Красота и ужас - Кэтрин Флетчер

Нельзя сказать, что коронация Фридриха проходила в спокойной обстановке. Его решение совершить путешествие по Италии тревожило различные итальянские государства. Если бы он решил заключить союз с какими-то бунтовщиками или претендентами на власть в различных регионах, это могло бы нарушить хрупкий политический баланс на полуострове. Городские традиционалисты и без того остались недовольны желанием Фридриха перед коронацией проехать по всему Риму – неслыханное нарушение протокола. Миланские послы выступали против его коронации королем Италии. Франческо Сфорца приложил все усилия, чтобы Фридриху не досталась Железная корона Ломбардии, которая обычно использовалась при коронации. Впрочем, перехитрить Фридриха не удалось – он короновался королем Италии германской короной. В тот же день состоялось его бракосочетание с Элеонорой, дочерью короля Португалии. Через три дня, в годовщину коронации папы Николая, в базилике Святого Петра Фридрих был помазан и коронован императором Священной Римской империи [16 - Creighton, 296–299. ].

На церемонии присутствовал Поджо Браччолини, один из самых ярких ученых Флоренции эпохи Ренессанса, представитель новой породы итальянских «гуманистов». Само слово «гуманист» изначально обозначало того, кто изучает гуманитарные науки. Эта новая программа возникла в контексте оживления интереса к изучению классических текстов. Хотя труды авторов Древней Греции и Рима не были христианскими, ренессансные гуманисты были истинными христианами (а поздние античные авторы, такие как святой Августин Гиппонский, соединяли в своих трудах обе культуры). Гуманизм в те времена не означал секуляризма или атеизма, хотя гуманисты всячески подчеркивали значимость действий и ценностей человека, что шло вразрез с определенными аспектами христианского богословия. Итальянские гуманисты предложили новый интеллектуальный метод анализа текстов, который породил определенные проблемы для авторитета Церкви – особенно в спорах относительно достоверности «Дарения Константина». Предположительно, этот документ являлся указом императора Константина IV века, по которому власть над Западной Римской империей передавалась папе. Споры об аутентичности указа велись несколько веков, и только методы гуманистов помогли доказать, что это фальшивка. Последствия были колоссальными: на этом документе основывалась папская власть – а он оказался фальшивкой.

Идея гуманизма стала основой для более практичного «гражданского гуманизма». Это течение чаще всего связывают с Флоренцией, где всегда подчеркивалась значимость активного участия в политической жизни республики, а не одного лишь созерцания и просвещения. В практическом смысле приход гуманистов к политической власти обеспечил поддержку новой интеллектуальной тенденции – так, например, в университете Флоренции начали преподавать греческий язык. Интерес гуманистов к античному миру явственно чувствуется в том, как Браччолини описывал старинные прецеденты коронационной церемонии [17 - Bracciolini, vol. 1, 124. ].

Древность церемонии и всего антуража подчеркивалась не только в описании Браччолини [18 - Дополнительная информация см. Fletcher 2013b. ]. Рим вновь получил возможность занять центральное место в европейской политике – не только в христианстве, но и в утверждении временных правителей. Кроме того, можно было продемонстрировать роскошь города заезжим гостям. Германский советник Николаус Муффель присутствовал на церемонии, а затем посетил священные места Рима – от двадцати восьми мраморных ступеней Святой лестницы в Арачели до оков святого Петра в Сан-Пьетро-ин-Винколи. Муффель оставил интересное описание своего пребывания в Риме [19 - Muffel, 43, 95. ]. Хотя в XV веке Церковь переживала определенные проблемы, но религиозность была неотъемлемой частью жизни любого христианина. И все они считали 1452 год исключительно благоприятным для христианского мира.

Но следующий год доказал обратное: древняя столица Восточной Римской империи – второй по величине город мира Константинополь – пала под натиском турок-османов [20 - Османская империя не была исключительно турецкой, но итальянские авторы того времени называли ее правителей и воинов «турками». ]. Конец тысячелетней Византийской империи стал колоссальным психологическим шоком не только для живших там греков-христиан, но и для всего христианского мира. Это событие венецианский историк Марино Санудо (1466–1536) назвал «великим ужасом». Известия о падении Константинополя достигли Венеции 29 июня. После заседания совета стало известно, что 28 мая генуэзская колония в Константинополе, Пера, где жило множество итальянских купцов, была захвачена турками. По приказу султана все жители, мужчины и женщины, были убиты – за исключением самых маленьких детей. Двум венецианским галерам удалось спастись каким-то чудом. Несколько недель все надеялись, что слухи окажутся ложными, но вскоре известия о падении города подтвердились, пусть даже не во всех ужасающих подробностях [21 - Дополнительная информация об осаде и ее описании у современников, см. Philippides and Hanak. ].

