Аполлон и Стикс - Ирина Алеева

– С каким ощущением вы проснулись? – спросил Алекс.

– Да с нормальным, – неинформативно ответил Кирилл.

Очевидно, трех лет терапии было недостаточно, чтобы привить Кириллу навык саморефлексии.

– Не, у меня все хорошо, – поспешно добавил он. – Отдельный кабинет, две помощницы. Вообще, если честно, я проснулся с ощущением освобождения. Как будто что-то отпустило, знаете? Я ведь раньше все время чувствовал, что чего-то еще не сделал, чего-то еще не заслужил. А теперь я понимаю, что все со мной в порядке. Вы же этого хотели, правда?

Он с надеждой заглянул Алексу в глаза. Алекс едва удержался от того, чтобы согласно кивнуть.

– Ну, вы же хотели, чтобы я почувствовал свою ценность? – с тревогой спросил Кирилл.

“Я хотел, чтобы твое ощущение собственной ценности не зависело от наличия отдельного кабинета”, – со вздохом произнесла в голове у Алекса недовольная родительская субличность.

– А вам важно осуществить мои желания? – заткнув рот субличности, спросил он.

Кирилл передернул плечами, словно испугавшись удара плеткой. Алекс молчал, понимая, что любое его слово будет истолковано либо как критика, либо как похвала.

– Да не нужно мне осуществлять ваши желания, – капризно заявил Кирилл. – У меня теперь есть люди, которые осуществляют мои.

Алекс мимикой продемонстрировал интерес к подробностям.

– Ну, если я хочу кофе, я говорю: “Кофе, пожалуйста”, – и помощница готовит мне эспрессо, – лениво объяснил Кирилл.

“Оральный рай”, – подумал Алекс.

– Прямо как скатерть-самобранка, – улыбнулся он.

– Да. Потому что я этого заслуживаю, – довольно прокомментировал Кирилл. – А вот у вас нет помощницы.

– Действительно, нет, – согласился Алекс.

– Вам нужно нанять секретаршу, – посоветовал Кирилл. – Вы же хорошо зарабатываете. Посадили бы ее возле входа. Там есть место.

– Спасибо, я подумаю, – сказал Алекс.

Интерпретировать не имело смысла. На него снова навалилась усталость.

– Ну, ладно, я пойду, – сказал Кирилл, посмотрев на часы.

Ему было не трудно заканчивать сессию вовремя.

Они поднялись, и Кирилл положил на стол деньги.

– Я вам в следующий раз еще один сон расскажу, – пообещал он. – Про змею.

– Буду ждать, – сказал Алекс, провожая его взглядом.

* * *

За Васей по всему коридору, начиная от уличной двери, тянулся мокрый след. След был широкий и сплошной, будто оставленный хвостом крупного морского животного, а не парой зимних ботинок на подошве из толстой резины. Васе нравилась громоздкая обувь, в которой можно было топать по слякотным тротуарам так, что автомобили на проезжей части шарахались в стороны в тщетной попытке спастись от грязевых ванн. Других предпочтений в отношении гардероба у Васи не было, зато была привычка давно и методично расстраивать этим маму, которая жила в абсолютной уверенности, что с подростком, не интересовавшимся своим внешним видом, что-то было сильно не так.

Васина мама позвонила полгода назад, в сентябре, сразу после начала нового учебного года, и спросила, может ли она привести на прием ребенка.

– Сколько ребенку лет? – спросил Алекс.

– Шестнадцать, – ответила Васина мама.

– А что вас беспокоит? – спросил Алекс, готовясь к однократной встрече с мрачным и неуправляемым юнцом.

– Не складываются отношения со сверстниками, – сообщила Васина мама, словно прочитав жалобу по бумажке.

– У вас или у ребенка? – уточнил Алекс.

Васина мама обиделась.

– У ребенка, – сухо сказала она и на всякий случай объяснила: – У меня прекрасные отношения со всеми людьми.

– Это бывает, – посочувствовал Алекс. – А как вы понимаете, что отношения не складываются?

Васина мама обиделась, кажется, глубже.

– Я вижу истерики, беспричинные вспышки эмоций. Иногда крайне негативных эмоций, – угрожающе подчеркнула она. – Друзья задерживаются у нас, в среднем, на два-три месяца.

– Что же, их родители не ищут? – удивился Алекс. – Попробуйте выгонять. За два-три месяца кто угодно вызовет вспышку негативных эмоций.

– Вы шутите? – в свою очередь удивилась Васина мама.

– Нет, почему? – серьезно сказал Алекс. – Хотел дать вам совет. Они же у вас дома задерживаются, так?

Васина мама взяла паузу.

– Вы меня не поняли, – после паузы многозначительно произнесла она. – Мой ребенок ни с кем не дружит дольше двух-трех месяцев.

“Откуда вы знаете? ” – хотелось спросить ему. – “Ведете дневник наблюдений? ”

– Я понял, – признался он вслух. – Просто думал сэкономить вам деньги за визит. Подросткам свойственно активно формировать связи в социуме и так же активно их разрывать. Они таким образом выполняют определенные возрастные задачи.

– Я чувствую, что что-то сильно не так. – В голосе Васиной мамы зазвучала тревога. – Вы сможете нас принять? Нам вас посоветовала Крайнова Анжелика Владимировна.

Алекс смирился. Людям, позвонившим ему по Ликиной рекомендации, он не мог отказать.

Через пару дней после телефонного разговора он увидел Васю вместе с мамой на пороге офиса.

Мама была невысокой шатенкой с тонкой талией, стройными ногами и аккуратной грудью, слегка прикрытой легкой оранжевой блузкой. Она выглядела лет на двадцать, но была, очевидно, его ровесницей. Ее черная офисная юбка заканчивалась сантиметров на десять выше колен. В руках она держала маленькую красную сумку, напоминавшую большой кошелек. Ее волосы заставляли предположить, что мгновение назад она поднялась из кресла парикмахера, хотя нигде поблизости никакого кресла не было, а на улице трепал желтевшие осенние листья теплый сухой ветер. Когда он открыл дверь, она улыбнулась ему влажными коралловыми губами и спросила:

– Александр Эдуардович?

– Да, это я, – сказал он и, вспомнив, как она представилась ему по телефону, на всякий случай спросил: – Инга?

– Да, я Инга, – признала она, и они пожелали друг другу доброго дня.

Он шире распахнул дверь, приглашая их войти, и перевел взгляд на существо, стоявшее у Инги за спиной.

Существо было выше Инги почти на голову и примерно в два раза шире в плечах. На нем были надеты бесформенные голубые джинсы, пыльные кроссовки и черная футболка, напоминавшая использованный мусорный мешок. Его волосы, чуть более светлого оттенка, чем у Инги, были прямые, не совсем чистые и коротко постриженные. В волосах, совершенно однозначно указывая на то, что существо было девочкой, торчала невидимка с прилепленным к ней розовым пластмассовым цветком.