Больная любовь - Джесс Хилл

В северокорейских лагерях узникам грозили смертью, пожизненным заключением, тяжелыми допросами и пытками, а также пугали тем, что доберутся до их семей.

Пережившие домашнее насилие сталкиваются с таким же кошмарным запугиванием. Мужчина внушает партнерше, что она пленница и, даже если захочет покинуть место заточения, все равно не будет в безопасности.

Вернемся к истории Жасмин и Нельсона. Свойственная последнему жажда принудительного контроля, радикально отравляющая отношения, быстро достигла пика. Вскоре после рождения дочери муж стал заставлять жену с малышкой ночевать в машине. Женщине разрешалось входить в дом, только чтобы выполнить хозяйственные обязанности и для занятий сексом. Несколько раз за ночь Нельсон звонил ей, чтобы удостовериться, что она рядом, а не уехала к матери – это было запрещено. Он ясно дал понять, какие последствия ждут ее, если она ослушается: он убьет ее и ребенка, а также ее родственников и ее кошек. Жасмин жила в подобном рабстве уже восемь лет – с тех самых пор, как она в 17 вышла за него замуж.

Да, насильники делают громкие заявления, пугая своих жертв, но при этом очень многие вполне осознают границы своих возможностей и прикладывают усилия, чтобы не попасться властям. Если начнешь делать гадости друзьям и родственникам подруги, в дело, вполне вероятно, вмешается полиция. Куда безопаснее причинить боль ее любимому питомцу или даже убить его. Когда в Австралии проводилось исследование ста двух случаев насилия в семье, более половины опрошенных женщин признались, что насильник обижал не только их, но и домашних животных. [22] Попугаям отрубали головы за то, что «слишком громко пели», одного кота повесили, а другого засунули в микроволновку; кого-то застрелили, зарезали, побили или выкинули на улицу. Пережившая абьюз Ким Джентл сейчас работает дрессировщицей лошадей в конюшнях в Порт-Хедленде, где проводятся занятия для молодежи из коренного населения Австралии. Она рассказала такую ужасную историю: как-то раз, вернувшись домой, девушка обнаружила, что ее бойфренд, – кстати, тот же молодой человек, что издевался над Кей Шубах, – сбросил со скалы собаку, которую сам же и подарил Ким. Почему он это сделал? Потому что она любила пса больше, чем его.

Впрочем, мучители не всегда проявляют жестокость столь открыто. Некоторые действуют тайно: к примеру, могут испортить тормоза в машине своей жертвы или незаметно перерезать телефонные провода. Некоторые требуют преданности и сочувствия, угрожая самоубийством. На самом деле не так важно, какие методы применяет абьюзер. В любом случае жертва никогда не должна чувствовать себя в безопасности – ни внутри отношений, ни при попытке разорвать эту связь. «Ты как будто находишься в одном доме с убийцей, – заключает Шубах. – Точно знаешь, что он до тебя доберется. Возможно, не понимаешь, как именно он это сделает, где, когда и как тебя достанет, но ты уверена, что так или иначе это произойдет».

Унижение

Организаторы лагерей в Северной Корее стремились к тому, чтобы военнопленные опустились морально и физически. Им не позволяли соблюдать личную гигиену, помещали в грязные застенки, где отсутствовало какое-либо личное пространство, применяли унизительные наказания, оскорбляли и издевались над ними. Все это делалось, чтобы они деградировали «до животного состояния»; «сопротивление ценой утраты человеческого достоинства обходилось слишком дорого, лучше было капитулировать». [23]

В домашнем насилии деградация также поощряется, но неявно. В отличие от тюремщиков в лагере абьюзер знает о глубоко запрятанных личных страхах жертвы, о ее секретах и слабых местах и использует их для болезненных замечаний и насмешек.

Унизительные комментарии могут производить мощный психологический эффект. Мужчина издевается над партнершей, внушая ей, что та никчемная, тупая и недостойна любви. Со временем женщина может в это поверить. Карен Уиллис, глава организации Rape & Domestic Violence Services Australia, оказывающей помощь жертвам изнасилования и домашнего насилия, сетует: «Я была бы миллионершей, если бы всякий раз за прошедшие годы мне давали монету, когда я слышу от женщин такие слова: “Синяк от удара сойдет через пару недель. А словами можно ранить надолго, эта боль не проходит”. Почти все наши консультации и вся работа с травмами (до 99 %) направлены на то, чтобы поправить ущерб, нанесенный теми или иными высказываниями».

Но вернемся к Жасмин и Нельсону. Супруги все же расстались на несколько месяцев, но потом Нельсону удалось уговорить жену вернуться. Он жаловался на то, как ему плохо без нее. Жасмин решила, что надо попробовать «начать с чистого листа». Вскоре она призналась мужу, что, пока жила отдельно от него, у нее случился мимолетный роман, в котором присутствовал секс. И тут Нельсон «слетел с катушек». Он перестал называть ее по имени, а именовал исключительно шлюхой. После рождения дочери он решил, что добьется, чтобы это слово стало первым, которое произнесет малышка.

Унижение не всегда бывает столь демонстративным. Уиллис описывает типичный сценарий: «Представьте, что вы с друзьями пришли на вечеринку, все смеются, шутят, в общем, всем хорошо. Но при этом кто-то вам нашептывает на ухо: “Они смеются не вместе с тобой, а над тобой, потому что ты идиотка”». Иногда унижение достигает предельной стадии – дегуманизации, «расчеловечивания». Эван Старк поясняет, что встречал в своей практике женщин, «которых заставляли подбирать еду с пола; на кого-то надевали поводок и принуждали лаять, чтобы получить ужин; другим приходилось вымаливать любое одолжение на коленях». [24] Бывало, что участники подобных патологических историй со стороны казались вполне нормальной и милой парой.

В тот момент, когда под давлением человек готов поступиться моральными принципами и принести в жертву других, можно утверждать, что он окончательно сломлен.

Американский философ Дэвид Ливингстон Смит подчеркивает: «Не нужно быть чудовищем или безумцем, чтобы дегуманизировать других. Так иногда поступают самые обычные люди». [25]

Сильнее всего мужчина может подавлять женщину в интимной близости. Обычно пострадавшие от абьюза признаются, что их часто принуждают к сексу, причем нередко он бывает унизительным, отвратительным или болезненным. Иногда все это принимает форму изнасилования. Элеонору [26 - Имя изменено. (Прим. автора. )] из Мельбурна, мать троих детей, муж насиловал все время, пока длился их брак. Первый раз это случилось так: супруг вошел в спальню и заявил, что сейчас они займутся сексом. Жена сказала, что не хочет, и тогда он, вопреки ее желанию, взобрался на нее, разорвал белье и зажал ей рот рукой, чтобы она не кричала. «Я почти не могла дышать, – вспоминает женщина, – через несколько минут он эякулировал в меня. Все было кончено. Всхлипывая, я спросила, как он мог так поступить со мной. Помню, когда он слезал с меня, то бросил в мою сторону взгляд, полный отвращения». После этого она еще раз подошла к мужу и спросила, не собирается ли он извиниться. «А почему я должен извиняться? – спросил он. – Это был лучший секс за шесть лет совместной жизни. Твое сопротивление возбуждало меня. Ты, вероятно, тоже получила удовольствие». «Меня чуть не стошнило от этих слов», – заключает Элеонора.