Венецианец Николо Барбаро стал свидетелем этих событий. Подготовка к завоеванию города велась довольно долго. Султана Мехмеда II недаром прозвали Завоевателем. Летом 1452 года он построил замок в шести милях от Константинополя. В августе султан захватил в заложники двух послов византийского императора. (За последние два с половиной века территория империи значительно сократилась и теперь представляла собой всего лишь Константинополь и Пелопоннес на юге Греции. ) В XV веке представление о дипломатическом иммунитете еще лишь формировалось, и все же Мехмед перешел черту, приказав казнить обоих послов. Такой поступок был равносилен объявлению войны. Османы начали собирать армию численностью 50 тысяч человек [22 - Barbaro, 9. ]. После долгого периода отдельных стычек и попыток переговоров началась реальная осада города. Все это время помощь Константинополю доставляли венецианские и генуэзские корабли. Однако торговые интересы итальянских купцов шли вразрез с верностью христианам Константинополя (Византийская империя не являлась частью католической Церкви, здесь преобладало православие. ) Когда греческие правители города обратились за помощью, венецианские купцы собрались в городской церкви, чтобы обсудить свою тактику: следует ли им остаться и поддержать греков по их просьбе? Венецианцы решили предоставить защитникам города пять галер, но не забыли выставить городским властям счет: 400 дукатов в месяц плюс питание для моряков. Император боялся, что при наступлении османов венецианцы могут покинуть город. Он не позволял им грузить на галеры свои грузы: шелк, воск, медь и кармин, – чтобы те не бежали под покровом ночи. И все же некоторые венецианские корабли, включая шесть галер из Кандии (Крит в те времена был венецианской колонией), смогли скрыться. Оставшиеся венецианцы, ожидая нападения турок, помогали укреплять дворец. Между окруженным крепостными стенами Константинополем на одном берегу пролива и анклавом Пера на другом был построен мост [23 - Barbaro, 14–23, 24–25. ].

Осада началась 5 апреля 1453 года. К этому времени, по оценкам Барбаро, армия Мехмеда насчитывала уже около 160 тысяч человек. Другие источники оценивают численность солдат скромнее: около шестидесяти тысяч, причем две трети приходилось на кавалерию [24 - Siege of Constantinople, 3 (рассказ флорентийца Джакомо Тебальди). ]. Как бы то ни было, численностью турки значительно превосходили защитников города. Нападающим нужно было определить самые слабые места в крепостных стенах, а дальше в дело вступали османские пушки (по словам историков, каждая пушка в день использовала тысячу фунтов пороха) [25 - Setton, vol. 2, 114–115. ]. Были и другие стычки. 20 апреля османский флот атаковал несколько генуэзских кораблей, но получил отпор. Христиане одержали победу – они воспользовались неожиданной сменой ветра. Эту победу Барбаро приписал благочестию генуэзцев и их искренним молитвам. Турки полностью сосредоточились на ведении войны на суше. На следующий же день им удалось пробить брешь в городских стенах. Чтобы отстаивать осажденный город, нужно было срочно заделывать бреши. Жители города использовали подручные материалы: они наполняли бочки обломками камней, чтобы укрепить стены, и рыли рвы, создавая еще одну линию обороны. Но Константинополь плохо подготовился к осаде. Уже в начале мая город стал испытывать недостаток припасов: хлеба и вина хронически не хватало. Небольшое облегчение принес венецианский корабль, который доставил в Константинополь припасы. Моряки переоделись в турецкие одежды и подняли на мачте флаг султана. Им удалось одурачить противника и войти в гавань. Но осада продолжалась. Османы пытались прорыть подземный ход. Грекам удалось дать отпор. Османы построили башню выше крепостных стен и собственный мост из бочек через пролив между Перой и Константинополем. 29 мая за три часа до рассвета Мехмед приказал своим солдатам начать штурм. Город пал. По мнению Барбаро, такова была воля Господа – но одновременно и исполнение древнего пророчества, сделанного еще императору Константину, имя которого носил город. Оставалось надеяться лишь на милость Христа и Богоматери [26 - Barbaro, 27–61. ].