Безмолвная - Ремигиуш Мруз

– Так как эта команда называлась? – напомнила о себе Йола.

Я потер виски, стараясь связать какой-нибудь элемент с другим, чтобы попасть на нужное направление или вспомнить хоть одну подробность, которая поможет мне вызвать из провала в памяти потребную информацию.

В конце концов у меня в голове что-то замаячило.

– Подожди, – стал припоминать я. – Это напомнило мне образ футболиста, надевавшего маску Человека-паука.

– Не поняла…

– Был такой аргентинский профессионал, который, забив гол, надевал маску и изображал, что пустил паутину из запястья.

Клиза молчала.

– В свое время я был помешан на Человеке-пауке.

– Угу.

– Ева относилась к этому нормально, хотя сама вроде в детстве не имела к нему никакого интереса. Она увлекалась археологией. Особенно интересовал ее период начала оседлости поляков на своих землях.

Йола тихонько кашлянула.

– Каждый извращается по-своему, – добавил я.

Она все так же не отвечала, и мне подумалось: «А может, не случайно на майке Евы была изображена команда, чье название связано у меня с обожаемым героем комиксов? »

Нет, видимо, случайно. И я просто ищу скрытое значение там, где его нет. Или все же…

– Проверь это в…

– Конечно, я уже «погуглила», – опередила меня Йола. – Этот футболист – Хосе Гутьеррес.

– Гутьеррес! – подтвердил я, прищелкнув пальцами. – На ее майке была такая надпись.

Моя собеседница вновь замолчала, а для меня ее молчания хватило, чтобы дойти до сердечной боли. Если раньше я мог охотно говорить о Человеке-пауке, то теперь его образ вызывал у меня тревогу.

– Ты здесь? – позвал я.

– Д-да… – Голос у Клизы был слабым, словно все силы внезапно покинули ее. Мне представилось, как она побледнела.

– Что-то не так?

– Название, – заговорила она. – Это было «Наталья Гутьеррес и Анжело»?

– Возможно.

– Боже…

– Ты о чем?

Йола не ответила.

– Алло! – повысил я голос. – Что происходит?

– Это больше, чем я могла представить…

9

Я даже не помышляла о таком, и когда Клиза спросила меня, может ли она приехать на виллу вместо того, чтобы рассказать мне все по телефону, сразу согласилась. Хотя и знала, что заставлю Роберта нервничать из-за этого. Он не любил, когда я принимала подобные решения, не посоветовавшись с ним.

Для других пар это было бы обычной ситуацией – знакомые могли нагрянуть к ним даже без приглашения. У нас, однако, было иначе. Если мы кого-то принимали, то все должно было быть оговорено за несколько дней до того. Роберт готовился сам и давал мне время подготовить дом.

Они с Войтеком приехали перед тем, как явилась Клиза, и у меня еще была возможность привести себя в порядок, чтобы не давать мужу повод для замечаний.

Войтек бросил ранец на пол в прихожей и сразу направился в свою комнату.

– Ты куда? – спросила я, стоя в дверях зала.

Он остановился и смерил меня взглядом.

– Привет, мама!

– Привет, озорник!

Сын подошел и обнял меня. Он был еще в таком возрасте, что делал это без смущения, но я прекрасно понимала: такое продлится еще три, от силы четыре года. Достаточно того, что школьные товарищи, увидев, как я иногда на прощанье целую его возле школы, начинают над ним подсмеиваться. В такой день Войтек возвращается домой с поникшей головой, и все нежности кончаются.

Я взлохматила ему волосы и хотела сказать, чтобы убрал ранец, но Роберт уже поднял его. Он был прекрасным отцом – даже лучше, чем тот, о каком я мечтала для Войтека. Может, ему не хватало лишь немного дальновидности, когда он подкатывал на «БМВ» к школе, но во всем остальном он был почти идеален.

То, чего ему не хватало как мужу, Роберт восполнял как отец. Наверное, я еще и поэтому прощала ему все плохое, что он делал со мной. А потом это стало повседневностью… Переживания, испытываемые мной в тяжелые минуты, не компенсировало никакое удовлетворение. И даже если подобное происходило, то чувство это пропадало так же быстро, как мое упрямство после очередного конфликта.

– Что в школе? – спросила я.

Сын, не ответив, зыркнул в сторону своей комнаты. Я прекрасно знала, что все думки у него сейчас о том, чтобы поскорее усесться за ноутбук. Это помимо того, что в школе наверняка неустанно шарился по сетям в смартфоне, а в машине сразу включил планшет.

– Ничего интересного, – после короткой паузы ответил Войтек.

С ним я тоже должна была ежедневно вытанцовывать. Начиналось с «ничего интересного», а потом я постепенно вытягивала из него подробности. В этот день, однако, позволить себе такого не могла. Отпустила Войтека в комнату и сдержанно улыбнулась Роберту, ставившему ранец за порогом. Он по-прежнему поглядывал на меня с заметной опаской, осознавая, что вчерашнее нарушение им очередной «границы» предрекает ему горение в адском пламени и это пламя связано со мной.

Приблизившись, я взяла его за руку и тихо сообщила:

– Клиза напала на что-то существенное. Скорее всего, та девушка прислала какое-то послание.

– Послание?

– Йола не захотела сообщать подробности по телефону. Хочет поговорить с глазу на глаз.

– Так, может, я доброшу тебя до «Балтик Пайп»?

– Я сказала ей, что желательно приехать сюда, – сказала я быстро. – Это не займет много времени. Мы посидим на втором этаже, в моем кабинете.

Это помещение, довольно просторное, не в полной мере относилось ко второму этажу, а являлось скорее чердачным. Но мне нравятся скошенные потолки. Это было мое святилище, в котором я чувствовала себя комфортно. Но выбрала для своего кабинета именно его не только поэтому. Сначала я не осознавала, а потом поняла, что это было единственное помещение, в которое Роберт действительно никогда не входил и в котором ни разу меня не ударил. Пока…

Я отогнала негативные мысли, хотя при виде мужнина лица это удалось мне с трудом.

– Здесь? – спросил он и сердито поджал губы.

Недовольно поведя головой, отвернулся и пошел в кухню. Молча, нервно дернул дверцу холодильника. Снова повел головой. Я физически ощущала, как в нем нарастает злость.