Бездна Мурены - Михаил Сельдемешев

– Можно нуль разделить наискосок, как в компьютерах, – предложил Левап.

– Нуль не разделить! – выкрикнул Дипер.

Все оглянулись на голос, заставив Командора зарыться под одеяло. Пациенты третьей палаты привыкли, что из его уст обычно звучит полная околесица. Но только что прозвучавшая фраза Дипера внезапно тронула команду «Нулевого парсека» до глубины души.

Капрал одобрил идею Штурмана, и О'Юрич перечеркнул всем нули на бирках косыми линиями.

?

На этот раз в столовой экипаж уместился за одним столом ввосьмером, промаршировав к нему, чеканя шаг и гордо вздёрнув подбородки. Отвар из капустных листьев (по меню – «щи любительские») и жареную капусту с редкими вкраплениями кусочков сала (по меню – «бигус особый») поглощали жадно, но с достоинством. Кто-то, гордясь отмеченным на бирке особым статусом, не обращал внимания на паршивый вкус больничных помоев. Повар проталкивал в себя безвкусное варево, чтобы накопить сил к ночной вылазке. Он не упустил случая прокомментировать, что из варёных и жареных капустных листьев мог бы ещё сварганить пару десертов и коктейль-дижестив для усвоения всей этой «пожухлой байды».

Покончив с капустным ассорти, звёздные разведчики организованно встали и сдали посуду в окно пищеблока, откуда тут же высунулась раскрасневшаяся морда кухонного работника, удивлённо уставившегося вслед пациентам со странными бирками. С открытыми ртами на них взирали и все остальные присутствующие на обеде.

В палате Командор впервые не прошмыгнул в свой угол, а вместо этого перестал горбиться, выпятил грудь колесом и важно прошёлся в проходе между кроватями. После этого, что вообще удивительно, Дипер отправился бродить в холл. Хотя раньше покидал пределы своей палаты только, чтобы наспех поесть или метнуться перебежками до туалета. Вернулся Командор всё с тем же налётом высокомерия во взгляде. Он бережно поправил свою бирку, которую, судя по всему, в холле умудрились потрогать любопытные.

– У каждого великого деяния есть фамилия и звание! – произнёс Дипер со значением и важно прошагал в свой угол.

Зажужжала электробритва, включенная Поваром. Он аккуратно огибал ею свои белёсые усы, незаменимый атрибут в деле охмурения слабого пола.

В третий отсек начали заглядывать пациенты из остальных палат. Слухи о «Нулевом парсеке» распространились по больнице в считаные минуты. От желающих вступить в элитный отряд не было отбоя. Принявшего послеобеденную россыпь таблеток Серджио так и подмывало рассказать зевакам про намечающийся визит к женщинам. Его воспалённое воображение нарисовало, какой сразу начнётся ажиотаж. Он сдавленно смеялся и вгрызался себе в кулак, чтобы не проболтаться.

– «Нулевой парсек» не резиновый! – неожиданно убедительно заявил Командор, когда напирающая толпа из холла заполнила палату на треть.

Повар выключил бритву и принялся выталкивать незваных гостей:

– Граждане шахтёры, туристы и прочие простолюдины, идите и занимайтесь своими рутинными гражданскими обязанностями. А нам надо вселенную спасать.

Запись № 20. Наконец-то повар Лыжников прекратил конфронтацию. Наш отряд постепенно возвращается в привычное русло своих обязанностей. Вынужден признать, что резкая перемена в поведении Эндрю меня настораживает. Что, если он заметил, как я взял его в разработку? Что, если он подыгрывает и прикидывается, дабы усыпить мою бдительность?

– Как-то слишком рано стемнело, – недовольно проворчал Биолог. – Я даже не успел толком хлорофилл накопить.

Капрал подошёл к окну. Снаружи сгущались тучи.

– Это мы сквозь Туманность Авгия пролетаем, – пояснил он. – Может изрядно поболтать.

Р-Нат с трудом сдержал рвотный позыв. Сверкнула молния, и почти тут же погас свет, погрузив больницу в темноту. Послышались далёкие раскаты грома.

– Час от часу не легче, – раздался в темноте мрачный голос капрала. – Неподалёку сверхновая взорвалась.

– Электромагнитный импульс выжег электронику корабля, – предположил Штурман. – То есть бортовой ИИ нам теперь не страшен?

– У бортового компьютера и дроидов автономные источники питания, – возразил Зенит. – Курдилиевые, рассчитанные на 200 земных лет.

В холле заплясали лучи фонариков и забегали санитары.

– Точно – вон как шуршат! – весело заметил бесстрашный Бортинженер.

– А вот блок навигации, увы, питается от общей энергосистемы, – не разделял его веселья капрал. – Двигатели корабля, конечно, работают, но управление потеряно. Нас, скорее всего, затягивает в воронку от взрыва сверхновой.

– То бишь нам кранты? – В голосе Лыжникова тоже не было ни малейшего намёка на панику.

– С вероятностью 98 процентов.

– Кошмар! – воскликнул Р-Нат. – Что же делать?

– Сухари сушить. – Эндрю захрустел сухариком в темноте.

– Намылил? – поинтересовался О'Юрич?

– Не, хозяйственное мыло плохо на потенцию влияет, – отозвался Повар. – Серёг… Серджио не даст соврать. А мне она сегодня пригодится.

– А ты уверен, что мы в клешни инопланетяночек попадём раньше, чем в эпицентр взрыва сверхновой? – Левап находился на грани истерики.

– Без паники! – отрезал Зенит. – Даже если предстоит погибнуть, отряд «Нулевой парсек» встретит смерть с достоинством.

Дипер взвизгнул. Судя по последовавшему за этим звуку, кто-то швырнул в него подушкой.

– Отдаваться в руки судьбы не вижу смысла, – хладнокровно продолжал капрал. – О'Юрич, займись восстановлением энергопитания. Привлеки ремонтных дроидов, если нужно.

– Они же нам не подчиняются – только Вене, – напомнил Лыжников.

– Восстановление силового блока – в наших с Веней общих интересах, – заверил Зенит.

Бортинженер выглянул в холл:

– Эй, дроиды, шустрее поломку устраняйте!

Ему в лицо сразу ударил луч фонарика.

– Ты там не борзей, больной! – раздался из холла сердитый голос санитара Коли.

– Юрьевича нельзя злить, – тихо возразил коллеге санитар Петя и уже громче добавил: – В аварийку позвонили, обрыв где-то на подстанции.

– Вонахап обеспечивает ручное управление звездолётом, – продолжал раздавать распоряжения Зенит. – Будем выбираться из передряги своими силами.

Штурман, не поняв, что речь о нём, даже не пошевелился.

– Вонахап не тормозит! – Повар вытолкал его в холл, слабо озаряемый отблесками фонариков.

– Он и при свете-то собственный хер в штанах не найдёт, – прокомментировал Шлемофонцев. – В кромешной тьме ему вообще капут.

– У Левапа прекрасно развита интуиция, – капрал поблагодарил взорвавшуюся сверхновую за то, что в темноте никто не видит растерянности на его лице.