Тайна Лисьей норы - Елена Хороших

Вначале Кару шокировала горькая истина: человек, потерявший статус «нужного», социумом выбрасывается как шлак. Но потом, обнаружив, сколько свободного времени появилось, она осознала всю ценность подарка судьбы. Страшно подумать: оставшись в эпицентре суеты, она, возможно, так никогда бы и не встретилась с собой настоящей.

Когда много лет назад молодая амбициозная Кармен Ярош поступила на журфак, – один из престижных факультетов Госуниверситета, – она и представить себе не могла, что наступит момент расставания с профессией по своей воле. Нет, она не перегорела и по-прежнему считала, что «вначале было слово». Словом можно излечить, помочь, облегчить страдания, найти справедливость, добиться правды.

Во всех редакциях газет, в которых работала Кармен, трудились не просто люди, умеющие писать тексты, а яркие личности. Они были уверены, что быть журналистом, – это не отдельный способ заработка, не создание продающих и рекламных статей, а высокая социальная миссия. В те времена журналисты спасали, помогали, защищали своим неравнодушием.

Однако после раскола Великой Страны и обретения иллюзорной независимости множества маленьких республик, не умеющих самостоятельно лавировать в мировом политическом океане, вдруг выяснилось, что главными «врагами» тех, кому выпало руководить страной, оказались… журналисты. Вместо того чтобы объяснять и оправдывать провальные шаги глав государств, «борзописцы» вдруг всерьез решили, что имеют право их критиковать. Причем, за государственный счет. Мол, как-никак, четвёртая власть. Расправа была моментальной и суровой: средства массовой информации выкинули из распределения госбюджета. Лицемерным объяснением стало то, что СМИ в независимой стране должны быть независимы. Иными словами, выживайте, как хотите.

Наступила эра хозрасчёта, подмявшая под себя почти все республиканские масс-медиа. У тех, кому удалось выжить, вместо обещанной свободы началось фактическое рабство. Для содержания редакций нужны были финансы. Деньги добывались, в основном, рекламой. Это означало идти на поклон к бизнесу. Быстро канули в Лету острые критические материалы, журналистские расследования, фельетоны, которые никогда не оставляли равнодушными читателей.

Но настоящий кошмар для журналистов начался тогда, когда на смену бизнесменам пришли политики. Они скупили все газеты, которые по какой-то причине не закрылись, и заставили их служить своим партийным интересам.

Работа в таких условиях не только перестала приносить удовольствие, но и вызывала стойкое отвращение. Ежедневные споры Кармен с главным редактором, который не мог отказать тем, от кого зависело финансовое благополучие газеты, заканчивались фиаско. Материалы под авторством Ярош, вдруг начали проходить «редактуру», главной целью которой было скукожить материал, максимально его сократить, выхолостив смысл. Более того, её, как и коллег по газетному цеху, не только вынуждали писать хвалебные рекламные материалы, но и клянчить деньги на них, что было особенно противно.

В один прекрасный день, после долгих разбирательств по поводу текстового огрызка, оставленного для печати, Кармен вдруг поняла, что с неё хватит, надо ставить точку. Как только она приняла решение, что не будет работать в таких условиях, тут же на душе стало легко и радостно. Всё в жизни просто. Если тебе плохо там, где ты работаешь, – уходи! Если тебе плохо с людьми, которые рядом, – уходи! Ведь ты у себя – единственная.

Несясь в кабинет главреда с заявлением об уходе, Кармен ликовала. Не потому, что ей хотелось оставить за собой последнее слово в ожесточённом споре или как-то повлиять на отношение к себе со стороны руководства. Ей отчаянно захотелось вырваться на свободу и начать новую жизнь. Коллеги, узнав о том, что Кармен уходит, лепили траурные лица, выдавливали слова сочувствия, говорили, что и сами бы хотели всё бросить, что в таких условиях работать – себя не уважать. А потом наперегонки бежали в кабинет начальства, чтобы первыми доложить о поведении этой городской сумасшедшей, возомнившей себя примой. «Это ж надо! Работу бросает! Какое хамство! ». И тут же, ужиком, – «Так место завотделом вакантно? Вам же нужен преданный человек…? Можете на меня рассчитывать! » Умильное и подобострастное заглядывание в глаза, чашечка кофе, бутылочка шампанского, торт из ближайшего магазина. И все, вопрос решен. Рябь поколыхалась, успокоилась, и поверхность редакционного болотца опять стала непроницаемой и неподвижной.

