На излете, или В брызгах космической струи - Анатолий Зарецкий

– А где сейчас кабинет Главного конструктора, и кто назначен вместо Мишина? – прервал его молчание.

– А ты разве не знаешь? – удивился Кузнецов.

– Откуда?

– Глушко. Валентин Петрович. Его кабинет на втором этаже, прямо над нашим залом, – ответил ветеран таким тоном, что сразу вспомнил все, что слышал о соперничестве этих двух гениев ракетно-космической техники. Понятно, что для всех, кто работал с Королевым, назначение Глушко было воспринято, мягко говоря, без энтузиазма, – Сидит гад в кабинете “СП” и рушит все, что тот создал. Для начала тут же прикрыл Н1. Без всяких объяснений. Всех наверху взбаламутил. Ну, закрыл тему, а что дальше? Что он предложил взамен? Ничего. Вот и сидим, – и Кузнецов вновь исчез в облаке густого дыма.

– Может, еще предложит, – с оптимизмом заявил я, – Глушко тоже не всегда только двигателями занимался. Он с ракет начинал.

– Да что он может предложить! Очередную вонючку? Потравимся все с его движками. СП всегда о людях думал, а не о технических характеристиках. А этот. Для начала отменил все совещания. Заявил, что разговаривать будет только с тремя своими “замами”. А те должны узнавать все каждый от своих трех замов или “помов”. И так по цепочке. Научная организация труда. Бред. СП, если надо, мог дойти до любого рабочего и узнать у первоисточника все, что нужно.

– Да это, Владимир Александрович, у каждого свои методы. Он так привык работать в своем КБ.

– Но здесь-то он не в своем. У нас свои традиции. Хрен он что узнает от своих трех замов. Они не гении, а обычные люди. Будут врать, чтоб не выглядеть некомпетентными. И так по всей цепочке. Никогда до правды не доберется. Королев это понимал. А этот, похоже, не совсем. В маленьком КБ, может, такая схема проходит, а у нас. СП сколько боролся, чтобы избавиться от балласта. Как только что-то начало получаться, КБ стало расти, как на дрожжах. И чем больше народу, тем меньше толку. Все ходят, что-то пишут друг другу. Все бумагой завалили. СП смотрел-смотрел на это безобразие, не выдержал, стукнул кулаком. А тут профсоюз. Ты хоть и главный, а без профсоюза не моги. А тут партком, завком и еще куча бездельников выползла с претензиями. Какая тут работа. Сначала отчитайся перед коллективом. СП когда понял, во что ввязался, обратился напрямую к Никите. Так ему и сказал: “Что я за Главный, если лодыря и бездельника уволить не могу? ” Никита Короля уважал. Тут же дал все полномочия. И снова не тут-то было. Визг поднялся жуткий. А потом кто-то подсказал выход. Создали ЦНИИМАШ. Так, бутафория. Вроде бы головной институт над всеми КБ нашей отрасли. Вся шушера туда и ринулась. КБ мгновенно опустело. Остались одни энтузиасты. Снова пошла работа. А тут эти хорьки из института начали нас бумажками бомбардировать. Ну, СП, разумеется, послал их подальше. Кто посообразительней, оттуда назад, к нам. Не успели оглянуться, КБ опять разбухло. И так по спирали – то разбухнем, то сожмемся. А как Мишина поставили, все рухнуло. У Короля авторитет, а Мишина кто будет слушать. Его моментально придавили. Так и не смог он Н1 довести. Жаль машину. А еще больше жаль КБ. Оно теперь так разрослось, что три корпуса построили, а не помещаемся. Вон на той стороне громадину заканчивают – ЛКК. Думаю, и там не разместимся. Пошли в зал, а то я совсем расстроюсь, – погасил окурок Кузнецов, и мы отправились на рабочее место.

По дороге зашли в туалет. Выходя оттуда, лоб в лоб столкнулся с космонавтом Феоктистовым. От неожиданности отскочил в сторону.

“Поприветствовать? Неудобно. Не то место. Не заметить? Тоже неудобно. Невежливо как-то”, – мгновенно пронеслось в голове, которая независимо от меня вдруг кивнула. Феоктистов кивнул в ответ, как старому знакомому, и мы разошлись.

– А что здесь делает космонавт? – спросил у поджидавшего меня Кузнецова.

– То же, что и все, – улыбнулся он, – Кстати, вот его кабинет. А в нашем зале до нас его проектанты и конструктора размещались. Их давно переселили в новый корпус, а он пока здесь. Его СП любил. За заслуги космонавтом сделал. Наверняка знал, что такого почета, как у космонавтов, на конструкторской работе хрен дождешься. Как он теперь с Глушко сработается? А вот выгнать его просто так не удастся – космонавт все-таки, известный человек. Молодец Король, – выдал мне очередную порцию информации наставник.

Мы заняли рабочие места. “Пора бы и к работе приступить”, – подумал я.

– Владимир Александрович, чем заняться в первую очередь? А то уже как-то неуютно просто так сидеть, – обратился я к Кузнецову.

– Толя, да я сам бы хотел это знать. Тоже мучаюсь. Хорошо, ты объявился. Будем мучиться вдвоем. Хочешь, почитай пока свежие журналы. Вот новый “Изобретатель и рационализатор”. Бери, смотри, – огорчил Кузнецов невеселой информацией.

– Владимир Александрович, может какие документы посмотреть? Хоть польза какая-никакая будет. А журнальчики можно и в обеденный перерыв почитать.

– Да какие документы! Что было, ты и так знаешь. А новые еще не скоро появятся. Да и мы с тобой о них первыми узнаем. А в перерыв надо обедать.

Разговаривая с Кузнецовым, обратил внимание, что сидящие за столами коллеги все же заняты, хотя и непонятно, чем.

– А чем народ занимается? – поинтересовался я.

– Развлекаются. Кто как может. Ждут обеда.

– Что все развлекаются?

– Ну, не все, конечно. Некоторые готовят отчеты, кто-то пишет конспект к семинару, да и общественной работы хватает.

Да-а-а. Что-то все это слишком напомнило нашу комнату офицеров в период затишья между пусками. Только уж слишком большая комната. Меж тем ко мне подошла миловидная девушка.

– Здравствуйте, вы новенький? – странным образом обратилась она ко мне.

– Здравствуйте, меня зовут Анатолий Зарецкий. Я действительно буду здесь работать, – поприветствовал девушку и заодно удовлетворил ее любопытство.

– Очень приятно, Люся, – представилась она, – Вы комсомолец? – убила она меня неожиданным для знакомства вопросом.

– Увы. Вышел по возрасту.

– Очень жаль, – разочарованно произнесла Люся.

– Чего жаль? – попробовал уточнить причину разочарования молоденькой девушки, – Что вышел? Или что по возрасту?