Вырай. Цена спокойствия - Екатерина Боровикова

– Что говорят? – Вероника сняла пропитанный кровью свитер, увидела, что бюстгальтер такой же изгаженный, расстроенно поджала губы и расстегнула крючок.

– А грудь, кстати, у тебя очень даже ничего, – бесцеремонно заявила суккуб, – правда, маловата, и соски слишком бледные.

Ника презрительно закатила глаза и повернулась к нечисти спиной.

– Лучше на вопрос ответь. Я не понимаю их язык.

– Да ничего особенного не говорят. Мальчики решили, что их друг прихватил меня, оружие, вещи, и сбежал. Вот и строят коварные планы по отмщению. Хотя прекрасно понимают, что вряд ли его встретят когда-нибудь.

В рюкзаке убитого Ника нашла тёплый свитер. От него остро несло застарелым мужским потом, а ворот был таким грязным, что стоял колом, но выбирать не приходилось. Морщась, девушка оделась. Рукава оказались длинноваты, поэтому их пришлось закатать.

– Переоделась? Отлично. Значит, так. Нужно вставить кольцо вот сюда. – Суккуб запрокинула голову и нащупала круглое отверстие на ошейнике. – И провернуть два раза. Мне, конечно, больно будет, но это в последний раз, так что переживу. И свобода!

Молотова промолчала. Она задумчиво рассматривала свою куртку – во время драки та была расстёгнута, так что кровь попала не всюду, но пятен всё равно было много.

– Не идти же голой, там такая холодрыга, – пробормотала девушка, – а у этого мудака шмотка ещё хуже выглядит. И воняет.

– Миленькая, что ты тянешь? Колечко чик-чик, и я тебя избавлю от своего присутствия.

– Нет.

– Что значит, нет? ! – взвизгнула суккуб и даже сделала шаг в сторону Молотовой, но поморщилась от боли и отступила. – Обещала ведь! Ты же девочка, а девочки друг другу не врут!

Нике стало смешно:

– Ты точно женского пола? С чего взяла такую глупость?

Суккуб вдруг задрожала:

– Обманула? Ты обманула меня? И что теперь? Будешь мучить, или продашь кому-то?

– Не бойся, никуда твоя свобода не денется. Просто наберись терпения. Это очень неприятная зона. Помоги выбраться, доведи хотя бы до переходника, а там распрощаемся. Правда. И вообще, у тебя есть какой-нибудь более подходящий для путешествия вид?

– Был. Пока крылья не обрезали, – ответила немного успокоившаяся нечисть, – но я и в этом образе могу сдачи дать. Может, не будем тянуть? Пойдём быстрее.

– Я готова. – Ника направилась в сторону двери, за которой находилась засыпанная снегом комната. – Наверное, окно окончательно замело, надо будет откапывать. Правда, не представляю, сколько потом по морозу идти. Надеюсь, не слишком долго. Я в Тумане уже третьи сутки, не знаю ни одного, кто вышел позже, чем через четыре дня. Люди то ли гибнут, то ли навсегда здесь остаются.

Нечисть фыркнула:

– А я на что?

– В каком смысле? – Обернулась удивлённая девушка.

– Вот вы люди, странные. Всё высчитываете что-то, направление определяете, время, эти развратники вон тоже что-то чертили… Котёночек, в Вырае нет прямого пути. В общепринятом смысле. Можешь идти вправо, влево, можешь вниз копать, или вверх лететь – всё едино. Рано или поздно зона сменится. Это не вы идёте, это он вокруг вас стелется.

– Ничего не поняла, – потрясла головой Молотова, – вот сейчас прикажу тебе собственный хвост отгрызть, будешь знать. Не можешь нормально объяснить, что ли?

– Не могу. Давай лучше один секрет открою. Все эти непонятки для вас, людишек. Я прекрасно вижу, куда и как долго идти. И границы зон тоже вижу без проблем. Это мой дом, понимаешь? Не ваш.

– Тогда веди, – пожала плечами девушка.

Она решила пока не разбираться в мироустройстве потусторонних территорий, а воспользоваться моментом, чтобы выбраться короткой дорогой. Да, доверять нечистой силе нельзя, но суккуб не казалась злобной интриганкой.

* * *

Они шли уже полчаса. Теперь дорога давалась гораздо легче. Метель стихла, ветер растерял свою мощь и едва ощущался, а выглядывающие из-под сугробов крыши зданий успокаивали, давая понять, что при ухудшении погоды всегда можно добежать до любого из этих укрытий. Плюс ко всему грязная мужская кофта оказалась довольно тёплой, просохшая обувь и толстые носки грели ступни, штаны и куртка, пусть и замызганные кровью, но тоже неплохо справлялись со своей задачей. Суккуб, уверенно шедшая впереди, уверяла, что до границы зимней зоны осталось всего минут десять.

– Так и не придумала, что будешь делать, когда снимешь ошейник?

– В первую очередь уничтожу его, – ответила нечисть, не оборачиваясь, – чтобы никто больше не оказался в моём положении. А потом… не знаю. К Асмодею возвращаться нельзя. Без крыльев у меня очень маленький выбор. Может, найду какое-нибудь симпатичное местечко, построю домик и буду жить. Правда, без мужской ласки я стану некрасивой, дряхлой, и очень быстро растворюсь в тумане.

Суккуб неожиданно всхлипнула и замолчала.

Ника задумалась. Её эмоции нельзя было назвать жалостью или сочувствием – иллюзий по поводу сути сверхъестественной красотки она не питала. Но спасение из плена и убийство обычного, пусть и не слишком порядочного человека, каким-то образом привязало её к этой недалёкой демонице. Теперь Молотова считала себя ответственной за то, что произойдёт с нечистью.

– Скажи, как тебя зовут?

– А? – Суккуб обернулась и даже остановилась. – В смысле?

– Ну, имя у тебя какое? К тебе ведь нужно как-то обращаться.

– Нам не положено.

– Но ведь ты теперь сама по себе, правильно? Почему бы не выбрать что-нибудь красивое.

– Я почти не знаю женских имён. Но когда-то, когда я была человеком, меня звали ужасно глупо. Кажется.

– Ты помнишь прошлую жизнь? – Поразилась Вероника. – А кем ты была? И как переродилась в… вот в это?

– Не знаю. – Суккуб снова пошла вперёд, задумчиво бормоча: – Не помню. Что-то было… Или это сны? Красивый сад. Белое платье. Или это накидка? Столько людей… Может, всё-таки сон? Когда-то знала, но давно. А как давно я есть? Не помню.

– Эй, – Нике показалось, что она нечаянно вызвала у спутницы какую-то нехорошую волну мыслей, и испугалась, что нечисть сейчас как-нибудь «заглючит», – Не помнишь и ладно. Хочешь, я тебе буду женские имена называть, а ты выбирай. Согласна?