Дьявол с кладбища Пер Лашез - Ольга де Бенуа

– Помнишь, как мы кутили вдвоем? Ты и я, та самая красавица с глазами цвета черного агата, кровь которой ты пил на рассвете. Как ты был прекрасен тогда, пока еще не продал душу дьяволу.

Джимми ворочался в могиле, но молчал.

– Молчишь, Джимми? Конечно, теперь я не так хороша. Хотя, что такое красота? Всего лишь умение казаться красивой. Хотел бы ты снова увидеть, как я умею казаться красивой?

Джимми молчал.

– От тебя, как от моего хвоста, никакого толку.

Косматая Ведьма размяла свои кости и еще раз посмотрелась в свое потускневшее зеркальце. И вдруг вместо морщинистого лица, будто поеденного молью, на нее из расходящейся кругами мутноватой глади глянула задорная чернобровая красавица. Именно такой красавицей она была две тысячи лет назад, когда впервые увидела Самого и не признала его.

III – Маленький Дьявол

– На твоей планете, – сказал Маленький принц, – люди выращивают в одном саду пять тысяч роз… и не находят того, что ищут…

– Не находят, – согласился я.

– А ведь то, чего они ищут, можно найти в одной-единственной розе…

Антуан де Сент-Экзюпери «Маленький Принц»

Каждый год под Рождество Маленький Дьявол с кладбища Пер-Лашез выбирался, зевая, из своего каменного ложа. Он, как и вся городская нечисть, весь год копил силы и пробуждался только в эту звенящую от напряжения ночь, в последние часы перед полуночью, чтобы успеть снова почувствовать себя живым до того, как вечный мрак уступит место вечному дню.

Маленький Дьявол просыпался с радостью. Открывал глаза и, ослепленный лунным светом, шевелил усами и ушами. Вставал со своего пьедестала на четвереньки и потягивался, разминая окоченевшие лапы. Потом весело завязывал хвост бантиком и отправлялся к своей возлюбленной, которая ждала его возле старой могилы с покосившимся надгробием.

Каждую ночь перед Рождеством с тех пор, как оказался запертым проклятием на этом кладбище, Маленький Дьявол ходил в гости к своей Прекрасной Деве. Ему так нравилось любоваться на нее! На ее глаза, ясные и глубокие, как слезы лазурита. Губы, изящные, как взмах крыла. Руки Девы были тонкими и невинными, как же хотелось сжимать их в своих лапах, гладить и целовать до самого рассвета! Дева прижимала к груди книгу, но что это за книга, Маленький Дьявол так и не понял.

Прекрасная Дева казалась ему гордой, молчаливой и печальной. Она не была похожа ни на одну деву, которую Маленький Дьявол видел на этом кладбище, не похожа ни на одну деву, которую Маленький Дьявол видел в своей жизни. Это была совершенно необыкновенная статуя. От нее будто шло сияние. На кладбище поговоривали, что ее создал безутешный скульптор для могилы его рано ушедшей горячо любимой жены. Об этом рассказывала и надпись на надгробии. Если бы Маленький Дьявол умел читать по латыни, он бы обязательно прочел об этом.

Но Маленький Дьявол не умел читать по латыни. Он умел только смотреть и видеть. И как он умел видеть! Каждый раз, как Маленький Дьявол видел прекрасную статую, что-то сжималось у него в груди от сладкой, ранее не ведомой ему муки. Каждый раз, как он смотрел на прекрасную статую, его темную, неприкаянную жизнь озаряло бушующим светом. Эта статуя была как звездопад, который он наблюдал однажды ночью, когда был маленьким и жил на другом конце Земли в ином обличье. Он был влюблен в эту статую вот уже столько веков.

IV – Звездопад

Плача ночью по солнцу, не замечаешь звезд.

Рабиндранат Тагор

В ту ночь, когда случился звездопад, Маленький Дьявол был еще человеком. Это было очень давно, так давно, что он и сам не верил, что все это явь, а не сон. Маленький Дьявол был очень старый. Он жил здесь долго. Сколько – он и сам не знал. И почему, за какие провинности заперли его в этом мрачном теле, не помнил тоже. Вся его постылая жизнь казалась ему одним большим и беспросветным Млечным Путем. Прошлое маячило за его спиной, стояло бесформенной грудой, как огромный туманный лес, над которым сияло бескрайнее небо падающих звезд из его детства.

