаться верной своей первой и безответной любви.

За два месяца до получения диплома мать, поджав губы, спросила у старшей дочери:

– Что делать-то собираешься? Учеба твоя скоро заканчивается.

– Как что? Работать – пожала плечами Даша.

– Это понятно. А жить где? Сама видишь: у нас тесно. Светка беременна, не сегодня завтра родит. Зятек у нас прописался. Ну и куда тебя? На голову посадить? Да и с работой нынче сама знаешь как. Был Советский Союз и нету. И ничего теперь нету, ни жилья по распределению, ни работы. Но так и быть, помогу тебе. Загляни завтра в одно местечко. Туда я могу тебя всунуть, я у них бухгалтерию веду на полставки. Работа не пыльная, и комнатка там есть. Потянешь.

«Местечко» оказалось центром досуга. Полуподвальное помещение, заваленное всяким хламом: елочные гирлянды, флаги, плакаты, пыльные мягкие игрушки… Посреди захламленной комнаты сидела толстая баба с испитым лицом.

– Я хочу устроиться к вам на работу – робко сказала Даша.

– А… Верки Мироновой дочка… Водку пьешь? – Баба икнула.

– Нет.

– Ничего. Научишься. А что вообще умеешь?

Дашин взгляд упал на пыльную печатную машинку.

– Могу секретарем – сказала она.

– Это дело! – воодушевилась баба. – Сама-то я одним пальцем, да и то еле-еле. Годится! Работа у нас не пыльная, знай гуляй! – подмигнула она. – Накропаешь сценарий праздника, мы под это дело выбьем бабки в отделе культуры, кое-что, глядишь, и к рукам прилипнет – вновь подмигнула хозяйка «хора». – Потом мы это дело обмоем. Начальники в основном мужики, с ними надо быть поласковей. – В этот раз она подмигнула уже с намеком. – Девка ты красивая, а главное, молодая. Ты у нас и будешь заводилой.

«Да это же бордель! – ужаснулась Даша. – Учитывая, что я к тому же буду здесь жить…» И она невольно попятилась к двери.

Дима застал ее плачущей. Это было в первый раз, и он растерялся.

– Дашенька, что случилось? – Он ласково погладил ее по вздрагивающим плечам.

– Мне некуда идти – простонала Даша. – Скоро защита диплома, потом меня выселят из общежития. Родителям я не нужна. Мне негде жить, работу я пока не нашла… Я хочу умереть…

– Выходи за меня замуж – решился Сажин.

– Что? – Даша перестала плакать и посмотрела на него с удивлением.

– Я люблю тебя. С самого первого дня, и ты это знаешь. Золотые горы не обещаю, я, конечно, не Дан. Не звезда, и планы у меня не такие масштабные. Жить мы будем у моих родителей, свадьба будет скромной. Но знай одно: так, как я, тебя любить никто не будет. И вообще, сильнее уже любить нельзя – усмехнулся он.

– Да, но я тебя не люблю – честно сказала Даша. – И ты это знаешь.