1984. Скотный двор - Джордж Оруэлл
- Автор: Джордж Оруэлл
- Серия: Всемирная литература
- Жанр: литература 20 века, социальная фантастика
- Размещение: фрагмент
- Теги: антиутопия, литература Великобритании, политическая сатира, сборник рассказов, социальная проза, тоталитаризм, экранизации
- Год: 1949
1984. Скотный двор
– Группа от тридцати до сорока! – пролаял пронзительный женский голос. – Группа от тридцати до сорока! Примите, пожалуйста, исходное положение. От тридцати до сорока!
Уинстон встал по стойке «смирно» перед телеэкраном, на котором уже возникла моложавая женщина: худощавая, но мускулистая, в тунике и спортивных туфлях.
– Сгибание рук и потягивание! – отчеканила она. – Считайте за мной. И раз, два, три, четыре! И раз, два, три, четыре! Ну-ка, товарищи, поживее! И раз, два, три, четыре! И раз, два, три, четыре! ..
Жестокий приступ кашля едва не вытеснил из сознания Уинстона ощущения от сновидения, но ритмичные движения зарядки помогли их восстановить. Механически выбрасывая руки взад-вперед и удерживая на лице выражение сурового удовлетворения, какое полагалось на физзарядке, он старался прорваться к смутным воспоминаниям раннего детства. Неимоверно трудная задача. Время до конца пятидесятых терялось в тумане. Когда не можешь обратиться к внешним ориентирам, размываются даже события собственной жизни. Ты вспоминаешь крупные происшествия, которых, вполне возможно, и вовсе не было, вспоминаешь мелкую подробность какого-то отдельного случая, но не можешь восстановить общую атмосферу, а еще есть долгие периоды пустоты, о которых ты не помнишь ничего вовсе. Все тогда было другим. Даже названия стран и их очертания на карте. Первая летная полоса, к примеру, называлась тогда по-другому – Англия или Британия, а вот Лондон (Уинстон в этом почти не сомневался) всегда был Лондоном.
Уинстон не мог с уверенностью припомнить время, когда бы его страна не воевала. Кажется, на его детские годы пришелся длительный мирный период, поскольку одно из ранних воспоминаний было связано с авианалетом, очевидно, заставшим всех врасплох. Возможно, как раз тогда на Колчестер сбросили атомную бомбу. Сам налет стерся из памяти, но он помнил, как отец крепко держал его за руку, пока они спешно спускались все ниже и ниже в какое-то подземное убежище, кружа по винтовой лестнице, звеневшей под ногами. В итоге он так вымотался, что начал хныкать, и им пришлось остановиться отдохнуть. Мать тоже спускалась, но заметно отстала, двигаясь в своей медлительной манере, словно во сне. Она несла его сестренку, а может, то был просто сверток покрывал – он не помнил точно, родилась ли уже сестренка. Наконец они вошли в шумное, многолюдное помещение, и он понял, что это станция метро.
Люди сидели по всей площади каменного пола и теснились на металлических нарах. Уинстон с родителями устроились на полу, а рядом на нарах сидели старик со старухой. Седой как лунь старик был одет в приличный темный костюм и черную матерчатую кепку, сдвинутую на затылок; лицо у него отливало густо-красным, а в голубых глазах стояли слезы. От него несло джином. Казалось, джин сочится из всех его пор, точно пот, и слезы его – тоже чистый джин. Несмотря на легкий хмель, старик терзался от горя, глубокого и нестерпимого. Уинстон понял своим детским умом, что случилось что-то ужасное, что-то такое, чего нельзя ни простить, ни исправить. Ему даже показалось, что он знает, в чем дело. У старика убили кого-то, кого он любил, – может, маленькую внучку. Старик ежеминутно повторял:
– Не надо нам было им доверять. Говорил же я, мать, говорил? Вот что бывает, когда доверяешь им. Я это всегда говорил. Не надо было доверять этим скотам.
Но что это были за скоты, которым нельзя доверять, Уинстон вспомнить не мог.
Примерно с тех пор война практически не прекращалась, хотя, строго говоря, это была не одна и та же война. Несколько месяцев в его детстве шли беспорядочные бои на улицах Лондона, и кое-что из этого Уинстон отчетливо помнил. Но проследить историю тех лет и установить, кто с кем сражался в тот или иной период, было совершенно невозможно. Никакие письменные свидетельства, равно как и устные, не упоминали ни о какой иной расстановке сил, кроме сегодняшней. Сегодня, к примеру, в 1984 году (если сегодня 1984-й), Океания воевала с Евразией, будучи в союзе с Остазией. Ни в официальных, ни в частных заявлениях никто не признавал, что отношения этих трех сил когда-то могли быть другими. Но Уинстон хорошо помнил, что еще четыре года назад Океания воевала с Остазией, будучи в союзе с Евразией. Память его была источником субъективным, на который он мог полагаться, лишь постольку-поскольку его сознание не вполне подчинялось системе. Официально расстановка сил никогда не менялась. Океания ведет войну с Евразией, стало быть, Океания всегда вела войну с Евразией. Враг текущего момента всегда является абсолютным злом, из чего следует, что никакое соглашение с ним – ни в прошлом, ни в будущем – невозможно.
