Я встретил вас…

Страница 11

        А небо так нетленно-чисто,

        Так беспредельно над землей…

        И птицы реют голосисто

        В воздушной бездне голубой…

Не позднее 1835

«Восток белел. Ладья катилась…»

        Восток белел. Ладья катилась [12 - Обращено к Эрнестине фон Дёрнберг. ],

        Ветрило весело звучало, —

        Как опрокинутое небо,

        Под нами море трепетало…

        Восток алел. Она молилась,

        С чела откинув покрывало,

        Дышала на устах молитва,

        Во взорах небо ликовало…

        Восток вспылал. Она склонилась,

        Блестящая поникла выя, —

        И по младенческим ланитам

        Струились капли огневые…

Не позднее 1835

«Как птичка, раннею зарей…»

        Как птичка, раннею зарей

        Мир, пробудившись, встрепенулся…

        Ах, лишь одной главы моей

        Сон благодатный не коснулся!

        Хоть свежесть утренняя веет

        В моих всклокоченных власах,

        На мне, я чую, тяготеет

        Вчерашний зной, вчерашний прах! ..

        О, как пронзительны и дики,

        Как ненавистны для меня

        Сей шум, движенье, говор, крики

        Младого, пламенного дня! ..

        О, как лучи его багровы,

        Как жгут они мои глаза! ..

        О ночь, ночь, где твои покровы,

        Твой тихий сумрак и роса! ..

        Обломки старых поколений,

        Вы, пережившие свой век!

        Как ваших жалоб, ваших пеней

        Неправый праведен упрек!

        Как грустно полусонной тенью,

        С изнеможением в кости,

        Навстречу солнцу и движенью

        За новым племенем брести! ..

Не позднее 1835

«Там, где горы, убегая…»

        Там, где горы, убегая,

        В светлой тянутся дали,

        Пресловутого Дуная

        Льются вечные струи…

        Там-то, бают, в стары годы,

        По лазуревым ночам,

        Фей вилися хороводы

        Под водой и по водам;

        Месяц слушал, волны пели,

        И, навесясь с гор крутых,

        Замки рыцарей глядели

        С сладким ужасом на них.

        И лучами неземными,

        Заключен и одинок,

        Перемигивался с ними

        С древней башни огонек.

        Звезды в небе им внимали,

        Проходя за строем строй,

        И беседу продолжали

        Тихомолком меж собой.

        В панцирь дедовский закован,

        Воин-сторож на стене

        Слышал, тайно очарован,

        Дальний гул, как бы во сне.

        Чуть дремотой забывался,

        Гул яснел и грохотал…

        Он с молитвой просыпался

        И дозор свой продолжал.

        Все прошло, все взяли годы —

        Поддался и ты судьбе,

        О Дунай, и пароходы

        Нынче рыщут по тебе.

Не позднее 1835

«Сижу задумчив и один…»

        Сижу задумчив и один,

        На потухающий камин

        Сквозь слез гляжу…

        С тоскою мыслю о былом

        И слов в унынии моем

        Не нахожу.

        Былое – было ли когда?

        Что ныне – будет ли всегда? ..

        Оно пройдет —

        Пройдет оно, как все прошло,

        И канет в темное жерло

        За годом год.

        За годом год, за веком век…

        Что ж негодует человек,

        Сей злак земной! ..

        Он быстро, быстро вянет – так,

        Но с новым летом новый злак

        И лист иной.

        И снова будет все, что есть,

        И снова розы будут цвесть,

        И терны тож…

        Но ты, мой бедный, бледный цвет,

        Тебе уж возрожденья нет,

        Не расцветешь!

        Ты сорван был моей рукой,

        С каким блаженством и тоской,

        То знает Бог! ..

        Останься ж на груди моей,

        Пока любви не замер в ней

        Последний вздох.

Не позднее 1835

«Нет, моего к тебе пристрастья…»

        Нет, моего к тебе пристрастья

        Я скрыть не в силах, мать-Земля!

        Духов бесплотных сладострастья,

        Твой верный сын, не жажду я.

        Что пред тобой утеха рая,

        Пора любви, пора весны,

        Цветущее блаженство мая,

        Румяный свет, златые сны? ..

        Весь день, в бездействии глубоком,

        Весенний, теплый воздух пить,

        На небе чистом и высоком

        Порою облака следить;

        Бродить без дела и без цели

        И ненароком, на лету,

        Набресть на свежий дух синели [13 - Синель — сирень. ]

        Или на светлую мечту…

Не позднее 1835

«Как сладко дремлет сад темно-зеленый…»

        Как сладко дремлет сад темно-зеленый,

Читать похожие на «Я встретил вас…» книги

В книгу «Дядя Фёдор, пёс и кот. Сказочные повести» вошли пять историй из жизни простоквашинцев в деревне. Самая первая, главная повесть про то, как поселились в Простоквашино мальчик Фёдор, кот Матроскин и пёс Шарик. У кота и пса была до этого жизнь, «полная лишений и выгоняний», а дядя Фёдор сам ушёл от родителей, потому что не понимали они, как их сын любит животных, и не разрешали их заводить. И вот эта троица нашла себе дом и стала в нём жить. И была у них не жизнь, а сплошные приключения!