Кармен не знала, что будет делать дальше, где найдет работу, на что будет жить. Но она шла, помахивая портфельчиком с немногочисленными редакционными пожитками, подставляла лицо ветру и улыбалась так, что болели щеки. Ей было хо-ро-шо! Впервые за многие годы.

Едва переступив порог дома, Кармен бросилась к своему старенькому компьютеру и за сутки написала первую в жизни повесть. Да, она уже не работала в газете, но кто сказал, что вместе с заявлением об уходе она положила на стол главреду и свою любовь к слову? О, нет! Сейчас, когда необходимость штамповать пластмассовое вранье отпала, к ней вернулось вдохновение, которое она так любила в своей профессии и которое так долго было законсервировано.

Утром, поставив точку в последнем предложении, Кармен, по привычке, приобретённой в редакции, стала набирать имя и фамилию, но вдруг остановилась. Подумав, медленно выбила: Кара Яр. Так в мире появился новый писатель.

С того дня прошло десять лет. За это время Кармен добилась многого: она стала не только популярным, но и любимым автором. Ее романов ждали миллионы читателей во всём мире. Книги переводились на иностранные языки, по ним ставились спектакли, снимались фильмы, записывались аудиокниги.

Читательский интерес рос в геометрической прогрессии и был полностью оправдан. Романы получались не только захватывающие, но обладали магическим свойством. Несмотря на то, что все, о чём писала Кара, было плодом её воображения, многие читатели были уверены, что автор в своих книгах может не только предвидеть будущее, но и влиять на грядущие события.

В день выхода очередного романа Кары Яр читатели сметали весь тираж с книжных полок магазинов, проглатывали текст, выискивая в нем параллели с реальной жизнью. А после охотились за автором, заклиная в следующую книгу включить хотя бы пару строк о своем благоприятном будущем. Больные умоляли о здоровье, нищие о богатстве, уродливые о красоте, бесталанные о даре. Просили о себе, детях, любимых, родных, друзьях…

Вначале Каре казалось, что мир сошел с ума. Она устала объяснять, что никакой магии в её текстах нет, только фантазия. Но люди отказывались верить. Вокруг образовалось такое плотное кольцо страждущих, что она растерялась, не зная, что делать дальше. Кару вдруг стали приглашать в кабинеты к госчиновникам и крупным бизнесменам, в диппредставительства и съемки на телешоу. Предлагали сотрудничество, покровительство, дружбу и даже любовь. Однажды её творчество всерьёз рассматривали на заседании Совета безопасности страны, планируя убедить автора потрудиться на ниве международной политики.

Каре было и смешно, и грустно. Она знала, чем закончится интерес к её персоне и предпочитала оставаться на расстоянии, насколько это было возможно.

На помощь, как всегда, пришла мама. Сопереживая дочери, она дала дельный совет: на сайте Кары публиковать просьбы людей и те, которые соберут больше всего поддерживающих откликов, использовать в книге в надежде на чудо.

– Люди уверены, что ты можешь им помочь, – уговаривала мама, – уверены, что в твоих силах изменить жизнь к лучшему. Так помоги им в этом. Вера творит чудеса.

Кара согласилась. С тех пор в каждом её романе были эпизоды, написанные специально для тех, кто нуждался в помощи. Писательница старалась изо всех сил, но её благие намерения не всегда венчал успех. Бывало так, что просьбы людей сбывались, но жизнь у них становилась ещё хуже. И тогда обожание сменялось ненавистью.

Кара медленно отошла от окна и уселась в уютное старенькое кресло. Потянулась к наушникам. Сегодня душа жаждала Рахманинова. Выбрав в плейлисте фортепианный концерт №2, Кара надела наушники и позволила музыкальной лавине захлестнуть себя.