Читать похожие на «1984. Скотный двор» книги
«Дни в Бирме» – честный и выразительный первый роман Оруэлла, опубликованный в 1934 году, вызвал горячие споры из-за изображения колониального общества, неискоренимой коррупции и имперского фанатизма. Группа англичан, членов европейского клуба, едина в своем чувстве превосходства над бирманцами, но каждый из них предельно одинок и обильно заглушает тоску по родине чрезмерным употреблением виски. Джон Флори, лесоторговец, придерживается иных взглядов: он считает, что бирманцы и их культура
Увлекательный рассказ о советском мальчике. О дружбе с лошадьми. О мечтательном путешествии в недрах шахты. Круто! Интересно, живо, жизненно. Словно погружаешься в то время и в те события. Главный рассказчик конюх, потомственный шахтер Михеич. Ох и чуднОооой этот Михеич! А говор- то какой, заковыыыристый. Колоритный образ! Потрясающий конец. А сам рассказ можно читать и перечитывать неоднократно. Публикуется в авторской редакции с сохранением авторских орфографии и пунктуации.
Многие привыкли воспринимать Оруэлла только в ключе жанра антиутопии, но романы «Дочь священника» и «Да здравствует фикус!» познакомит вас с другим Оруэллом, мастером психологического реализма. Оба романа социально-критические, об одиночках, не вписывающихся в общество. «Дочь священника». Англия, эпоха Великой депрессии. Дороти – дочь преподобного Чарльза Хэйра, настоятеля церкви Святого Ательстана в Саффолке. Она умелая хозяйка, совершает добрые дела, старается культивировать в себе только
Роман «1984» об опасности тоталитаризма стал одной из самых известных антиутопий XX века, которая стоит в одном ряду с «Мы» Замятина, «О дивный новый мир» Хаксли и «451° по Фаренгейту» Брэдбери. Что будет, если в правящих кругах распространятся идеи фашизма и диктатуры? Каким станет общественный уклад, если власть потребует неуклонного подчинения? К какой катастрофе приведет подобный режим? Эта книга давно уже разошлась на цитаты и афоризмы, которые вошли в современную речь людей неравнодушных
Дороти – дочь священника в провинциальном городке, целиком посвятившая себя делам, так или иначе связанными с церковью: ведёт финансовый учёт, убирается, посещает дома прихожан, изготавливает костюмы для спектаклей, которые проводятся с целью заработать денег на нужды церкви. Дороти верит в Бога, и вера насыщает её жизнь, отчего та уже не кажется такой монотонной. Но однажды Дороти оказывается на улице в незнакомом месте и понимает, что потеряла память…
Джордж Оруэлл – один из самых читаемых в мире авторов и очень противоречивая персона своего времени. Родился в Бенгалии, учился в Итоне, работал в полиции, на радио и в букинистическом магазине, воевал в Испании и писал книги. Ярый противник коммунизма и защитник демократического социализма, Оруэлл устроил бунт против общества, к которому так стремился, но в котором чувствовал себя абсолютно чужим. В книге представлены четыре разных произведения Оруэлла: ранние романы «Дни в Бирме» и «Дочь
Первый роман автора романа-антиутопии «1984» Джорджа Оруэлла! Основанный на его опыте работы в колониальной полиции Бирмы в 1920-е годы, «Дни в Бирме» вызвал горячие споры из-за резкого изображения колониального общества. Группа англичан, членов европейского клуба, едина в своем чувстве превосходства над бирманцами, но каждый из них предельно одинок и обильно заглушает тоску по родине чрезмерным употреблением виски. Джон Флори, лесоторговец, придерживается иных взглядов: он считает, что
В 1936 году, по заданию социалистического книжного клуба, Оруэлл отправляется в индустриальные глубинки Йоркшира и Ланкашира для того, чтобы на месте ознакомиться с положением дел на шахтерском севере Англии. Результатом этой поездки стала повесть «Дорога на Уиган-Пирс», рассказывающая о нечеловеческих условиях жизни и работы шахтеров. С поразительной дотошностью Оруэлл не только изучил и описал кошмарный труд в забоях и ужасные жилищные условия рабочих, но и попытался понять и дать объяснение,
Автобиографическое эссе, в котором Оруэлл со свойственной ему прямолинейностью и даже жестокостью рассказывает о своей учебе в школе Святого Киприана. Правила и кодексы, заведенные в этом учебном заведении, зачастую противоречащие друг другу, навсегда отбили у него желание когда-либо возвратиться в стены Киприана и, по словам самого Оруэлла, даже спустя много лет одно лишь упоминание названия школы вызывало только лишь ужас и содрогание.
Перед вами одна из самых знаменитых антиутопий – роман «1984» британского классика Джорджа Оруэлла, представленный в альтернативном переводе Дмитрия Шепелева. Способно ли искреннее чувство между мужчиной и женщиной выжить в тоталитарном обществе, где любые проявления индивидуальности находятся под запретом, а половые связи и любовные отношения считаются преступлениями?.. Государство Океания, Лондон, 1984-й год. Два сотрудника Министерства Правды – Уинстон и Джулия – внезапно осознают, что их