Контроль, успех, поражение - Марина Аверина

– Но можно выразить слезами, – очень тихо и откровенно ответил Майк, – плакать ты умела всегда!

Мария полоснула по нему огненным гневным взглядом.

– Вот так ты это себе представляешь? Мы будем рыдать на плече друг у друга, изливая адские муки, и излечим наши раненые души? – Её ненависть заливала комнату плотным горячим воздухом, к которому можно было даже прикоснуться.

– Возможно, что-то подобное действительно могло бы тебе помочь, – с грустью и отстранённостью сказал он, вставая со стула и аккуратно складывая плед, – … но не мне.

– Почему? – по-детски удивилась девушка его перемене.

– Потому что, в отличие от тебя, я в своих бедах действительно виноват сам.

Он стоял над столом и смотрел на неё из какой-то далёкой реальности, которой никогда не суждено было сбыться. Она знала это, знала с самого начала. Что они не справятся, что она не сможет его спасти, а он не позволит ей этого сделать. К лучшему, что этот момент настал так быстро, что они понимают всё с самого начала. И могут вовремя всё закончить, пока не стало слишком поздно. Но почему-то от осознания этого ей не становилось легче. Кажется, где-то внутри какой-то наивной своей части она всё-таки позволила поверить в сказку. В них, что они справятся, что смогут быть вместе. Но он уходит, и он совершенно прав. И всё равно не верится.

Она проводила Майка до двери. Он набросил свой уже легендарный для этого вечера пиджак на плечи. Ей вдруг захотелось его остановить, всё спасти, попробовать рискнуть.

– И всё-таки ты не убивал своими руками свою семью, как и я свою сестру. Мы оба понимаем это!

– Понимание ещё не всё, – с тяжестью на сердце ответил Майк, ему не хотелось уходить, но это было единственно верным в эту минуту.

– Но ты ведь не сможешь всю оставшуюся жизнь наказывать себя за это. – Мария понимала, что её последняя попытка провалится, ещё не начав говорить, но всё равно не смогла остановиться.

– Но ты ведь можешь жить всю свою жизнь за двоих, считая минуты!

Он захлопнул дверь, а она, развернувшись к ней резко спиной, уронила в ладони лицо, в точности повторяя скульптуру чёрного ангела с могилы, и безудержно зарыдала. Её плечи вздрагивали, сотрясаясь в плаче, огромные тяжёлые слёзы падали на пол. Она вся отдалась этому действию, как в детстве, без оговорок и ограничений. Когда кажется, будто весь мир плачет и содрогается вместе с тобой.

Через какое-то время, она впервые в жизни не могла сказать точно какое, конвульсии тела начали утихать, и она попыталась вспомнить, когда в последний раз так отчаянно плакала.

Попыталась и не смогла.

Алые розы

Беда не приходит одна. Вы знаете это выражение? Наверное, это одно из самых пугающих и парализующих убеждений на свете.

Мы боимся, что с нами случится что-то страшное, потому что это неприятно, опасно, с этим нужно будет что-то делать. Но помимо этого, почти в каждом из нас есть ещё более глубокий страх, что за этой бедой придёт ещё одна беда, более ужасная, а потом ещё одна и ещё. Потому что мы с детства верим, что беды очень «дружелюбные» существа и не ходят поодиночке.

В жаркое субботнее утро Мария проспала. Отключила все будильники, зовущие её на пробежку, сняла настойчивый фитнес-браслет, который тряс её руку, сообщая о том, что, судя по пульсу, она выспалась и пора вставать. Настал новый день. Для неё он был действительно новым. После вчерашнего ночного путешествия и откровенного разговора, после очистительных рыданий, случившихся впервые в её взрослой контролируемой жизни, она проснулась в совершенно новом мире. В том, где она была лёгкой и чистой, в том, где она умела верить. Ночной уход Майка не казался ей таким страшным и безоговорочным, она со стопроцентной уверенностью знала, что он ещё вернётся, стоит ей позвать. И она позовёт.

Она чувствовала себя совершенно другим человеком, из других клеток, из других белков, из других кусочков ДНК. Она видела мир так ярко и отчётливо: лучик солнца на шершавой пастельно-бежевой стене, декорированной под дорогую итальянскую текстуру, тончайшие нити её атласной подушки, мельчайшие частички пыли, порхающие как микроскопические мотыльки в воздухе. Она не переставала удивляться: всё это было здесь всегда, такое отчётливое и совершенное, как могла она этого раньше не замечать? Она поразилась своей внутренней решимости и уверенности, и их никак нельзя было сравнить с готовностью к бою, как раньше. Она была уверена в этом мире, что в нём всё идёт правильно, что он не готов воткнуть ей нож в спину или каждую секунду предать, что он благосклонен к ней. Она была удивительно спокойна и готова впустить в свою жизнь непредсказуемые элементы, волю другого человека, впустить в свою жизнь мужчину, доверяя ему и любя. Она была… Счастлива? !

Нежась в постели в это прекрасное утро, она наконец почувствовала, каково это – быть женщиной.

Встала к обеду, приготовила завтрак без подсчёта калорий, как это было обычно. Листая ленты новостей в соцсетях, смеялась над бессмысленными картинками, с удовольствием наслаждалась летним воздухом из открытого окна. Она с твёрдой решимостью собиралась не заглядывать сегодня в свой ежедневник и не выполнять намеченные действия, как робот, одно за другим. Она решила сегодня позволить течению дня нести её вперёд навстречу чему-то неизвестному.

Она написала Майку, сама, без лишних сомнений и угрызений. Просто и глупо- «Как дела после вчерашнего? Какие на сегодня планы? » Он ответил, не сразу, но ответил. Примерно через час ответил, что сегодня его очередь смотреть в глаза своим призракам и он хочет сделать это один, но благодарен ей за сообщение. Мария пожелала ему удачи, искренне.

Написала Лизе, что рада была бы поболтать, что у неё есть о чём действительно поговорить. Лиза перезвонила сразу, в трубке телефона послышались громкие звуки музыки и детские крики.

– Привет, дорогая, я с удовольствием, но сейчас говорить не могу, мы с мелким (так она называла сына, у Лизы был пятилетний мальчик от первого не слишком удачного брака) на ярмарке. Тут клоуны, сладкая вата, аттракционы – настоящий кошмар! – подруга весело засмеялась. – Сама понимаешь! Давай вечером я заеду к тебе? Всё расскажешь!