Маленький Дьявол помнил тот звездопад. Как сидел он на опушке леса, огромного, могущественного, хмельного леса, сидел на берегу реки на коленях своей матери и смотрел, как звезды ослепительными вспышками взрываются в фиолетовом небе и падают, словно огромные сияющие снежинки в воду. И прикасаясь к тихой глади реки, эти нежные вспышки превращались в ледяные кувшинки, от которых во все стороны, во все четыре части света, искрились лучи света.

Это было так ярко, так пленительно, что воспоминание об этом сиянии и блеске, тень этого блеска до сих пор сохранились где-то в глубине его черных глазищ. Казалось, в этой неподвижной немигающей темноте – темноте его глаз – шел дождь из звезд. Когда он смотрел на Прекрасную Деву, он видел тот звездопад. Ему чудилось, что этот звездопад – словно путеводная нить в череде его темных жизней. Может, он искупил свой грех и готовился к перерождению. Или к окончательному исчезновению. Он и сам не знал.

V – Великий Карнавал

Нет ничего абсолютно мертвого: у каждого смысла будет свой праздник возрождения.

М. М. Бахтин «Эстетика словесного творчества»

Маленький Дьявол весело бежал по лунной дорожке, перепрыгивая с могилы на могилу, и одобрительно смотрел на творящийся вокруг кавардак. В ночь перед Рождеством кладбище стояло вверх дном. Часы на башне отсчитывали последние мгновения уходящего года. Это было время Великого Карнавала.

Спешно открывались двери в склепы и темницы души, скрежетали могильные плиты, сдвигающиеся в сторону. Из всех щелей в эту ночь выбирались мрачные жестокие существа, которые весь год дремали в ожидании своего звездного часа. Пробуждающаяся нечисть спешила нагуляться, натешиться до рассвета. Темные души искали покоя и не находили его. А потому им требовались развлечения. Много развлечений, чтобы унять жажду, которую не в силах было утолить даже лучшее зелье Косматой Ведьмы. А уж она умела готовить зелья.

Все сумрачные существа пробуждались в эту ночь, чтобы покуролесить, навести свои порядки. Дьяволы, черти, духи четырех стихий и четырех ненастий, лохматые домовые, патлатые водяные из Сены, растрепанные водяные из Луары, кудлатые лешие из Венсенского леса, ведьмы и ведьмаки из Булонского леса, старые мельники, проклятые короли и королевы, отравители и убийцы, палачи и судьи – все пробуждались в эту ночь и стекались на кладбище Пер-Лашез. Темные существа без роду без племени суетились тут и там, пакостили, все переворачивали вверх дном, куролесили, заводили полезные знакомства, наслаждались полужизнью в ожидании рассвета, который заставит их снова спрятаться по своим щелям до лучших времен.

Все эти давно отжившие тени видели когда-то, как строился, падал, вставал и кровоточил Париж. Они строили этот город. Они же и разрушали его. Они помнили, как Шарлемань торжественно вошел в него по этим улицам. Они помнили предательства и войны. Они отправляли в темницы невинных и возвеличивали грешников. Они слышали, как льется по улицам, словно раскаленная лава, алая кровь казненных на гильотине людей. Все они были тут, приглашенные на карнавал Великого Рыбника.

VI – Магическая формула

Давайте считать, что все, что я делаю – чисто из праздного любопытства.

Джим Моррисон

Круглая луна сияла в черном небе, освещая причудливые склепы и надгробия Пер-Лашез. Пробужденный ее щедрым светом, призрак Джима Моррисона, зевая, выбрался из своей могилы. Это был красивый скелет, длинный, немного нескладный, с изящной грудной клеткой, в которой, если бы захотел, мог бы жить соловей. Вот он сладко потянулся, обрастая плотью, и вместо скелета появился лохматый молодец с голым торсом в длинных кожаных штанах.