Падшие ангелы - Илья Фролов

– Да… Я беру поросёнка одного на зиму. – Она тоже села за стол и протянула Лёшке ложку. – Сейчас дорого всё. Если своей кормовой базы нет, то скотина тебя съест, а не ты её. А у меня её нет…этой базы… С паёв моих дроблёнку возит мне фермер – Науменко, помнишь?

–Всё ещё живой, что ли? ..

–А что с ним сделается. Работает. Троих детей «на ноги» поставил, образование дал и прочее… Внуки уж большие. Он же один остался у нас из «кулаков», остальные разорились и опустились. Колхоз развалился. Остались тут только те, кто помирать собрался. Молодёжь пьёт, а это значит – нет будущего тут. А когда-то ведь было шумно… Работа была, и ребятишки бегали по улицам толпами. И ты с ними бегал… Знаешь, вот ни у кого из Вашей детской компании судьба не сложилась, Лёша…

Лёха уже заканчивал с яичницей и посмотрел на мать:

–Моя судьба не несложилась, мам. Она ещё складывается.

–Иди учится, коли деньги есть. Оставаться тут – это конец… Оставаться надо было раньше, когда колхоз был и кипела жизнь, а сейчас… Цены на всё взлетели до небес, мужики последнюю технику распродают, бросают всё, потому что не на что её заправлять. А принимают хлеб, мясо, молоко, знаешь, – за сколько? Гроши! Чтобы ты лишь бы с голоду не подох да дальше город содержал! Ленка Крюкова ездила к младшей к своей в город, на «побывку» с внуками сидеть, так говорит литр молока тут взяли за рубль, там – разбодяжили и продали – за десять. Даже не за три! .. За десять! Так что… А в райцентре только лесопилка, так с неё работяг только вперёд ногами выносят – люди держатся за работу зубами.

–Я подумаю, на кого учится. Пока отдохну, съезжу в центр – посмотрю, что там. Мне город не особо нравится – нехер там делать.

–Ты в райцентр хочешь податься? ..

–Ну да. А почему нет? – Лёха уловил тревожные нотки в голосе матери. – Там и с машиной через ментов вопрос решу… И с корешами из «пучихи», может, встречусь – интересно же, кто кем стал. Может, глядя на них, и сам пойму, куда мне надо… Чего ты?

–Там просто всё совсем не так, как было… – уклончиво пробормотала мама.

–Так это везде так сейчас – не так, как было…

–Ты не понял, – сказала твёрдо мама и посмотрела Лёхе прямо в глаза. –Там наркотики. До Казахстана не далеко. И если раньше ограничивались коноплёй да опиумным сырцом, то теперь на иглу молодёжь посадили – героин в «моде». А кореша твои, вполне возможно, червей давно кормят.

–Откуда ты всё это знаешь? ..

–Так я слушаю. Кто хочет слышать, тот услышит. О чём ещё говорить старикам – только про беспредел властей. Такого ещё не было, понимаешь? Народ скоро с вилами поднимется против торгашей…

–Да некому подниматься, мам. Всех людей нормальных ещё в двадцатом веке поубивали – между двумя Мировыми войнами – одна Гражданская, затем Афган и Чечня. Я уж не говорю про репрессии и голод… А мы-то родились от тех, кто «за кустиком, да бугорком» спрятался.

–Не хочу в это верить…что не осталось Людей… И кстати, прадед твой не прятался – он героем войны был. Через Ладожское озеро боеприпасы возил. И топили его и убивали, а он до Берлина всё равно дошёл. Черед 12 лет после войны умер…

–Остались, мам, да. Только гавно, как всегда, «плавает сверху». Все эти недоноски, неучи и просто быдло однажды нас шапками закидают своими… И дальше будет только хуже. «Национальной идеей» станет ни стабильность и процветание, а выживание и помоехлебание.

–Откуда ты всё это знаешь? .. – в свою очередь спросила изумлённая мама.

–Я видел весь Мир, мам… И я хорошо учился в школе по «не точным» наукам: не надо иметь семи пядей во лбу думающему человеку, когда он видит то, что видит и умеет сравнивать и рассуждать. И делать выводы…потом…

Мама убирала со стола посуду, а Лёха выпил кофе и двинулся к выходу:

–Я на тест-драйв!

–Чего? ..

–Выходи на меня посмотреть.

Лёха выехал из гаража на широкую и просторную улицу – ни асфальта, ни гравия не было – просто обычная просёлочная дорога растягивалась на двести метров в обе стороны. Ночью грязь хорошо подморозило, Лёха спокойно доехал до одного из концов улицы, развернулся и разогнался до скорости в км/ч 70 до следующего края. Развернулся на другом конце и втопил уже сотню – машина вела себя прекрасно, остервенело отбрасывая во все стороны куски сырой земли. Мама стояла у калитки и смотрела на сына. Он подъехал к ней и опустил стекло:

–Садись, поехали. Ленинская улица асфальтированная и длинная – не меньше километра.

–Я? ! Я не поеду…

–Не бойся.

–Колёса отвалятся!

–Я хорошо прикрутил.

–Ну, значит ещё что-нибудь отвалится – она на пеньках шесть лет стояла…

–Да поехали, мам. Она новая, в том-то и дело, что стояла на пеньках.

–Ладно… – Нехотя согласилась мама и села на заднее сиденье.

Леха проехал главную улицу, протяжённостью в 850 метров за пять минут – некогда приличный асфальт превратился в ничто: яма на яме, ухаб на ухабе… Только последние метров 150 выдался нормальный отрезок, и Лёха снова разогнался до сотки. За концом асфальта кончалась и сама деревня – дальше были только поля да леса с деревенским кладбищем. Машина ровно гудела. Лёха сидел и смотрел в даль.

–Поехали, – через некоторое время сказала мама тихо, – я тебе могилу отца покажу…

Он был похоронен у самого края – Свечников Сергей Константинович, 11. 11. 1958г. – 12. 12. 1997г.

–Такой лютый мороз стоял в тот день, что мужики кирками копали могилу – экскаватор гонять такую даль из райцентра было накладно.

Они вернулись домой, и Лёха снова затопил баню – хотелось нормально, не в торопях, погреться и подумать. Переписав идентификационный номер автомобиля, он зашёл в избу и сел возле печки так же, как любил делать отец.