Сколько золота в этих холмах - Си Памжань

Соленая вода, яд для тех, кто ее пьет. В исторической книге учителя Ли земля заканчивается у океана, который ограничивает западную территорию. Дальше – пустая голубизна, морские чудовища, нарисованные между волнами. «Неизвестные дикари», – говорил учитель, и Люси взволновалась оттого, что ма говорит о море с такой страстью.

Люси впервые понимает это желание уйти куда подальше от той жизни, которую она знала. Когда они покинули город, она надеялась, что ярость Сэм останется позади. Но ярость живет и в Люси.

– Прости, – говорит Люси, обращаясь теперь к ма.

Она не заботилась о Сэм так, как ее просила ма. Она не знает, по силам ли ей это. И Люси наконец позволяет себе заплакать, потому что Сэм отсутствует и не увидит эту слабость сестры. Она слизывает слезы на ходу. Соль дорога, соли много лет не было на их столе. Она плачет, пока ее язык не начинает засыхать. Она берет в рот травинку, чтобы отделаться от неприятного вкуса во рту.

У травы тоже вкус океана.

Второй стебелек оказывается таким же соленым. Люси останавливается. Смотрит за гребень холма. Видит белый проблеск.

Она идет, пока не оказывается на краю громадного белого диска, который хрустит под ее ногами, обжигает ее царапины. Разгар засушливого сезона, и повсюду на холмах исчезают неглубокие озерца и ручьи. Здесь исчезло целое озеро, оставив после себя солончак.

Люси стоит достаточно долго, чтобы собрались облака и мир начал вращаться вокруг нее. Она думает о сливах – мать засаливала их, благодаря чему они сохранялись дольше. Она думает о ба, который засаливал свою добычу. О соли, которая поедает железо. О соли на открытой ране, об очищающем ожоге. Соль для очищения и соль для спасения. Соль на столе богача каждый день, добавка, которой отмечают окончание недели. Соль, сморщивающая плоть плода и мяса, изменяющая их, позволяющая выиграть время.

* * *

Когда Люси начинает спускаться, солнце висит низко. Лицо Сэм в пятнах, но не из-за теней. Сэм неистовствует, но за ее неистовством – страх. Что здесь, в этой пустоте, могло напугать Сэм?

– Ты ушла, – со злостью бросает Сэм между цепочками ругательств.

И Люси понимает. Она нарушила негласный контракт между ними. Это Сэм всегда гуляет где хочет, а Люси сидит в ожидании. Сэм никогда не остается одна.

Люси начинает говорить, ласково говорить, как говорила бы с перепуганной лошадью. О соли и свинине, оленине и бельчатине, но Сэм не соглашается. Кричит громче.

– Это будет означать, что мы сможем продолжить поиски, – говорит Люси. – Нелли не так крепка, как ты. – Она делает паузу. – И я тоже не так крепка.

Это успокаивает Сэм. Но убеждает ее ветер, который заполняет собой пространство между ними, неся с собой мух и запах ба. Сестры бледнеют. И, когда Люси говорит, что некоторые индейские племена именно так чтили своих воинов, Сэм наконец сдается.

Имеет ли значение, что они достигли согласия, основываясь на лжи?

Они впервые за все это время развязывают веревки на спине Нелли. Получившая свободу кобыла катается в траве, оставляя черную массу раздавленных мух.

Что делает мужчину мужчиной? Они переворачивают сундук. Неужели это лицо, которое показывают миру? Руки и ступни, чтобы придавать этому миру форму? Две ноги, чтобы ходить по нему? Сердце, чтобы биться, зубы и язык, чтобы петь? Но у ба мало что осталось от этого. Он принял форму сундука, как тушеное мясо, которое приобретает форму горшка. Люси приходилось солить мясо, которое уже позеленело по краям, и мясо, которое в течение многих дней пребывало в замороженном состоянии. Но ничего подобного тому, что она видела теперь перед собой.

* * *

Сэм бегом приближается к солончаку. К вечеру впечатление такое, будто на землю упала огромная белая луна, оставив на небе малую, которая теперь неубедительно восходит. Трещина раскалывает поверхность, ее длина – два роста Сэм. Грохот, как при близком ударе грома. Люси поднимает голову на темное теперь небо. И конечно, облака начинают хоровод.

Она кладет лопату на плечо. Люси следует за Сэм, перепрыгивающей через препятствия, разглядывает белые глыбы. Несмотря на жару, кожа Люси покрывается пупырышками. Этот здешний ритм хорошо ей знаком. Рытьё. Жара. Даже грохот, похожий на смех зрелого мужчины. Люси поднимает глаза и видит, что Сэм оглядывается на нее.

– Это почти так же прекрасно, как золото, – соглашается Сэм. – Жаль, что он не видит.

* * *

Соль, рассыпанная по телу ба, похожа на пепел. Мухи разлетаются, спасаясь от неминуемой смерти, но личинки не могу сбежать. В своих предсмертных конвульсиях они очень похожи на маленькие белые язычки, свернувшиеся в крике.

Ба потребовалось четыре обжигающих дня, чтобы превратиться во что-то иное. Нелли получает достаточно времени, чтобы отдохнуть и наесться от пуза травы. Сэм с помощью лопаты переворачивает отдельные части тела, чтобы равномерно покрыть их солью. Время от времени Сэм разрубает сустав, хрящ. С расстояния кажется, что в руках у Сэм огромная ложка.

«Похороны – это всего лишь еще один рецепт», – говорила ма.

* * *

Ба усыхает, становится меньше Люси, меньше Сэм. Они засовывают его в пустой заплечный мешок: пугающий цветок его ребер, бабочку его таза, улыбку, прилипшую к его черепу. А также отрезки и комки, которые они не в состоянии идентифицировать, затвердевшие тайны, возможно, хранящие ответы на вопросы, которые Люси никогда не решалась задать. Почему он пил? Почему иногда казалось, что он плачет? Где он похоронил ма?

Они оставляют изгвазданный сундук. Когда-то ма пересекла с ним океан. Теперь это подарок мухам. Люси неожиданно испытывает укол сочувствия к этим мухам, которые преданно следовали за ними несколько недель, жужжали и спаривались, рожали молодняк. Бессчетное число жизней обитало в теле ба, щедрость такого рода он никогда не демонстрировал при жизни. Будь у Люси горсть серебра, она бы бросила ее в их рой.

Череп

Учитель Ли говорил, что Нелли самая быстрая из лошадей на территории в сотни миль, что она из той породы лошадей, которая гораздо старше, чем Западные территории. Он никогда не участвовал с ней в скачках. Говорил, что это было бы несправедливо по отношению к ковбойским пони.