Голубиные дети - Александра Яковлева

– Мы ж все из разных миров, – пояснил Рыжий.

– Кстати, – вдруг сказал Шурик. – А ты мне тоже кого-то напоминаешь. Только не могу вспомнить.

Рыжий и Боба как-то осуждающе посмотрели на него. А Пашке вдруг стало смешно:

– Так понятно кого: этого, Мальчишество ваше… Да что я опять сказал?

Рыжий подавился смехом:

– Ой, даёт! Обожаю водить новичков к королю.

– Помните, как Шурик чуть с дерева не слетел от счастья? – сказал Боба. – Всё кричал: «Я брат-близнец короля! »

Пашка осознавал пару секунд.

– То есть…

– Ага, ага, соображай, – похвалил Боба.

– То есть каждый из нас видит в его Мальчишестве себя! – воскликнул Рыжий. – Правда, здорово? Мы как будто сами тут короли. Все мы. – Рыжий положил на Пашкино плечо руку, совсем как король. – Теперь и ты тоже. Привыкай.

Все засмеялись – и даже Пашка чуточку улыбнулся.

Он уже как будто привыкал.

Потом Боба заявил, что у него, вообще-то, важные дела внизу. Рыжий сказал, что пойдёт с ним, потому что здесь всё самое весёлое уже кончилось. Не прощаясь, один за другим они нырнули в густую листву и пропали. С Пашкой остался только Шурик.

– Ну что, – сказал он, – показать тебе остальное, или устал уже?

Тут только Пашка понял: он устал настолько, что даже думать не может об экскурсии по дереву. Но и торчать рядом с гнездом короля было немного жутко.

– Ты вроде говорил, что живёшь где-то здесь, – вспомнил Пашка.

Шурик замялся, отвёл взгляд. Нехотя ответил:

– Ну да, неподалёку. Хочешь в гости? Прямо сейчас?

Пашка собрал всю свою уверенность и сказал, что очень хочет. Шурик вздохнул. Кивнул.

Слезать с дерева оказалась ещё сложнее, чем забираться. Пашка всякий раз долго примеривался, прежде чем опустить ногу. Шурик шёл первым и снизу руководил его действиями:

– Левее, левее целься… Да ставь, выдержит!

– А пацаны вот ловко слезали, – пыхтел Пашка.

– Дело наживное, – отвечал Шурик.

Пашка прикинул, сколько ему потребуется времени, чтобы нажить такое, и приуныл. Он уже содрал и коленки, и ладони, и даже живот, а плечи вспухли и онемели от усталости.

– Почти пришли, – подбодрил Шурик.

Пашка кое-как слез с очередной ветки на широкий и плоский древесный гриб. А Шурик уже выглядывал из небольшого дупла, которое Пашка не заметил при подъёме.

– Нам что, туда?

Вместо ответа Шурик просто скрылся в дереве. Пашка колебался. На гнездо короля дупло не очень походило, но темнота внутри настораживала.

– Ну, где ты там? – позвало дупло голосом Шурика.

Пашка вздрогнул:

– Снова-здорово, – и сунул в расщелину ногу, потом голову с плечами, а затем подтянул и остальное. Ссаживая кожу на ногах, сложившись почти пополам, протиснулся в лазейку, удивляясь, как это делает Шурик.

Вскоре стало просторнее, и Пашка выпрямился. Он шёл практически на ощупь в кромешной темноте. Босые ноги утопали во мхе, мягком и прохладном. Ладони касались шершавых тёплых стен. Пахло деревом, прелым листом и едва уловимо – чем-то сладким, как в гнезде короля, но не так удушливо.

– Ты что, здесь живёшь? – громко спросил Пашка.

– Это прихожка, – раздалось впереди. – Нам ещё ниже.

Пашка пошёл на голос и вскоре нащупал несколько наростов, похожих на древесные грибы.

– О, и здесь чага!

– Чага? – удивились внизу.

– Гриб такой, растёт обычно на деревьях. А тут – внутри.

– Вот ты зануда… По мне, так это лестница, и очень удобная. Спускайся.

И Пашка стал спускаться по грибной лестнице. Оказалось, действительно очень удобно.

– Вот, здесь я живу.

В комнате было достаточно светло, чтобы Пашка увидел, как смутился Шурик и стал вытряхивать из волос несуществующую труху.

Пашка огляделся, коснулся стен: никакого мха и грибов, только сухое тёплое дерево. Из мелких трещинок в коре пробивались лучи солнца, в них танцевала пыль. А все стены, пол, даже потолок были расписаны узорами: какие-то спирали и волны.

– Колоссально! – выдохнул Пашка. – Сам рисовал?

– Ну, так, – замялся Шурик, – от скуки. Да не очень хорошо…

– Да очень хорошо! У тебя талант. А животных, людей рисуешь?

– Не знаю, не пробовал. – Шурик совсем смутился. – Просто эти узоры… Знаешь, наверное, единственное, что помню из прошлой жизни. Стоят перед глазами, и всё. Решил нарисовать… Да ты падай.

Шурик первый сел в гору сухой травы – видимо, здесь он и спал. Пашка последовал за ним и почти утонул в стогу. От него пахло деревней, летом, земляникой. Мамой. В глазах защипало, и Пашка притворился, что разглядывает узор на потолке. Спросил как можно более ровным голосом:

– Значит, кроме них, совсем ничего?

– Ну вот, тебя вспомнил. Когда ты появился в лесу и заговорил со мной, будто мы знакомы, – вот тогда. Я подумал… – Шурик умолк, слышно было только его дыхание.

– Что?

– Подумал, если вдруг мы из одного мира… Ты расскажешь мне всё о нём, пока помнишь. И тогда я тоже… Вот эти узоры – видел такие раньше?

Пашка честно попытался вспомнить. Но волны и спирали – это же ничего особенного. Они встречаются много где, особенно в энциклопедиях про древние цивилизации. А вот чтоб в посёлке и такие узоры – вряд ли. Так он и объяснил Шурику.

– Жалко. Может, мне показалось, – сказал тот, не поясняя, что именно показалось.

– А ты вообще давно здесь живёшь? – спросил Пашка, чтобы как-то сменить тему.

– В Королевстве или в Долине? – странно уточнил Шурик.

– Ну, допустим, в Долине.

– Просто я появился, уже когда возникло наше Королевство. Мы с тех пор новичков двадцать встретили. А до Королевства, говорят, поселение было: деревянные дома, колодцы, телеги, всё такое. Взрослые с семьями. Они и встречали новичков, растили их, как своих детей. Пацаны, девчонки – все потерянные вместе жили, по-настоящему. Тоже взрослели, тоже заводили семьи, встречали следующих новичков, а если захочется – могли уйти в какой-нибудь другой мир. Белая дама их выпускала.