Дерни смерть за саван - Александр Руж

Максимов успокоил свояченицу, заявил, что все было под контролем. А далее Кончиту пришлось отпаивать бурбоном, поскольку, услыхав известие о том, что Хорхе не покоится с миром, а здравствует, она лишилась чувств. Анита употребила все свое красноречие, чтобы убедить Кончиту поверить в правдивость этого факта. Кончита поверила, но не могла взять в толк, отчего Хорхе так жестоко обошелся с нею.

– Что есть необычного в вашем доме, помимо того, что он напичкан техникой? – спросила Анита, когда все трое вошли в гостиную и уселись за стол.

– Необычного? – Кончита прижала к мокрым глазам кружевной платочек. – Ничего…

– Значит, ты чего-то не знаешь. А ведь заваруха как раз из-за дома. Насколько я поняла, эти люди не остановятся ни перед чем.

– По-твоему, нас могут убить?

– Запросто.

Кончита раскрыла рот, чтобы произнести «ох! », но восклицание так и не слетело с ее уст, потому что в окно гостиной ударил пистолетный выстрел. Пуля вдребезги разнесла стекло и угодила в газовый светильник, он разорвался с оглушительным хлопком.

– Ложись! – с опозданием рявкнул Максимов.

Все попадали на пол. Грянул второй выстрел, снесший со стола чашку, из которой Кончита пила кофе с цикорием. Бурая жижа залила скатерть, заструилась по складкам и бахроме.

– Вот вам и подтверждение, – молвила Анита и, отодвинувшись к стене, залегла под клавесином. – Алекс, они сейчас возьмут нас штурмом…

– Пусть попробуют! – Максимов вытянул из кармана револьвер и пальнул в скалящееся кривыми стеклянными клыками окно.

Едва ли этот ответ возымел действие, ибо уже в следующий миг звук лопнувшего стекла донесся из соседней комнаты. Во всю силу голосовых связок заблажила почивавшая там Вероника.

Максимов скрипнул зубами.

– Если их много, нам не справиться!

– Погодите! Я знаю, что делать… – Кончита на четвереньках потопала в угол, дернула там свисающий с потолка шнур с кисточкой на конце, и на оконный проем изнутри надвинулся ребристый металлический лист.

– Броня!

– Хорхе говорил, что это многослойное кованое железо, оно гораздо прочнее, чем обычные ставни.

Снаружи выстрелили еще раз, пуля щелкнула о преграду, но металлический лист даже не прогнулся.

– Другое дело! – оживился Максимов. – Теперь повоюем…

Он встал и выскочил в комнату, где беспрерывно и монотонно, как пароходный гудок, голосила Вероника. Оттуда послышался лязг закрываемой защитной заслонки. Максимов прикрикнул на служанку, и она умолкла.

Анита выбралась из-под клавесина, помогла подняться Кончите.

– Стены тоже пуленепробиваемые?

– Конечно! Хорхе говорил, что дом в случае чего должен превращаться в крепость. Как у англичан. Тем более мы живем в стороне от других… Мало ли кто забредет.

У Аниты язык чесался сказать, что, если нападавших консультирует сам Хорхе, то он отыщет способ взломать им же созданную оборонительную систему. Но нет, Хорхе при всей неоднозначности своей натуры не решился бы на такую низость. Напротив, он дал понять, что намерен защищать Кончиту от физической расправы. Таким образом, объяснений всего два: либо Хорхе экстренно передумал и пошел на поводу у своих агрессивных дружков, либо с ним что-то стряслось. Учитывая отнюдь не мирный настрой чернобородого разбойника, последнее представлялось вполне вероятным.

Анита не стала делиться с сестрой своими пессимистичными выводами. Незачем лишний раз драконить ее расшатанные нервы. Между прочим, нельзя не отметить, что Кончита в момент обстрела повела себя мужественно и расторопно – сразу сообразила насчет бронированного заслона. В противном случае и она, и ее гости уже лежали бы изрешеченные пулями.

– Ты молодчина! Я тобой горжусь.

– Ах, Анни, прости, что я втравила тебя в скверную историю! – Кончита покаянно обвила руками шею сестры. – И уезжайте отсюда! Я не хочу, чтобы вы пострадали…

– Мы тебя не бросим, – произнесла Анита с решимостью. – Мы и приехали для того, чтобы тебя поддержать.

Вошел Максимов, привел за руку Веронику, трепещущую как свежеприготовленный галантин. Толкнул ее в угол.

– Конечно, не бросим, – подтвердил, перезаряжая револьвер. – Я закрыл все окна, теперь сюда никто не пролезет. А дом я завтра укреплю, будет настоящий бастион.

Анита подозвала уже успокоившуюся служанку, вдвоем они сняли со стола испорченную скатерть.

– Так и станем жить в осаде?

– Зачем же? Завтра поставим в известность полицию, пусть оградят нас от вторжений.

Остаток ночи прошел без эксцессов. Максимов просидел до утра в гостиной, держа револьвер наготове. Не спали и остальные. Вероника совершила вылазку на кухню и принесла всем подкрепиться – нарезанный ломтиками сыр и бутылку ранси. Приступив то ли к позднему ужину, то ли к раннему завтраку, вернулись и к прерванному разговору.

– Раз у них свет клином сошелся на этом доме, то вот она – нить. Потянем за нее – вытянем всю правду, – заявил Максимов, набивая рот пахучим манчего. – Нелли уже немного знакома с соседями, они что-нибудь да расскажут… Имеются среди них старожилы?

– Да. – Кончита ничего не ела, сидела, сосредоточившись. – Например, донья Эспиноса, которая живет с другой стороны холма. Ее предки поселились в Аранхуэсе в позапрошлом веке. Она все про всех знает – и про людей, и про дома…

– Тогда с нее и начнем.

– Но сначала – в полицию.

Когда пробило семь, Максимов с предельной осторожностью открыл дверь и выглянул во двор. Там никого не было, по газонам скакали веселые солнечные зайчики – блики, отраженные от разбитых стекол. Держа в согнутой руке верный «Дрейзе», Максимов обошел дом по часовой стрелке и не обнаружил ни малейших признаков присутствия врага.

– Разбежалась нечистая сила… Надолго ли?

Из соображений безопасности окна решили покуда не раскупоривать. Выполняя свое обещание, Максимов предпринял еще кое-что: навесил на дверь дополнительный засов, деревянные заглушки в стенных отверстиях заменил на стальные болты (благо в мастерской Хорхе имелся избыток разнообразных деталей и инструментов), а слуховое окошко на чердаке забил четырехдюймовыми гвоздями.

– Теперь нам никто не страшен!

Лишь после этого он засобирался в город. Требовалось известить о ночной перестрелке полицию Аранжуэца, однако Алекс опасался, как бы в его отсутствие не произошло повторного нападения. В доме оставались три женщины… так себе гарнизон.