История человечества – это история войн. Не удивительно, что война – одна из самых любимых тем кинематографистов всех стран и времен. Тем более, не мог пройти мимо этой темы советский кинематограф. Ведь многие наши артисты и режиссеры, например, создатель легендарных «Офицеров» В. Роговой – ветераны Великой Отечественной. Прекрасно понимая, что такое настоящая война, они научились рассказывать об этом языком поэтическим, мудрым и чистым, говорить правду, не унижая нашей гордости и не убивая

«Смеяться, право, не грешно, над тем, что кажется смешно» – этот афоризм Николая Карамзина можно назвать одним из девизов советского кинематографа. Наши режиссеры, такие как Леонид Гайдай и Эльдар Рязанов, обладали великолепным чувством юмора, чаще всего, сочетавшееся с отменным вкусом и чувством стиля. Они дарили радость многим поколениям советских людей и давали путевку в жизнь нашим любимым актерам. Их добрые и веселые творения стали неотъемлемой частью нашей жизни. Книга известного

Когда первый советский луноход обнаружил на Луне загадочный артефакт, за обладание им вступили в тайное противоборство две мировые космические супердержавы – СССР и США. В то время как на Земле бушевала холодная война, в космосе разворачивались драматические битвы, о которых никто не знал. В них участвовали знаменитые космонавты и астронавты, в том числе и те, кого официально уже не было в живых…

Случайная встреча ВМС США с существами из параллельного мира имела весьма впечатляющие последствия в виде гибели новейшего авианосца «Рональд Рейган» и десятка кораблей поменьше. А в роли пришельцев из иной реальности выступали отнюдь не зеленые человечки, а вполне земное авианосное соединение, правда, под серпасто-молоткастым флагом давно не существующей в нашем мире державы – СССР. Пришельцы исчезли так же внезапно, как и появились, поставив перед учеными и спецслужбами России и США новую

Абсолютно во всех своих произведениях, даже малой формы, Достоевский ищет ответ на вопрос, которым задавался на протяжении всей своей жизни: где проходит граница между добром и злом – в сердце отдельного человека и всего общества? Хотя рассказы «Крокодил», «Скверный анекдот», «Мужик Марей» находятся как бы в тени «великого пятикнижия», но именно в них получила развитие эта важнейшая проблема творчества Достоевского. Особое место занимает одна из последних работ – удивительно трогательная

Книга воспоминаний выдающегося врача, ученого и писателя, долгожителя Федора Григорьевича Углова (1904 – 2008) о его зарубежных поездках и встречах с врачами разных стран в период 1950–1966 гг. Книга содержит ценные мысли о медицине, долголетии, о различии национальных систем здравоохранения. Представляет интерес для массового читателя и для всех, кто интересуется вопросами здоровья и активного долголетия.

Книга известного русского путешественника протоиерея Фёдора Конюхова «Мой путь к мысу Горн» основана на дневниковых записях, которые автор вёл на вёсельной лодке «АКРОС» во время перехода через Южный океан. В ней отображены события и переживания всех 154 дней уникального одиночного плавания – с 6 декабря 2018 года по 9 мая 2019 года. Пронизанные океанскими штормами и ветрами строки этой удивительной книги дают понять: чтобы совершить такой невероятный переход в одиночку, нужно быть готовым к

«Преступление и наказание» – роман об одном преступлении. Двойное убийство, совершенное бедным студентом из-за денег. Трудно найти фабулу проще, но интеллектуальное и душевное потрясение, которое производит роман, – неизгладимо. А вопрос, который главный герой поставил перед собой для решения: «Тварь ли я дрожащая или право имею?» – ужасает. Бездны падения исследует писатель для того, чтобы подняться на вершины духа.

«Идиот» – роман, в котором Достоевский впервые с подлинной страстью, ярко и полно воплотил образ положительного героя, каким его представлял. В князе Мышкине соединились черты образа Христа и одновременно ребенка, умиротворенность, граничащая с беспечностью, и невозможность пройти мимо беды ближнего. В «нормальном» обществе людей, одержимых корыстью и разрушительными страстями, князь Мышкин – идиот. В мире, где красота замутнена нечистыми помыслами людей, такой герой беспомощен, хотя и