Зазеркалье. Записки психиатра - Наталия Вико

– Ты шутишь? – удивился Кузя. – Педики – нормальные? Нормальные – это мы! – хлопнул себя ладонью по выпяченной груди. – Мужчины, ведущие здоровый образ жизни, – сказал, явно напрашиваясь на комплимент.

– Не шучу. Не забывай, что человек по природе своей андрогинен – в нем присутствует и мужское и женское начало. Под влиянием многих причин может произойти сдвиг, который…

– Вот именно, сдвиг! – перебил Кузя. – Когда в старом Уголовном кодексе была статья, гомики хотя бы этот самый сдвиг не демонстрировали.

– Во всяком случае, – Александра медленно, с видимым наслаждением дожевывала драгоценный продукт, постепенно успокаиваясь, – я знаю несколько чудесных ребят, мой стилист, например, – сказала с вызовом, намекая Кузе, что еще не забыла его дурацкую ревность, – которые отличаются от вас, гетеросексуалов, тем, что у них другое восприятие окружающего мира. Они способны любить, жертвовать собой ради любви, чувствовать прекрасное так, как вам и не снилось…

– Ага, чувствовать прекрасное! – передразнил Кузя, неожиданно хлопнув себя по бедру.

– Глупо, – пожала она плечами, – и печально, когда власть, с одной стороны, запрещает и разгоняет собрания геев и лесбиянок, являющихся полноправными гражданами страны, а с другой – награждает орденами и называет улицы именами лиц нетрадиционной ориентации, которые ей прислуживают. А в СМИ, – ткнула пальцем в экран, – и на эстраде не останавливает навязчивую пропаганду этих специфических отношений и их внешней атрибутики. Заметь, между мужчинами. Лесбиянки умнее! И скромнее! – сказала не потому, что действительно так думала, а потому, что последние были все-таки женщинами и женскую солидарность пока никто не отменял.

Остатки сыра были с сожалением отправлены в рот.

– Впрочем, как и все женщины вообще, – она с вызовом посмотрела на поклонника, ожидая услышать возражения, но Кузя почему-то решил не спорить.

– Ладно, – Александра облизнула пальцы, еще хранившие волшебный сырный запах, – пойду переоденусь, и поедем на таможню.

Кузя, расслабившись, откинулся на спинку дивана.

– Ключи от дома положи на стол. Последний раз прошу! – строго сказала она поклоннику.

Тот неожиданно покорно кивнул и с притворным вздохом извлек ключи из кармана.

– Дубликат тоже, – Александра приостановилась в дверях, но Кузя посмотрел таким невинным взглядом, что она решила не настаивать.

* * *

– Ты, блин, что ж, даже бабу до дома проследить не смог? Ничего нельзя доверить! Как бабки из шкатулки делить, небось, первым прибежишь? А дело простое сделать слабо…

– А что я? На посту на выезде из города мент ей козырнул, а меня тормознул.

– Козырнул-тормознул. Ты хоть фамилию ее узнал? Как-как! По номеру тачки. База данных гаишная на каждом углу продается…

* * *

На таможню они с Кузей съездили впустую, если не считать радушного приема, оказанного местным начальством. Да что толку? А еще говорят, что они там все могут просветить.

«Мы не можем дать определенного заключения, позволяющего идентифицировать природу того, что находится внутри шкатулки», – мысленно передразнила Александра таможенника, битых пятнадцать минут нажимавшего кнопки на своем аппарате. А потом на другом, потому что первый вроде как стал глючить. Впрочем, второй тоже. Он даже собаку приводил понюхать. А на ее простой вопрос о том, есть ли в шкатулке вообще хоть что-нибудь, только растерянно пожал плечами. «Во всяком случае, драгоценностей и наркотиков там точно нет». Кузя даже расстроился. Впервые не смог исполнить ее желания.

Александра поднялась на второй этаж в небольшую, обитую вагонкой комнату, носившую гордое название «кабинет», потому что в ней уместились небольшой письменный стол, кресло и книжные полки, забитые специальной литературой, поставила шкатулку на стол и немного посидела на диване, задумчиво поглядывая на таинственный предмет с неизвестным содержимым. Потом переоделась в джинсы и рубашку в клетку, завязав ее по давней привычке узлом на животе, и села в кресло.

«Может, позвонить Онуфриенко и поставить условие: пусть или говорит, что в шкатулке, или вообще забирает? – подумала она и протянула руку к мобильнику. – Нет, глупо. А вдруг и правда согласится забрать? »

Не успела убрать руку, как мобильник зазвонил. Она сдвинула крышечку. Номер не определился. Нажала кнопку соединения.

– Александра? Добрый вечер, это Александр… Онуфриенко, – пояснил на всякий случай «хороший человек». Будто можно было не узнать.

«Легок на помине», – подумала она.

– Добрый вечер, Александр, – сказала почти равнодушно, чтобы скрыть радость.

– Как ваши дела? У вас все в порядке? – спросил Онуфриенко таким тоном, будто что-то почувствовал.

Александра неопределенно промычала, подразумевая, что все, конечно, могло бы быть в порядке, если бы не одна неразрешимая проблема, которую он же и создал.

– А я, значится, сижу сейчас и думаю, кто это дергает меня на тонких планах? Не вы ли? Признавайтесь.

«Может, спросить про шкатулку? – заколебалась она. – Так ведь спрашивала уже».

– Признаюсь. Минуту назад думала, какой бы повод найти, чтобы вам позвонить.

– А вы не ищите повода. Нам эти церемонии не нужны. Знаю, хотели про шкатулку, небось, спросить?

– Я? Про шкатулку? – Возмущенное недоумение удалось изобразить настолько хорошо, что Онуфриенко быстренько сменил тему.

– А что вы сейчас делаете? Подождите. Я вам сам скажу. Сидите и пытаетесь работать. Работа не складывается. Мысли растекаются. Я прав? А вы посмотрите-ка, сегодня 19-й лунный день. Ничего хорошего он не сулит. Так что и не мучайте себя зря. А вот завтра у нас 20-е лунные сутки. Поездки и новые дела весьма благоприятны. Я, собственно, чего вам позвонил? Вы, помнится, сказали, что в Египет собираетесь.

– Разве? – удивленно спросила Александра, силясь припомнить, действительно ли такое было.

Онуфриенко, будто не услышав, продолжил:

– Так вот, мне сегодня Исида сказала, что ехать туда надо, – он сделал паузу, – мне самому. Нет желания присоединиться? Я много чего интересного могу показать.

– Не знаю, я не решила пока, – неопределенно ответила Александра, хотя предложение показалось ей заманчивым. Удача шла прямо в руки. Посмотреть Египет глазами НФР! В том, что Онуфриенко и есть НФР, она практически уже не сомневалась. Особенно после слов про Исиду.

– Ну, значится, решайте! – почти равнодушно сказал он. – Если надумаете, позвоните. Я лечу в следующий вторник. Билет уже купил. Остановимся у египтологов, – сказал, как о чем-то уже решенном. За нее. А она за себя все решает сама. Всегда.